Please visit site http:\\www.duodimension.com

to download the Databeam Word .Net component

НЕСЫТЫХ ОЛЬГА

 

 

                                                                              

 

 

 

 

 

     -Не переживай, мой любимый братик! Ну, конечно съезжу! Куда деваться! – сотовый телефон ловко перепрыгнул на правое плечо, слегка запутавшись в рыжих волосах. Освободившаяся от незаменимого сегодня средства связи рука с длинными острыми ногтями скользнула в бардачок в поисках очередной порции ежедневного яда. – Доберусь как-нибудь! Где твоя Жанка не пропадала?!.. Всё равно ехать надо. Потом  разговоров на десять жизней, я тебе точно говорю!...- Жанна не отрывала проникновенный взгляд своих  больших зелёных  глаз от светофора, на который, словно на икону, были устремлены в это утро десятки взглядов всех, желающих прекратить излюбленную в летние месяцы центральной городской дорогой игру в пробки  и добраться до мест назначения на своих двух.- Нет, наверно, сегодня из города не выехать…Какой Рома? – спросила Жанна, слегка прищурив глаза, когда табачный дым окутал пушистые ресницы.- А! Да, вообщем-то, никак. Ничего нового. Завтрак мне в постель не принёс и замуж меня не позвал. И это, Славик, главное. А всю эту болтовню по поводу моей сногсшибательной внешности и незаурядной личности мои внутренние органы переварили ещё при царе Дадоне. Так что ничем меня твой Ромка не порадовал. Вечером вроде как был, а утром – как в унитаз смыло! Ну, в смысле, к жене обратно! Ха-ха-ха…Ладно: как доеду – сизого голубя с весточкой тебе отправлю! Или гуся, там уж кого сподручней будет. И я тебя.

                                                              ГЛАВА ПЕРВАЯ.

     Высокие шпильки утопали в грязи и причмокивали с таким аппетитом, что для любого фильма ужасов Жанна Карасёва была бы настоящей находкой. За дамой, крадущейся по полю и отмахивающейся сломленной березовой веткой от пикающей и жужжащей фауны, подглядывала огромная жёлтая луна. Шёл третий час ночи.

     -Ай да я! Ай да молодец! Как хорошо, что я решила оставить свою ласточку у дороги. Бедняга-японец! Только бы подпортила твоё впечатление о России. Отечественные дороги, Бог с ними. От них никуда не денешься. Но мучить тебя на наших болотных просторах! Ни-ко-гда! И откуда здесь столько  дерьма? У нас солнце палит, а у них тут всё дождём размыло! Вот чёрт. Главное – дойти до машины. Ох, уж эти поминки. Затянули они чего-то. Как не до утра-то!?

     Вдруг послышался чей-то голос. Карасёва перестала бубнить, остановилась и испуганно огляделась вокруг.

     -Кто здесь? – воскликнула она и заметила приближающуюся сзади тень. Паника и практически закончившиеся к тридцати годам нервные клетки сделали своё дело. Жанна попыталась встать к незнакомцу лицом, но, сделав пару лишних и резких движений, оказалась в чёрной луже в положении сидя.

     -Помочь?

     Наконец она смогла разглядеть в общих чертах напугавшего до смерти попутчика. Это был высокий, худой, примерно её возраста мужчина. Стоял он так, что лица невозможно было разглядеть.

     -Помочь? – повторил мужчина и, слегка нагнувшись, протянул Карасёвой руку.

    -А что случилось? Разве мне нужна помощь? – неожиданно спросила Жанна.- Вы идите, пожалуйста, куда шли. Я, может, посидеть хочу?!

     Мужчина выпрямился и замолчал. Жанна продолжала сидеть, не поднимая головы. Было слышно, как он дышал: неровно и очень тяжело. Его вздохи с каждой секундой становились всё прерывистей, а выдохи сопровождались кашлем. Казалось, будто рядом рычит хищный зверь. Карасёва застыла и боялась пошевельнуться, ей хотелось взять своё сердце и зажать его в кулаке: Жанна старалась не показывать своего страха, а оно бешено колотилось.

     «Но почему он не уходит?», - думала про себя Жанка. – «Хотел бы убить, так давно бы уже…»

     - Я не хочу тебя убивать, - прохрипел мужчина, словно угадал её мысли.

     -А чего ты хочешь? – спросила Карасёва, пытаясь унять трясущиеся губы похолодевшими в мгновение ладонями. Но они также не слушались, и Жанна чувствовала, что скоро не сможет сдерживаться и закричит.

     -Просто пойдём со мной – сказал он и присел.

     Его лицо оказалось напротив опущенной головы Карасёвой. Её растрёпанные волосы впитали за весь день целый букет запахов - и бензина, и сладких пирогов, и туалетной воды. Мужчина слегка приблизился, чтобы лучше ощутить незнакомый женский аромат. Жанна резко подняла голову и хотела заорать изо всех сил, но, увидев лицо преследователя, онемела. Никогда прежде она не встречала настолько изуродованное, покрытое многочисленными царапинами, порезами, шрамами и гнойными ранами человеческое лицо. Оно было похоже на маску. Не верилось, что это  настоящее человеческое лицо.

     -Боже…- прошептала Жанна, она не могла оторвать от него глаз, хотя, всякий раз, когда видела по телевизору что-либо подобное – закрывала глаза руками и отворачивалась.- Боже мой…

     -Вот именно – Боже. Видно и такие люди Ему зачем-то нужны. Пошли.

    - Но куда, но куда мы с тобой пойдём? – Карасёва начала потихоньку приходить в себя и приподнялась. Мужчина взял её за руку и помог встать.

     Тут Жанна решила предложить маньяку своего любимого «японца».

     -Машина! У меня есть машина. Она здесь недалеко…Бери! Нет, серьёзно бери…Чёрная Хонда, она новая, ей года-то нет…

     Он заулыбался, от чего лицо его выглядело не таким зловещим. На глаза Жанки навернулись слёзы. Она понимала, что никакая машина этому чудовищу не нужна.

     -Ну, возьми машину! Пожалуйста. Я ничего никому не расскажу. – Жанна не могла больше говорить и разрыдалась.

     -Пойдём со мной, - тихо сказал он.- Меня Павел зовут, а тебя?

      -Нет, нет, отпусти меня, я тебя умоляю…

      -Я не причиню тебе зла, не бойся.

     Карасёва понимала, что сопротивление бесполезно. Мужчина не переставал повторять, что им обязательно нужно куда-то идти, что самый долгожданный день в его жизни наступил.  Он снял с себя плащ и накинул на Жанну. Павел прижал её к себе, но не сильно, а так, как будто они давно знали друг друга, и они вместе пошли к дороге.

      - Я – убийца. Я ведь похож на убийцу? Убил двух женщин.

     Жанна не могла больше идти, у неё тряслись руки и ноги. Она остановилась, но Павел не отпускал её.

     -Так убей меня здесь? Куда ты меня ведёшь?

     -Нет, тебя я не хочу убивать. И не буду.

     -Тогда зачем я тебе?

     -Можно я тебя попрошу, а ты…

     -Проси, Павел, проси о чём угодно, проси…

     Жанна с надеждой смотрела в его карие глаза. Они были очень красивые, как будто и не принадлежали этому безобразному лицу, длинные ресницы завивались, как у куклы, и от этого взгляд был глубоким и выразительным.

     -Можно я буду тебя любить?

     Карасёва остолбенела от такой просьбы.

     - В каком смысле? Я не поняла? Любить? Меня?

     -Да, я хочу этого.

     -А если я этого не хочу?

     -Это пока. – Павел опять заулыбался. – Это пока. Пройдёт несколько дней…

     Жанна вытаращила на преступника свои изумрудные глаза. «Какие несколько дней? Он сумасшедший?!»

     - Мы будем жить вместе, и ты обязательно полюбишь меня!

     -Нет, я тебя умоляю…ты хороший, ты очень хороший. Но я прошу тебя…Лучше убей меня.

     -Как мне тебя называть? Принцесса! Давай я буду называть тебя принцессой! Ну, не плачь, не надо.

     Жанна рыдала. Мужчина с недоумением смотрел на неё.

     -Не бойся меня. Ну, всё домой! Ты говорила у тебя тут где-то машина стоит?! А то идти далеко? Я долго за тобой шёл.

      -Как ты нашёл…как ты нашёл меня? Почему ты выбрал именно меня? У меня есть муж, дети.

     -Не ври, я знаю, что это неправда. Пошли в машину.

     -Нет, молодой человек. Но это же абсурдно! Ты не можешь этого знать. Ты же видишь меня впервые!

     Жанна перестала реветь, её повергла в шок невозмутимость сказанных Павлом слов и она уже была готова доказать, что у неё есть, ради чего жить, и  поведать маньяку небылицы про несуществующую  семью. Но не знала с чего начать. Наверно поэтому начал преследователь.

      -Ты, как и многие люди, замечаешь только тех, кто хоть как-то проходит по твоей жизни. А продавцы, грузчики, короче те, которые всегда в тени, их ведь и не сразу увидишь.

     Они пробирались по грязным лужам к машине. Жанна заметила, что страх, который овладел ею, когда она только увидела Павла, постепенно растворялся в чернющей ночной мгле. Он держал её за руку, изредка поглаживал волосы и плечи, говорил обычным, как у всех нормальных людей, голосом, и ей казалось, что никак по-другому этот день не мог закончиться. «Вот повстречалась с мужиком, подумаешь -  Горбун из Нотр-Дама, убивать меня ни в какую не хочет, - постоянно вертелось в голове у Жанны, - это уже большой плюс! На что, собственно, я надеялась, прогуливаясь по большущему полю в незнакомой деревне в два часа ночи!?...Думала, опять повезёт?..Или это уже конец, и я просто схожу с ума?»

     -Это я – тот самый мужичок, который менял тебе колесо сегодня.

     -Какой мужичок?

     -Вот, пожалуйста, ты и не помнишь даже! В сервис на Ленинградской заезжала по дороге сюда?

      -Ну?

     - Ну, и вышел я тебе помочь.

     -Ты?! Я бы запомнила тебя…

     -Я был в кепке, лица ты не могла видеть…И именно тогда ты сказала, что по жизни идёшь одна!

      -Тебе!? Ну хоть убей, я не помню.

     -Да не буду я тебя убивать! -  захихикал преступник. – Вспоминай, я тебе буркнул, что менять колёса – занятие не женское. А ты что ответила? Осторожно, не упади.

     -И что я ответила?- недоумевающее спросила Жанна. – Что бы я не ответила – это не повод портить мне жизнь, согласись?

     -Ты ответила, что, если женщина одинока, то что бы она ни делала – это по-женски!

     Жанна замолчала. Они подошли к машине. Он сел за руль. У Карасёвой снова побежали слёзы, ей захотелось уехать домой и больше никогда ни с кем на свете не откровенничать, тем более с незнакомыми людьми. Паша производил впечатление здорового человека. Но это было всего лишь впечатление. И когда Жанна забывала об этом, то вновь и вновь пыталась достучаться до сердца убийцы.

     -Паша, пожалуйста, отпусти меня.

     -Нет, принцесса, теперь ты моя. Ты привыкнешь скоро. Поверь. Дай ключи, надо ехать, поздно уже.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ.

 

     Павел жил в небольшом доме в еловом лесу на берегу узенькой речки. Хонда пробралась к нему сквозь дремучие заросли к пяти часам утра. У Жанны было достаточно времени, чтобы вспомнить все прожитые дни. Она осознавала, что её жизнь разделилась на две части: до встречи с Павлом и после неё. «Может быть, получится сбежать? Он ведь не будет постоянно рядом?...Но разве убегу я далеко? И связи нет ещё нигде! Такая глушь. Славик наверно уже волнуется.»- Размышляла Карасёва, когда Павел вышел из машины и направился найти место для своего рода парковки. Через минуту он был уже в машине.

     -Вон под ту старую ель поставим! Угу? Устала? Ну, ничего, я тебя сейчас накормлю, спать уложу…

     -А почему тебя не посадят? Или ты уже отсидел? – поинтересовалась Жанна.

     -А это потому, что кроме тебя все бабы – дуры! – ответил Павел, немного подумав.

     -Не поняла?

     -Потом тебе всё объясню, у нас ведь ещё много времени. Добро пожаловать в дом, выходи.

     Неожиданно заиграл телефон.

     -Связь появилась! – закричала Жанка, и её личико, наконец, вспомнило, что умеет расплываться в детской сияющей улыбке.

     -Дай телефон, - сурово сказал Павел и одной ладонью крепко схватил Карасёву за обе руки. – Где он?

     -Паша, пожалуйста…

     -Дай сюда телефон? Он где-то у тебя. Где-то здесь. – Другой рукой преступник нащупал во внутреннем кармане ветровки Жанны кричащий телефон.

     -Кто? – спросила Карасёва.

     Павел отпустил её руки, выскочил из машины и разбил телефон о ствол многолетней хвойной лесной красавицы.

     -Кто? – закричала Карасёва и, вылетев из машины, набросилась на Павла. –Кто это был? Скажи мне!Ты! Урод! Кто это был? Славик, да? Это брат мой родной! Сволочь…Братик…

     Павел обнял Жанну и  долго гладил её по спине, голове. Она всхлипывала и стучала по груди преступника кулаками. Через некоторое время Карасёва успокоилась, понимая обречённость своего положения, и перестала кричать. Она подняла голову, и уставшие заплаканные глаза встретили улыбающийся взгляд чёрных глаз на страшном лице убийцы. Словно кто-то издевался над этим лицом. Жанна, внимательно рассматривая его, вдруг  тихо спросила:

     -Почему ты вот такой…почему у тебя?...О, господи! Какой же ты страшный.

     -Это потому, что очень долго я никого не любил, принцесса. Пошли  в дом.

     Жанка, поднимаясь по крыльцу, ужасалась собственным мыслям: уже было всё равно- износилует Павел её  или разрежет на кусочки или просто задушит, она совсем перестала его бояться, его прикосновений, его слов.

     Комната, которая скрывалась сразу за входной дверью, оказалась, на удивление пленницы,  убранной, светлой, просторной. На обеденном столе лежала красивая жёлтая скатерть, а в вазе стояли полевые цветы. На маленьких окнах висели белые занавески. В углу располагалась печь, перед ней лежала большая куча свежих дров.

     -Как будто знал, что будут гости! – не без иронии произнесла Жанна.

     -Тебе не нравится, когда порядок? У меня всегда так. Присаживайся.-Предложил Павел, указывая на деревянную, аккуратно заправленную кровать. Над ней на стене была натянута толстая нить, на которой теснились всевозможные лесные сушёные травы и ягоды.

     Жанна несколько минут осматривала своё будущее место пребывания, ходила по комнате, выглядывала из окон. Этот дом ей напоминал избушку покойной прабабушки, где когда-то давно за вкусными пирогами собиралась шумная семья Карасёвых. Она даже забыла на мгновения, что находится в доме у своего похитителя, человека с загадочной судьбой и непонятными намерениями. В комнате запахло едой и горящими берёзовыми поленьями. Жанна удивилась, как лихо была затоплена печь и как быстро и по-праздничному накрыт стол.

     -Принцесса. Давай поедим. Для завтрака рановато, для ужина уже поздно, но если очень сильно хочется есть, то совсем не важно, как это всё называется, так ведь?

     Павел успел умыться и переодеться. В тёплой уютной комнате он смотрелся намного лучше, чем ночью в поле. Он был одет в старые, немало  поношенные красный свитер и чёрные трико. И если бы не лицо и совершённые злодеяния, о которых было поведано Жанне, его можно было принять за хорошего, если не очень хорошего, семьянина.

     -А почему бы тебе, Паша, не найти себе жену, воспитывать вместе с ней лялек? У тебя ведь всё для этого есть! – спросила Жанна, подойдя к столу.

     - А зачем? – спросил в ответ Павел, намазывая на кусок хлеба паштет. – Садись, садись, а то мне уж как –то неудобно. Я тоже тогда встану.

     Жанна медленно опустилась на стул и, ожидая ответа на свой вопрос, принялась хлебать суп.

     -А зачем, принцесса? – повторил Павел. – Я ведь уже нашёл.

     Карасёва печально посмотрела на преступника.

     -И правда что. Какую-то глупость спросила. – Тихо сказала Жанна и опустила глаза.

     -Но-но-но! Не вздумай слёзы лить. Кушай лучше. Вкусно? – Павел потрепал шершавой рукой рыжие волосы Жанны. – Эх, ты, рыжик, рыжик.

     Карасёва безразлично посмотрела в глаза убийцы, но, увидев в них необычайную радость, почему-то перехотела плакать.

     -А что ты сам вот такой суп готовишь…и хлеб тоже сам печёшь? – спросила Жанка. – Очень вкусно.

     -Нет. Я привожу в дом всяких разных женщин, они мне готовят, а потом я их убиваю.- Павел, не отрывая своего горячего взгляда от Карасёвой, засмеялся.

     -М-м! Очень интересно!Очень!...А где ты продукты хранишь?

     - Яма глубокая есть, я бы сказал даже очень глубокая. Покажу тебе потом. Ступенечки  сделал там, всё путём!

     -Паша…Паша, расскажи, зачем ты убиваешь людей? – Карасёва положила ложку на стол и отодвинула от края стола пустую тарелку.

     -Ты доела уже, давай добавки налью!

     -Нет, нет, спасибо большое, я наелась…Где ты моешь? – Жанна приподнялась со стула, начиная составлять грязную посуду. Павел взял её за руку.

     -Я не убиваю, я убивал. Сядь. Я сам всё уберу.

     Жанна послушалась.

     -У меня был друг, хороший мужик…Он всё время пытался меня женить, мол семья есть семья, хватит уже одному шататься. Не хотелось, вообщем, ему одному маяться.  – Паша улыбнулся. Когда на его страшном лице появлялась улыбка, шрамы и неровности слегка разглаживались. Казалось, им нет места на нём при такой искренней добродушности и детской радости. – Убила его жена. Чего – то не поделили. А в тюрьму не захотела…Может чаю хочешь, Принцесса? – предложил Павел.

     - Нет, спасибо. Ну и?

     -Ну и посадили нашего третьего друга. Она на воле осталась…А я знал, что это она. Я знал и не смог с этим жить.

    - А милиции нельзя было сказать?

     -Я пробовал Принцесса. Но что наш Митя, почти пропащий человек, почти алкаш, против заместителя директора Гимназии – Татьяны Семёновны?

    -Подожди, подожди. Я ничего не поняла. Как ты узнал, что его убила жена?

     -Она с подругой разоткровенничалась…Я всё услышал…Залез к ним в кладовку через окно, как Казанова, ё моё…Днём. Когда они на занятиях были, в своей этой гимназии! А вечером пришли и давай всё это дело вспоминать. Я упарился там сидеть…Я и не думал сразу убивать. Нет, я вообще сначала не думал убивать. Мне хотелось просто посмотреть ей в глаза. Я думал – я выдержу. Но когда она начала в подробностях и так, знаешь, Принцесса, спокойно… Вот, говорит, достал он меня, любовниц уж кучу сменил, так и так, чайку, говорит, не подлить тебе, Светочка. Сссука! – чёрные глаза наливались яростью и гневом. Павел, не отрываясь, смотрел на Жанну. – Пусть, говорит, этот бомж посидит…это она про Митю так! Чего, типа, ему? Какая мол разница? Ни детей, ни хрена! А я же – вы что! – как я сяду, нет!

     -Ну, так ведь это же доказательство!

    -И что? Кто мне поверит? Если бы я там с ротой ментов сидел – тогда б без проблем…Короче, все мои предположения подтвердились. Я не помню, как убил.

     -Двоих?

     -Да. Я был в шоке просто! Пойдем на крыльцо, я покурю…

     Павел приподнял Карасёву за плечи и приобнял её, прежде чем, выйти из дома.

    -Чего дрожишь? Принцесса. Я очень прошу тебя – не бойся меня. Я убил не просто так. Ты согласна?

     Жанна подняла на Павла свои усталые глаза.

     -Чего молчишь?

     -Господи. Как сильно я хочу спать. Хочу уснуть и не просыпаться больше.

     -Ну, ну! Перестань. Всё будет хорощо.

     Эта фраза казалась Жанне настолько не уместной, не правдивой и не соответствующей ни реальности, ни предполагаемому будущему, что хотелось закричать, изо всех сил, рвать на себе волосы, одежду и крушить всё, что попадётся под руку. Но преступник, словно угадав её мысли, повторил:

      - Всё будет хорошо.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

     Павел стоял на крыльце и курил. Из дома доносились отчаянные возгласы Карасёвой.

     -Чёрт побери, вот дура! Паша, ну дай своих, а! Я перенервничала кстати говоря. .. – Жанка показалась на крыльце. Её пушистые волосы развивались на ветру и отливали ярким рыжим оттенком, когда первые утренние солнечные лучи играли на непослушных прядях.

     -Вот так! Беспорядок в сумке – беспорядок в мыслях. Учись не терять вещей. Принцесса.

     -Это что за нравоучения? Я же их в машине оставила! Дай ключи, где они?

     -Ну, я же психолог по образованию, издержки профессии.

      -Что серьёзно психолог?

     -Конечно, серьёзно. Ты бы не выскакивала без куртки, по утрам холодно ведь уже. Простынешь.А в машине их тоже нет. – Павел бросил окурок в траву. – Пойдём к реке, прогуляемся, воздухом хоть свежим подышишь!

     -Не поняла, а где тогда мои сигареты?

     -А тебе они больше не понадобятся, честно.

     -Нет, уж. Это уже чересчур! Я курю одиннадцать лет и …

     -Хорошая дата, чтобы неожиданно бросить эту вредную привычку!- Паша подошёл к Карасёвой и намеревался обнять её. Но та вдруг схватилась за карман преступника и попыталась достать пачку сигарет. Павел не дал этого сделать и вывернулся. – Эх, ты! Ну что будем драться?

      -Паша, имей совесть. Я не спала всю ночь, сейчас нахожусь непонятно где. И …и я хочу курить!

     -Принцесса! Ты больше не будешь курить, потому что я тебе не разрешу.

     -Урод! Ты самый подлый человек на свете!

     Жанна забежала обратно в дом, хлопнув дверью.

     - Я разобью тебе всю посуду, я тебе тут всё переломаю! Посмотрите на него! Теремок – теремок. И вазочка, и цветочки. Тьфу! - Жанна бегала по комнате и махала руками, но, при огромном желании перевернуть чужой дом верх дном, не  посмела ничего тронуть. Павел зашёл в комнату.

     -А я тебе помогу сейчас – сказал он тихо. – С чего начнём? С тарелок? Вот с этих? – Паша взял две чистые большие плоские стеклянные  тарелки.

     Жанна стояла у окна и непонимающе смотрела на маньяка.

     Раздался звук бьющегося стекла.

     - Ты точно сумасшедший.

     -Нет, почему? Я просто буду во всём тебе помогать. Хочешь бить, крушить – я помогу тебе это сделать, захочешь убить кого-нибудь – я тебе помогу, захочешь успокоиться – я тоже тебе помогу.

     -Да? Я именно сейчас и хочу успокоиться, для этого и прошу у тебя пару сигарет!

     -А по-другому нельзя?

     -Нет, я же не психолог.

      -Зря ты так!

     -Слушай, иди в задницу! Где мне лечь спать? Вот здесь можно, дай я что-нибудь постелю.

     -На полу? Ты что йога? А кровать тебе не нравится? – всё так же спокойно говорил Павел.

     -Да ты что, какой умный! Чтобы нам провести первую брачную ночь?

     Раздался хохот.

      -Что смешного я сказала? Что? Что смешного?

     -Успокойся, любимая моя Принцесса и ложись спать. Я постелил себе в другом месте…Ложись, ложись. А я тебя сейчас начну успокаивать. – Павел взял веник и принялся подметать разбитое стекло.

     Жанна постояла ещё немного, с пренебрежением оглядывая постель. Затем забралась с ногами на неё.

     -И как же ты это собираешься делать?...без сигарет.

     -Не курить, так пить!...Ты ложись, ложись. Я сейчас, освобожусь.

      -Ты что и вправду думаешь, что я вот сейчас могу уснуть? Так прилечь, засопеть, как младенец, да? Захрапеть на всю твою избу. Ты считаешь, что всё нормально, да? И мне не о чём беспокоиться и переживать?

    -Со мной – да!

     -Дибил! Понял?

     -Понял….не дибил! – усмехнулся Павел.

    Карасёва с психом начала укрываться тёплыми толстыми одеялами, пытаясь себе помочь и руками, и ногами.

      -Я всё равно от тебя сбегу, мы не будем жить вместе! Когда же я вернусь домой, Господи!...Паша! А вот если я прямо сейчас выйду из избы и пойду куда глаза глядят? – неожиданно спросила Жанка. – Ты же не пристрелишь меня? Ты же не хочешь меня убивать? Так ведь?

     -Не хотеть  - не значит не делать! Так?  Сколько всего ты в жизни делаешь, совсем не желая делать? Каждый день? Вспомни?

     -Ну, тогда убей меня!

     -Пока ты мне живая нравишься. Очень. У тебя интересная внешность и фигура. Ты уже не молода, но ты и не стараешься косить под девочку. Ты очень естественная и смогла сохранить огромную энергию, необычайную подвижность во всём организме. Поэтому ты выглядишь зрелой, такой законченной. Тебе это идёт.

     -Вот, спасибо! То есть возраст мне к лицу? – съязвила Карасёва, немного обмякнув – не каждой суждено услышать красивые слова из уст маньяка.

     -Ты же поняла меня, не притворяйся! – заулыбался преступник. – Каждому своё. Вот посмотри на меня, я ведь тоже красивый.

     -Ты?

     - Постепенно ты научишься видеть за ужасным прекрасное, а за тем, что привыкла считать красивым – омерзительное и страшное.- Павел начал убирать со стола. – Да, да! Ты не замечала никогда, что на первый взгляд понравившееся чьё – нибудь лицо со временем начинает казаться некрасивым и неприятным. Вроде бы черты, форма, контуры - всё чёткое, правильное. Но многое ведь зависит от того, как человек носит своё лицо, нравится ли оно ему самому. И невсегда сочетание красивого и красивого даёт ощущение красивого целого.

    -Боже! Философ! Тебе бы Канта в собеседники или…Платона какого-нибудь! Ой, как же я устала – совсем уже спокойно говорила Карасёва, потягиваясь и зевая во весь рот.

    -Бывает, неприметные и простые, и даже смешные и неказистые частички складываются в очаровательную сумму, - продолжал Павел. – Согласись, что я тебе сейчас не кажусь таким страшным, каким казался буквально несколько часов назад.

     -Я в безвыходной ситуации, поэтому мне уже всё равно, хоть бы ты и крокодилом трёхголовым был!

     -Появляется юмор! Это хороший знак.

     Жанна не могла не согласиться со словами Павла. Он действительно чем – то привлекал. Но признаться в этом она себе не могла и, уж тем более, сделать это вслух. Нелегко осознавать, что страшилище способно притягивать взгляд не своей уродливостью, а своей необычностью. Жанна вдруг подумала о том, как частенько без особого труда ей удавалось высмеивать в людях кривые носы, зубы, ноги, пухлые губы, огромные уши, и она никогда не задумывалась о том, каково увидеть на по-настоящему  изуродованном и отпугивающем лице что-либо приятное и даже симпатичное. Глаза закрывались; сознание, относительно здравые ум и память торопились уступить место запоздавшему сну. Откуда- то издалека, казалось, из другого мира, доносились звуки брякающей посуды, бульканья и мужского сиплого кашля…

     … - Могу предложить вам вина, Принцесса. – Прошептал похититель, склонившись над заснувшей Карасёвой. В одной руке Павел держал стакан, наполненный густой, вишнёвого цвета жидкостью, а в другой - несколько маленьких яблок. Он присел на стоящий рядом низенький деревянный стул.  – Оно настоящее. Деревенское. Чего в нём только нет! Весь русский лес. А запах…

     Принцесса открыла глаза и отскочила от преступника.

     -Тьфу ты, Господи!...Я думала – я дома…

     -Ты итак дома. Выпей это, не торопясь.

     -Решил, значит, отравить! – усмехнулась Жанна.

     Павел аккуратно поправил подушки за спиной Карасёвой, чтобы было удобно сидеть, и передал ей стакан с лично изготовленным снадобьем.

     -Попробуй. Очень полезно, успокаивает, помогает заснуть, и  в то же время заряжает, бодрит. Только это пью. Много лет уж делаю сам.

     Карасёва сделала несколько глотков.

     -Ничего похожего не пробовала. Открой секрет.

     -Понравилось? Допивай всё, до последней капли, и засыпай. – Павел погладил Карасёву по растрёпанной голове и  ущипнул за нос. – Я пойду.

     - А где ты будешь спать, Повар всех времён и народов?

     - В бане… Отдыхай. Завтра, ну в смысле сегодня днём, всё тебе покажу: и травинку, и лесок, в поле каждый колосок.

     - М! Да ты и в стихах умеешь?

     -Умею, конечно. Когда такая женщина рядом – всё умеешь.

     -Да правда что!… - чертыхнулась Карасёва, чувствуя, как легко с помощью хмельного напитка, так и оставшегося неизведанным в плане метода изготовления и содержания, маньяку удалось развязать ей язык. Её, угощаемую и дорогим виски, и пряным мартини, и сладкой выдержанной текилой, отличала удивительная способность сохранять самое дорогое, что может быть у хорошо выпившей женщины – чувство осознания, что она - пьяная женщина, а значит, она не может позволять себе многого, в том числе – много  говорить. Об этом всегда помнила Жанна Карасёва, но, видимо, деревенское вино даст фору всем Чинзано и Хеннесси.   – Ты же всё это и до меня делал. Сам! Так что при чём тут я?

    - Тшььь! Тише, тише! Я же знаю, что говорю. Ты допивай, да я стакан унесу…Я тебе сейчас вот какой стих расскажу. Такой ты, наверно, не слышала. Это из Шекспира. Вступительный монолог к «Ричарду III»:

Один я  - не для нежных создан шуток!

Не мне с любовью в зеркало глядеться:

Я видом груб – в величии любви

Не мне порхать пред нимфою беспутной;

И ростом я, и стройностью обижен,

Обезображен лживою природой;

Не кончен, искривлён и раньше срока

Я выброшен в волнующийся мир.

Вот почему, надежды не имея

В любовниках дни эти коротать,

Я проклял наши праздные забавы

И…

     -И бросился в злодейские дела! – закончила Карасёва, передав похитителю пустой стакан. – И моё экономическое образование не помешало узнать классиков! Виват профессорес! Спасибо, Паша. Вкусное вино.

    Павел, не отрываясь, смотрел на Жанну.

     -Это тебе спасибо. Спи спокойно. Ты заснёшь, и я спать пойду.

    -А! Боишься, что сбегу!?Не боись…После твоих явств пускаю якорь, на пару часиков…

     Жанна пожужжала ещё несколько минут и, наконец, замолчав, засопела, действительно, как младенец…

 

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

 

 

          Было четыре часа дня. Вдоль речки шли двое. Павел шёл первым. Карасёва, выспавшаяся и отдохнувшая, поспевала за ним, не переставая всё же зевать.

     - А куда это мы идём?

    - Я тебе покажу, где храню продукты. Сейчас вот по этой тропинке подняться нужно.

     -Где ты берешь продукты?

     -Ты не поверишь, но в магазине, как и все люди!. Осторожно, поднимайся лучше ты впереди.

     -Ты думаешь, у тебя получится поймать тридцатилетнюю лошадь на шпильках?

     -Думаю, это у тебя не хватит сил остановить стремительное падение такого монстра, как я.

      Павел взял Жанну за руки  и помог передвинуться вперёд.

     -Понятно. Хорошая из нас получается пара! – хихикнула Жанка.

     -Согласен. Полностью.

     -Это шутка, Павел…Вот сюда, да?

     -Да, да и сейчас направо. Мы уже почти пришли.

     -И всё-таки, почему тебя не посадили? Ведь погибли две преподавательницы из гимназии!

     -Ах! Ты всё про мои незамоленные грехи!..По соседству с моим убитым другом жила старушонка, цыганка, то ли настоящая, то ли нет! Она постоянно бурчала, когда я приходил к нему в гости, когда мы выпивали и орали песни. Всё время она сыпала какими-то непонятными словечками, грозилась страшными проклятиями. А к Татьяне хорошо относилась. На чай звала. Та ходила. Судачили, наверно, как лучше надоевшего мужа прикончить…А в тот день…эти две дуры- училки видно, дверь не закрыли, входную…И когда они уже были мертвы, зашла старая цыганка.

     Павел и Жанна остановились и оба смотрели вниз на тихую речонку. Павел говорил очень спокойно. Он всегда так говорил. А когда вспоминал, ни без помощи любопытной гостьи, про совершённое преступление, его глаза загорались,  блестели, взгляд бегал.

    -Она подошла ко мне с рассвирепевшим лицом, брови её были нахмурены как у беркута, морщинистое лицо тряслось от ненависти и…страха от увиденного…Цыганка вцепилась мне  в голову и вырвала клок волос.

     -А ты? Ты не мог…ну ты

     -Что? Тоже убить её? – Павел посмотрел в большие зелёные глаза. Когда Карасёва была испугана или удивлена, её глаза, казалось, зеленели ещё больше и от этого взгляд становился манящим и завораживающим.

     -Нет! Ну, ты что вот так спокойно дал ей рвать на себе волосы?

     -Это не спокойствием называется. После убийства, ты знаешь, наступает такое состояние…Полного безразличия, непричастности к этому миру…Я вообще приготовился к тому, что она зарежет меня любым кухонным ножом…Она начала чего-то бормотать над своими усохшими худющими ладонями, в которых лежали мои волосы.

     -Господи! Ведьма, что ли?

     -У цыганки был очень длинный ноготь на мизинце. Она поднесла его к  моему лицу и царапнула очень глубоко мне щёку… правую…С этого всё началось. Она прокляла меня. Лицо с каждым днём становилось всё страшнее, покрывалось гноем.

     -То есть оно у тебя было нормальное? В смысле ты был как все? – Жанна выпучилась, как лесная сова, разглядывая Павла.

     -Да, да! – Паша усмехнулся. – Ты такая смешная, Принцесса!...Вот видишь, я же говорил тебе, что все бабы – дуры, кроме тебя. Хотела  бы меня наказать, так лучше бы упекла в тюрьму. А с такой красотой меня ни один мент не признает: я же здорово изменился!

      -Она решила, что земные мученья страшнее неволи. Ты ведь наверно боли такие испытал?

      -Было дело…Ну что пойдём, Принцесса?

     -Дай закурить?  - Жанна жалобно посмотрела на Павла.

     -Чего ты хочешь, пить? А мы скоро уже вернёмся, дома попьёшь. Я компот, знаешь,  какой классный сготовил, пока ты храпела!

      -Пааавел…ну пожалуйста…Да правда что! Храпела я,..как же!

     -Не веришь!Ой да я клянусь тебе! Я тебя обманывал когда-нибудь?

     Голос Павла, добродушный и вселяющий какое-то непонятное Жанне чувство, отводил  вредные мысли заядлой курильщицы; желание непременно выкурить пару сигарет, хоть и неохотно, не мгновенно и не без надутых губ, но всё же растворялось в выдержанном повествовании преступника. А после его искренних и по-детски радостных слов Жанне не верилось, что знакомы они всего сутки. Карасёва замечала, что чем больше она узнавала о своём похитителе, тем неоправданней звучал её внутренний голос, обвиняя злодейку-судьбу в жестоком сплетении обстоятельств, в роковой встрече со страшным человеком. Она начинала понимать, что жизнь преподнесла ей сюрприз, но не такой уж он и коварный. Паша теперь казался человеком интересным, мыслящим и очень добрым. Когда Павел держал Карасёву за руку, Жанна чувствовала приятное тепло. Он держал несильно, как следует держать свою жертву, а как-то непривычно ласково, все его движения шли вразрез с отпугивающей внешностью – в них не было ни капли грубости, резкости, наоборот  - он был невероятно нежен, чувствителен.

     « То ли дело в психологическом образовании, то ли я схожу с ума!» - размышляла про себя Карасёва. – «Как так может быть? Такое чудовище, а я не боюсь ни разговаривать, ни рядом идти…Наверно так и слетает крыша – потихоньку, незаметно…»

     Наконец они добрались до пункта назначения. На небольшом холмике Паша сделал своеобразный люк. Открыв его, можно было попасть на самодельные лестницы, ведущие вниз на глубину порядка десяти метров. Это и был холодильник лесного жителя.

     Паша снял со спины рюкзак, в нём лежали фуфайки, теплые старенькие свитера.

     -Выбирай, Принцесса! Сейчас будем спускаться, а там очень холодно. Можно затемпературить потом.

     …На многочисленных полках лежали продукты, стояли банки с вареньем.

     -Ты и варенье варишь сам? Этого просто не может быть! Неужели бывают вот такие практичные и запасливые мужики? – Жанна, закутавшись в теплую одежду, как эскимос, ходила между полками и читала надписи на двух-, трёх-и даже пятилитровых банках. – Земляника, смородина,…тааак…А я –то думала все вы одинаковые: лишь бы сегодня пожрать, а завтра – как-нибудь.

     Карасёва отвлеклась от Паши - настолько её удивило разнообразие его вкусных запасов!

    -Ну тебе и война – не война!

     Паша зажёг свечку, прикреплённую к пустой полке, стоял в углу, облокотившись о неё и, не отрываясь, смотрел на Жанну.

      Карасёву осенило – она глубоко под землёй, наедине с убийцей двух женщин. Она повернулась к Павлу и посмотрела в его чёрные глаза. Они горели, как свеча; свет от пламени играл на ранах и шрамах изуродованного лица.

     Нет. Не появился страх. Стало на секунду жутковато. Но ведь жутковато будет  с любым человеком в молчаливом полумраке, когда к тому же время от времени от подземного холода потрясывает всё тело.

     - Ну, чего, любимая Принцесса, всё изучила? Всё съедобно? – прозвучал тихий спокойный голос Павла, заметившего в глазах Жанны какое-то смятение.

      Оно в мгновение исчезло. Жанна никому из знакомых и близких, из которых после вчерашних поминок по бабушке Зое, остались только брат Слава и его семья, не могла приписать такую колдовскую силу слов, которую она обнаружила при общении с Пашей. Его речь успокаивала, а каждое слово как будто звучало как «всё будет хорошо».

     -Да, ты – большой молодец, - робко ответила Жанна.

     -Пойдём, а то совсем не по-летнему здесь. –Паша улыбнулся, подождал, пока Карасёва поднимется вверх,  и задул свечу.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ.

     Жанна сидела перед домом на пеньке около разведённого Пашей костра. Сам хозяин был в избе. Оттуда доносился запах жаренных грибов и лука.

     -Паш, ну давай помогу…Чего-ты упрямишься? Ты и готовишь мне, и убираешься по дому сам. Я уже начинаю чувствовать себя графиней из XVIII века…Если, конечно, они были  в XVIII веке…

     -Таких принцесс, как ты, история не знает! – Павел вышел на крыльцо, вытирая руки полотенцем, и закурил.

     На коленях Карасёвой лежал «талмуд» Иманнуила Канта.

     -Как твоя философия?...Что непонятно – обращайся.

     -Я на работу хочу,….представляешь? Неделя прошла, а я уже на работу хочу. Меня, наверняка, уже похоронили, на моём месте сидит молодая неопытная и абсолютно необучаемая леди…

     -И пусть сидит. Да она бы всё отдала, чтобы оказаться сейчас на твоём месте – сон, здоровое питание, свежий воздух, поход за грибами.

     -Что –то слабо верится, если честно…

     Костёр был очень высокий, он красиво резвился, будто приглашал на ритмичный танец.

     - Ей и самой слабо верится…Кто же прислушивается к своему внутреннему голосу?! Только ненормальные…к сожалению. Скоро будем обедать, Принцесса.

     -Я –Жанна. Жанна Карасёва. Жанна Николаевна, - вдруг в её голосе появилась ярость. – Хватит любезничать! Такого не бывает…

     Паша бросил окурок в консервную банку, которая служила мусорным ведром для многочисленных фантиков и верёвочек, Паша не терпел беспорядка даже во дворе.

     -  Такого не бы-ва-ет! – продолжала Карасёва. – Ты можешь сматериться, я не знаю, выругаться, в конце концов, закричать…на меня закричать можешь? – Жанна встала и принялась кружить вокруг костра.

     Павел спустился с крыльца и подошёл к Жанне.

     - Чего тебе ещё не хватает из прошлой жизни? – тихо спросил он и нагнулся за упавшей на землю книгой.

     Карасёва онемела на секунду.

    -  Мне? Мне не хватает, одежды, представьте себе, господин похититель, косметики и …и людей…Да! Я не отшельница, в отличие от тебя. Я хочу общаться, я люблю общаться! Это понятно? – Карасёва впилась своими глазищами в Павла и еле удержалась, чтобы не ударить его.

     -Не вижу проблемы…

     -Хм, не вижу проблемы. – перебила Карасёва. – Шары разуй, пожалуйста. Я зато, кроме проблем ничего не вижу!

     -Хочешь уйти? – неожиданно спросил Павел.

     Карасёва едва не упала от такого вопроса.

     - Я?...Да…да, я хочу уйти…-заметно тише произнесла Карасёва.

     -Ты в правду хочешь уйти?

     Жанна глядела очень внимательно на губы Паши, в его глаза. Нет ей не послышалось: он во второй раз спрашивает о…Но  сомневаться может только сумасшедший! Как заложница может не желать освобождения!? Почему он повторяет вопрос?

     - Да, хочу…конечно! – недоумевающе ответила Карасёва.

     -Жаль…значит, что – то во мне пока не так. – Павел опустил глаза и загрустил, как ребёнок. – Я буду стараться, ты меня извини, Принцесса. Я, действительно, не подумал о твоих нуждах. Сегодня поедем в город. Купим тебе всего…

     Карасёва не верила своим ушам. «…он говорит совсем о другом. Он будет стараться изменить себя! Но зачем? Ведь нужно в корне менять саму ситуацию. Неужели он на самом деле не понимает, что я хочу вернуться домой?...стоп. Он сказал «город»… В город! Меня кто-нибудь обязательно увидит и защитит! Кто-нибудь с работы или с спортзала. Кто-нибудь должен  случайно оказаться в том месте, в котором будем мы. Машину узнают…и…»

     -Я тебя оставлю у своего друга…Ивана, Митькинова брата…Митя-то сидит до сих пор…

     Жанна в мгновенье помрачнела и удивлённо взглянула на Павла.

     - А сам съежу тебе куплю и одежды, и косметики - напиши, что ты хочешь…Размер одежды какой ты носишь?…Вообщем всё распиши, а сейчас пойдём кушать. – Паша взял Жанну за руку и печально посмотрел в её глаза.

     -А я подумала, что ты хочешь меня отпустить…

     -Нет, это самое простое, что может сделать человек, труднее – исправиться, чтобы от тебя не хотели уходить.

     По щекам, забывшим на семь дней о том, что такое тональный крем и румяна, побежали тоненькие ручейки. Павел обнял Жанну и прижал её к себе.

     -Но я всегда буду хотеть уйти от тебя…Всегда… – всхлипывала Карасёва. – Дело не в том, что тебе надо исправляться, ты очень хороший, а в том, что нам не быть вместе, я тебя не люблю…и не полюблю…пойми ты!

     - Не говори так, любимая принцесса. Ты ещё многого не понимаешь…У тебя будет всё – только попроси…А               Иван – ты не думай, что он плох в общении. Он – учитель…бывший… по церковной истории…ну что-то типа этого. Столько всего интересного знает: и про иконы тебе расскажет, и про царство небесное. Серьёзно тебе говорю!

     - Занятно…это всё. Очень…Особенно про царство – актуально.– Жанна рыдала и не поднимала головы.

     Паша коснулся мокрого от слёз лица Жанки. Карасёва посмотрела в его чёрные глаза: странно, но он казался то  злодеем, уничтожившим все жизненные планы  и перспективы; то очень порядочным и добрым человеком, который умеет дарить тепло и заботу. Неожиданно Паша приблизился к губам Жанны и легонько поцеловал их. Это было  в первый раз между ними. Карасёва не оттолкнула от себя его безобразное лицо. Она очень соскучилась по мужской ласке, но Павел прежде не позволял себе никаких двусмысленных объятий, поцелуев и тому подобное. Он вёл себя очень сдержанно. Казалось, ему даже не нужны более близкие отношения со своей гостьей.

     Они молча стояли  и смотрели друг на друга.

     У Жанны как у школьницы при первом поцелуе заколотилось сердце.

     -Дура, - сказала она и захотела отойти на так называемое «безопасное расстояние». Карасёва с удивлением обнаружила, что Паша не держал её совсем - ни за плечи, ни за руки. И откуда тогда возникло странное ощущение, словно он не отпускает её? Что-то заставляло Карасёву стоять, как недвижимая мумия, и не отходить ни на шаг.

     -Не надо так про себя. Ты – лучшая, я знаю. – Паша будто засветился изнутри и в этот миг его страшное, измученное лицо изо всех сил хотело казаться привлекательным. Самым главным и, пожалуй, единственным его козырем были глаза и длинные ресницы.

   Жанна так и не отошла ни на миллиметр. Она обняла Павла за шею и притянула к себе. Они целовались, как настоящие влюблённые – долго и красиво.

     Первым остановился Паша.

     - Принцесса!...Ты сейчас не меня целуешь…, - Паша освободил шею от ласковых рук Жанны, но не отпускал их.

     -В смысле? Как не тебя? Это же ты!

     -Ты бы целовалась с любым на моём месте…Ты…

     -Проститутка?

     -Нет, ну что ты!...Я имел ввиду, что ты хочешь целовать не именно меня, а…просто ты хочешь целоваться!

     -Ну, я же нормальная женщина, - завозмущалась Жанна.

     -Ты –прекрасная женщина. Но ты не любишь меня…пока…Так ведь? Ты сама мне недавно об этом сказала!?

     -А! Ну естественно нет! Как я могу полюбить человека, который…

     -Вот! Мне важно, чтобы ты любила меня…И целовала и обнимала, любя.

     -Ещё чего! Очень надо. Детей вам не родить?...- Жанна направилась к крыльцу. - Ещё условия какие-то ставит…Я ему чуть не отдалась, а он…Нет, ну, ты точно псих!

     Павел расплылся в улыбке и, подкинув дров в костёр, сказал:

    - Ты- моя. Принцесса. Так меня ещё никто не целовал.

     …Жанна уплетала приготовленный обед и боялась поднять глаза.

     -Хлеба не надо ещё? – спросил Паша.

     -Нет.

     -А сметаны?

     -Нет.

     Паша, немного помолчав, спросил:

     - Понравилось?

     -Да, спасибо, очень вкусно. – Отрапортовала Карасёва и приподнялась, но Паша взял её за руку, в которой была ложка. Её рука заметно тряслась.

     -Я про поцелуй?

     Жанна посмотрела на Павла и уже приготовилась ответить, но не знала, что говорить.

     -Ну честно скажи! Чего ты боишься всё время?...Понравилось, да? Поэтому ты обижаешься?

     -На что мне обижаться? Поцелуй как поцелуй, ничего особенного! Ты – мужчина, я –нет! Хм! Ничего странного в том, что мы поцеловались, нет. Обычное дело. Сколько этих поцелуев у меня было! Ого го! – Жанна подошла к окну. – Брат устал мне мужа искать, и с каждым ведь надо попробовать…Ну ты понимаешь! Так что…- Карасёва оглянулась и заметила, что Павел не слушает и, повернувшись к ней спиной, вытирает крошки со стола.

     -Тонкий психологический манёвр! – произнесла она.

     -Нет, просто привычка убирать за собой. Слушать про те глупости, которые ты совершала раньше, я не хочу.

     -Глупости? Это не глупости, а моя жизнь. И она мне нравилась!

     - Жизнь со мной тебе понравится ещё больше! Собирайся по-тихоньку. Скоро поедем.

     Жанна, окаменев, сидела на кровати. Нет, она не хотела плакать. Карасёва не помышляла о суициде, не продумывала план побега, она молча наблюдала за Павлом, слушала его тихую речь, ей  казалось, что она начинает видеть жизнь совсем с другой стороны.

     -Ну чего ты приуныла, Принцесса? Так и не написала список того, что тебе нужно? – Павел, управившись с домашними делами, присел на кровать к Жанне. – Листочек дать тебе? И ручку?

     -Откуда у меня деньги, чтобы что-то покупать?

     -Они у тебя появятся потом. Ты начнёшь работать, когда привыкнешь к своему новому месту пребывания? Будешь ездить в город. У меня есть кой-какие деньжата…

     -А ты не боишься, что я сбегу? Не сегодня, так потом- в любой из дней, когда буду ездить на работу? Пойду в милицию, в конце концов? – Жанне самой не верилось, что она пойдёт закладывать Пашу, но она не понимала, почему Павел не боится вполне возможных событий, почему об их совместном будущем он рассказывает так спокойно и так уверенно.

     -Я же сказал, когда привыкнешь ко мне – тогда и будешь ездить!...Держи – Паша взял со стоящего рядом стула с кучей газет листок бумаги, карандаш и протянул Карасёвой.

     -А откуда деньги у тебя? Я не заметила, что ты работаешь где-то с восьми до пяти. – Жанна, прислонившись к приставленной к стене подушке, пронзительно смотрела на Павла.

     -Случайные заработки: то на заправках, то на мойках…Ну давай сосредоточься и пиши, ничего только не забудь!

     Паша погладил рыжие кудряшки Жанны и прищёлкнул по носу. Это на секунду заставило её улыбнуться.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

     Белый котёнок игрался в ногах Карасёвой. Жанна сидела на маленьком детском стульчике около высоченного старого серванта. Напротив располагался диван и небольшой круглый столик. Иван, мужчина абсолютно не набожной наружности – лысый, худой и ещё не успевший побриться на этой неделе, - полулежал на диване и листал какую-то книженцию - она была большая, как альбом, и красочная.

     -Вот сейчас я тебе покажу…Вот это тайная вечерия. Очень красиво написана. Подойди сюда, я расскажу, кто её рисовал.

     -Ваня, а я пойду, пожалуй. – прервала его Жанна.

     -Нет, тебе нельзя. – Иван закрыл книгу и уставился на Карасёву.

     -Это ещё почему? Я живу в этом городе, работаю, к вашему сведению…

     -Но сейчас ты живёшь с Пашей.

     -Это он со мной живёт!...Машина где стоит?

     -Я не знаю, Жанночка…

     -А я без машины уйду, сдалась она мне!... – Жанка резко встала и пошла в коридор. Ваня пошёл за ней. – А что ты мне сделаешь? Убьёшь?

     -Павел сказал, тебя не отпускать! Ни в коем случае. Дождись его, и решите с ним ваши проблемы. – Иван встал спиной к входной обшарпанной двери и сложил руки на груди.

     - Какие проблемы у нас с ним могут быть!?Он – моя проблема! Вы что оба больные? Думаете, я не смогу найти эту цыганку, она всё вспомнит,… и загремит тогда твой Павел!! На двадцать лет!

     -Она умерла…Давно.

     -Ну и ладно – тогда на десять: его убийства мне не доказать без свидетеля, но о своём заточении я молчать не буду! Пропусти. – Жанна уже было хотела наброситься на пашиного друга с кулаками, но что-то останавливало её. Не смогла она  этого трясущегося, тощего, как верёвка, мужика, ударить. Ни разу не смогла. Он стоял с упёртым, но не злым выражением лица и своими голубыми глазёнками сверлил Карасёву.

     -У меня люди…близкие, знакомые, коллеги с ума сходят! Это волнует кого-нибудь!? Слушай, отпусти а?...Ты же веришь в Бога? Не грех ли удерживать человека против его воли? У нас свободная страна! Или я что-то пропустила? Может крепостное право узаконили? – кричала Жанна. – Соседи, помогите? Кто-нибудь?

     -Грех предавать своего друга – он попросил, тебя не отпускать, я не могу…Перестань кричать! – Ваня попытался закрыть ладонью Жанне рот.

     Она не переставала мычать и пыталась вырваться. В дверь позвонили. Это был Павел. Иван отпустил Жанну и начал открывать дверь. Карасёва бросилась в залу, она распахнула пыльные длинные шторы и, обнаружив, что все окна заколочены, метнулась в другую комнату – и там рамы были намертво запечатаны. В зале появился Паша с двумя большими пакетами.

     -Принцесса! Что с тобой? Я всё купил, мы можем ехать домой! – сказал он спокойно.

     -Домой? Домой? У меня лично дом на улице Майской, тридцать девятая квартира. – Жанна подошла к Павлу очень близко и со всей силы ударила по лицу. Но тут же, опомнившись, встала, как вкопанная, и не отводила от него глаз. Павел отвернулся, и чуть присев от боли на мгновенье, приподнялся и медленно подошёл к окну. Лицо, заплыв гноем, стало кровоточить.

     - Паша, извини. – Карасёва, сморщившись от ужасного зрелища, закрыла лицо руками.

     Ваня побежал на кухню и вернулся с каким-то бутыльком. Павел принялся протирать лицо содержимым флакона.

     -Очереди почти не было…нигде, ни в одном магазине, где я был.  Поэтому я так быстро. – Паша вдруг  заговорил всё так же тихо, не тая ни капли зла на Жанну. Она сидела на диване и ревела.

     -Но! Но! Ноева Ковчега нет у меня, барышня! Попрошу вас сразу о трёх вещах – прекратить мокрое занятие! – затороторил  Иван.

     -Мы поедем сейчас, да ведь, красавица моя?

     -Может поедите? – спросил Ваня. – Я предлагал Жанне, она отказывалась, даже чаю не хотела пить.

     -Нет, спасибо, друг. Мы дома поедим. Принцесса, успокаивайся…

     -Есть сигарета? – спросила Карасёва, всхлипывая.

     -Чего нет – того нет. – Ответил Паша.

     -Не ври. Я же знаю, что у тебя всегда есть – дай одну?

     -Я тебе не вру никогда – для тебя у меня нет сигарет. Собирайся, поехали.-Паша закончил процедуру. Раны успокоились и больше не багровели.

     В подъезде, спускаясь вниз, Паша и Жанна наткнулись на моющую лесенки старушонку. Она начала ворчать, ругаться на Карасёву, всячески её оскорблять.

     -Расходились тут проститутки хреновы. И по что только рожают-то вас! Не угомонитесь никак! А ты –то куда? Посмотри на себя! Под старую задницу ещё ведь надо мужиков то поцеплять! И всё, небось, женатых вам, женатых подавай!

     Получилось так, что Павел прошёл первым, а старушонка завелась, когда увидела Жанну. Тряся своей огромной грудью перед Карасёвой, она не пропускала её, махая во все стороны мокрыми тряпками.

     …Паша, когда выходил на люди, обязательно надевал рубаху или водолазку с высоким воротом и кепку, мимо людей проходил быстро. С опущенной головой при беглом взгляде со стороны его можно было смело принять за обычного угрюмого горожанина с обычным лицом…

     И сейчас он пролетел мимо старухи и остановился посмотреть, как спускается Жанка. Получалось у нее, однако, это неважно. Павел поднялся на пару ступенек и приставил к спине старухи карманный нож.

     Она замолчала, а когда, оглянувшись, увидала лицо Павла, вытаращила глазища и еле слышно ахнула. Попятившись, она вступила в ведро, наполненное водой.

     -Извиняйся быстро перед дамой!

     -А…а..я..я…

     -Паша, ты не видишь женщина не в себе, сколько таких больных…Пойдём!

     -Она не больная, её просто обидели. Извиняйся, я сказал! – Паша не отступал.

    Жанна в первый раз услышала рассвирепевший голос похитителя: он впервые говорил не спокойно и не тихо.

     -Паша, чего ты добиваешься?

     -Уважаемая…ув…девуш…девушка, вы меня извините, пожалуйста! – Старуха протянула руки к Жанне, но не переставала поглядывать на Павла. – У меня…просто…у меня, - на глазах женщины показались слёзы. – Меня просто дочь выгнала…Она меня ненавидит сейчас. – Она закрыла лицо руками и разрыдалась.

     Павел убрал нож в карман и сказал:

     -Вот этого я и добиваюсь, Принцесса. Зачем вымещать свою обиду на других? Тем более на тебя!?Я не дам тебя обижать ни-ко-му!

     Жанна побежала вниз, Павел –за ней. У самого выхода на улицу, он успел схватить её за руку.

     -Ты думаешь силой можно каждого изменить, каждого заставить быть справедливым? Нож достал и всё!? Ты сумасшедший!?

     -Мужик не мужик, если не сходит с ума ради любимой женщины.

     Жанна вздохнула и, замолчав, посмотрела на Пашу. Против такого аргумента она оказалась бессильна. Паша легонько поцеловал её в нос. Она обвила его шею руками, словно ядовитая змея, и позволила себя целовать, на этот раз уже в губы.

    Открылась дверь. Солнце ворвалось в тёмный подъезд.

     -Извините, я могу домой попасть? – закудахтал мужчина; очень толстый, он не мог обойти Карасёву и Павла.

     -А! Конечно, пожалуйста! -  Жанна отошла в глубь подъезда. Павел быстро спрятал лицо.

     Смеясь, они вышли на улицу. Стояли тёплые августовские деньки. Жара уже спала. Но солнце не уступало хмурым тучам ни дня. Паша, нагруженный покупками, взял Карасёву за руку, и они направились к машине, которую Павел спрятал в соседнем дворе за высокими мусорными баками.

     Вдруг Жанна, вытаращив глаза, остановилась, у неё затряслись губы. Она внезапно, зашаркав шпильками по асфальту, оказалась перед опущенным лицом Павла. Карасёва слега присела, чтобы заглянуть похитителю в глаза.

     -Что случилось, Принцесса?

     Лицо Карасёвой, изображавшее ужас, тут же изменилось: она жалостливо посмотрела на Пашу и шёпотом произнесла:

     -Славик!...Вон он. Отпусти…Паша!

    На другой стороне улицы невысокий плотный мужчина, укладывал какие-то вещи в багажник белого Пежо. Жанна сразу же узнала своего брата. Он совсем не изменился…Да и меняются ли люди за неделю?! Та же синяя рубаха, тот же…

     -Нет! – ответил Павел и сильнее сжал руку Карасёвой.

    -Слаааваа! – закричала Карасёва что было сил.

    Мужчина сразу же заметил пару на противоположной стороне улицы.

     -Принцесса-а-а!. – Павел посмотрел на Жанну, как на последнего предателя. Он обнял Карасёву за талию, пытаясь сдвинуть с места. – Бежим же!

     -Паша, беги! Ты же не хочешь в тюрьму…А сейчас тут столько народу будет. Беги!...Не убивай только его! Это мой единственный близкий человек… - Жанна, увидев, что Славик признал её и, не обращая внимание на светофоры, вызвав возмущения автомобилистов, мчится через дорогу ей на помощь, старалась уговорить Павла, по-хорошему отпустить её.

     -Как единственный! А я? Принцесса. - Паше не удалось оттащить Карасёву от подъезда. Хотя теоретически он мог закинуть Жанну на плечо, ударить её, чтобы на секунду замолчала. Паша намеренно старался не причинять боль Жанне. Он искренне надеялся, что Карасёва перестанет упираться и сама захочет вернуться к нему. Когда незнакомый мужчина начал приближаться, Павел медленно отпустил руки Жанны, скрещенные у неё за спиной. Карасёва побежала навстречу брату, но вдруг остановилась и оглянулась на Пашу. В это мгновенье несуразными ей казались и последний поцелуй, и дни, прожитые вместе с Павлом, и само похищение. Странно, но секунду назад она с удовольствием прижималась к этому  ужасному лицу.

     -Господи, что это за чудовище? Ты жива, сестричка!...- Слава крепко обнял Карасёву, не отрывая взгляд от Павла.- Мы обыскались тебя! Почему на мобильный не отвечала!? Ты куда пропала? Кто это? Жанна, да посмотри ты на меня!

      Карасёва печально смотрела в карие Пашины глаза. Он, угрюмый, недвижимо стоял и не обращал внимания на ахи и вздохи останавливающихся прохожих.

    -Алё! Алё! Милиция…Алё…- раздался голос Славы. – Что за связь позорная?!

     Жанка резко повернулась к брату и выхватила сотовый.

     -Не надо, Слава! Это мой друг…А вы проходите, товарищи, не надо так пялиться! Фильм снимается всё-таки…- глаза Жанны горели, они были полны и радости, и грусти, и ярости. Повернувшись к Павлу, она подмигнула ему и шёпотом закончила: -на Первом канале…

     Паша попытался улыбнуться. Он достал из кармана старых джинсов ключи от машины и подошёл к Жанне.

     -Это твой друг? – спросил Слава, брезгливо рассматривая Пашу.-  Что-то не припомню я у тебя таких…

    -Замолчи, Слава.- Сурово сказала Жанка и приняла ключи от Павла. Они ещё несколько секунд посмотрели друг на друга.

    -А! Да! Пакеты-то тоже возьми. – Паша протянул вещи и косметику, которые он пол часа назад старательно выбирал, Славе. Карасёв старший, ничего не понимая, взял покупки.

    - Нет, нет, Паша, мне не надо…Спасибо… -засмущалась Жанна.

     -Но мне тоже. Мне тоже… не надо.

     -Какой-такой Паша? Жанна! – недоумевал Славик.

      Паша развернулся и исчез в кустарниках.

      Слава обнял сестру.

      -Жанна, объясни мне, наконец, где ты была и кто этот человек!? Где твоя машина?

     -Я…я…как где?! В гостях была!...Машина во дворе. – На глаза Жанки навернулись слёзы.

     -Давай позвоним в милицию, дорогая моя! Его поймают и накажут!

     -Его-то за что?!

     -Не за что?

     -Неа.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

     Жанна стучала ноготками о панель приборов. Брат, уже вспотевший от попыток разъяснить для себя ситуацию, сидел рядом.

     -На тебе лица нет! Жанна, поехали ко мне…

     -Понятно, что нет. Я же не накрашена…

      -Нет, да я не в этом смысле. Не обижайся…

     -А я не обижаюсь! Я и такая красивая!

     Слава, привыкший к воплям сестры о проблемах неприпудренной и незамазанной физиономии,  вопросительно посмотрел на Жанку.

     -Вот это метаморфоза!! Молодца!...Ну, давай поехали уже, у меня там Пежо брошен посреди улицы. Всё равно ничего рассказывать не хочешь!...На, покури, красивая, успокойся!...Господи, надо жене позвонить, обрадовать…

     -Не курю…-равнодушно произнесла Жанна и сама удивилась сказанному.

     -Не понял?- Слава недоумевающе взглянул на сестру.

     -Не ку-рю…- повторила тихим голосом Жанна…

     …-Я же сказала Вам нет? Как ещё объяснить?...Да, всего доброго! –     Карасёва бросила трубку телефона и посмотрела в окно. Городской парк стоял весь в сентябрьском золоте, накрапывал дождь. Она снова вспомнила Павла. Жанна каждый день думала о нём. Ей не верилось, что именно её хотели похитить, что именно она жила в маленькой лесной избушке. Привычные будни, привычная работа и привычный поздний плотный ужин теперь воспринимались по-другому. Их уже не хватало. Хотелось чего-то ещё. Прежде подобными глупостями не забивалась голова одинокой женщины. После знакомства с Павлом прежние финансовые отчёты, задержки на работе, заработанные и незаработанные деньги, прогулки с подружками казались дополнением к чему-то большому и светлому. Оставалось только выяснить- к чему. Теперь Жанне вся существующая в её жизни суматоха казалась приложением, важным, но всё же приложением к жизни, а не самой жизнью.

     -Жанна, пойдём покурим! – предложила белокурая коллега Яна.

     -Нет, я завязала!

     -Серьёзно!?А чего это ты вдруг?

     -Да не знаю!Получилось так…

     -Ну, просто постоишь, погутарим хоть…Пойдём, какая неразговорчивая стала…Сидишь вон, в бумажной куче, робишь, робишь, не подойдёшь ни разу…

     -Да ладно, наговоришь сейчас. Начальница ушла?

     -Ушла, ушла! Поехала в банк! Ой, ты знаешь в товарном начальник новый?

     -Не может быть!? Сразу говорю – меня не интересует его беспрекословная родословная, безупречное воспитание и блестящий Ниссан.

     -А у него на самом деле Ниссан! Такой тёмно-серый… Ты уже видела Андрея Геннадьевича? - зачастила Яна, худая, высоченная дама, всегда готовая обсудить с каждым каждого.

     -Конечно, буквально вчера он угощал меня вином и щипал за попку! – Жанка стояла спиной ко входу и натягивала джинсовку.

     -Добрый день, девушки! А Анна Владимировна вышла? – в дверях показался высокий стройный прекрасно сложенный мужчина, лет сорока,блондин. – С Вами, кажется, ещё не познакомился?

     Жанна сразу поймала на себе хитрый и слега пошловатый взгляд голубых глаз незнакомца.

     -Да, я опоздала. Дурацкая привычка спать. Жанна Николаевна, менеджер по складам.- Карасёва улыбнулась.

     -Да я тоже люблю поспать по утрам. Это, пожалуй, мой единственный недостаток в море достоинств! Андрей Геннадьевич, начальник товарного отдела. – Мужчина расплылся в улыбке, считая, что в очередной раз произвёл сногсшибательное впечатление и смутил очаровательных подчинённых.

     -Ох, не годно начальникам-то! – съязвила Жанна.

     -Но одинокому человеку простительно, не так ли?

    -Ой, не знаю! У меня столько народу в доме!

     -Всё попугайчики да хомячки! – не уступал Андрей Геннадьевич.

     Раздался хохоток Яны. Карасёва замолчала на секунду и с холодком произнесла:

     -В банке!

     -Простите?

     -Анна Владимировна в банке.

      Очередной рабочий день подходил к концу. Карасёва, не торопясь, разбирала кипы бумаг на своём столе.

     -Эй, ты ещё не оделась? - В приоткрытой двери показалась белобрысая голова.

      -Яна, не жди меня. Я задержусь сегодня.

      -А чего такое – работы что ли много или свидание какое?

     -Ни то и ни другое! Некуда идти.

     -Это что ещё за новости?

     -Нет, ты не пугайся так! Идти- то есть куда, да только не хочется.

     -Э-э-э!Да у тебя, подруга осенняя…

     -Нет, не осенняя и не депрессия. Просто надоело вечерами набивать щёки жареной картошкой и ржать перед телевизором - когда смешно –то, оно смешно, да невесело.

     Яна стояла с выпученными глазами и хлопала отяжелёнными килограммами краски ресницами. 

     -Ну ты даёшь! Хочешь веселья – так в цирк пошли сходим!

     -Дура ты, Яна Сергеевна…

В дверь постучались.

     -Добрый вечер, дамы! Ещё не отчалили? Кого до дому подбросить? Мой железный конь требует приятной попутчицы! – В кабинете Карасёвой появилась ещё одна белокурая голова.

     -А! Андрей Геннадьевич! Какой у Вас галстук потрясающий! – заалела Яна. – Жанка..Жанна Николаевна, то есть, пока не собирается до дому, да и ей тут на метро – пятнадцать минут…

     -Гражданка Кожевникова! – остановила трещотку Жанна. – Ну, почему же не собираюсь? Ещё пару штрихов и я со всеми делами на сегодня закончила! Ну, кроме одного, конечно – добраться до дому! – Жанна обожгла зеленью своих большущих глаз обалдевшего Андрея Геннадьевича.

     -В таком случае, Жанночка, разрешите подброшу Вас. А в Ваш район, Яночка, мне не по пути! Вы уж извините!

     «И зачем я нарвалась!? Идиотка! Не собиралась ведь ещё домой! – вертелось в голове Карасёвой, когда Андрей Геннадьевич завёл машину. Тихо играла французская музыка, в салоне царил аромат жасмина и цитрусовых.  – А зачем это мне, собственно, домой? Кто-то, быть может, ждёт, соскучился? Или, может, мне завтра –шестьдесят!? Почему бы не провести…Нет! Он же такой противный…И впрямь - сочетание красивого и красивого невсегда даёт ощущение красивого целого. Это как раз тот случай…».

     Вспомнив слова Павла, Жанне снова стало немыслимо грустно. «Сидит один сейчас, наверно, в своей избе…» - пронеслось яркой искоркой мимо мрачных мыслей и тягостных дум, которые часто стали посещать Жанку.

     -Может, сначала заскочим ко мне!? –  предложил Андрей Геннадьевич и скорчил самое прелестное и чарующее выражение, на которое было способно его слегка испорченное морщинами лицо.

     -А!? Да-да, поехали – равнодушно ответила Жанна.

     Квартира нового начальника Жанны, наверняка, поражала ни одну женщину своей роскошной мебелью, всюду стояли сувениры – большие и маленькие, красовались длинные вазы, картины, богатые шторы и ковры.

    -У! Да к вам в самый раз  Второй «Б» на экскурсию – рябитишки бы очень обрадовались! – сказала Жанна, усаживаясь на длинный кожаный красный диван.

    -Вы думаете? – Андрей Геннадьевич поспешил присесть рядом с Карасёвой.

     -Да, я думаю – это всяко лучше, чем сидеть на химии!..- ухмыльнулась Карасёва. – А что до меня, то видала ещё не такое убранство!

     -Мда! В Вас нет ни капли лести, Жанночка…

     -Принцесса! – вдруг сказала Жанна и бросила открытый дерзкий взгляд на собеседника. – Зато гордости не занимать! Принцесса!

     -Принцесса? …Ну как скажете, Жанночка, - засмущался Андрей Геннадьевич.

     -А что слабо?

     -Нет, нет, ну что Вы! Это же такая мелочь…Ой, в смысле…

     -Ну, какая же это мелочь, Андрей Геннадьевич? Это одно из самых красивых обращений к женщине! Да, не очень современно. Но разве любовь знает, что такое время?! – Жанна, ещё не глотнув налитого виски, чувствовала непонятную хмельную сладость во всём организме, слова сами складывались в завораживающие предложения, а внутри всё пылало огнём. Может, сказывалась усталость от рабочей недели? Но это точно никак не было связано с тем, что рядом очень статный, очень успешный и очень обеспеченный человек норовит пододвинуться всё ближе и ближе.

     -Я согласен с Вами полностью, Жанночка…Э-э Принцесса. Может, глоточек моего очаровательного напитка?

     -Легко! – Жанна опустошила бокал и, сморщившись спросила: - Вашего, говорите?

    -Не понял!?

    -Ну, Вы говорите «глоток моего»…

    -Ну, как моего?! Я, конечно, лично не участвовал в приготовлении…  – затрындычал начальник, в очередной раз удивлённый неожиданным высказыванием гостьи.

     -Значит, не Вашего, товарищ начальник! Он просто куплен на Ваши деньги.

    -Но, позвольте, Жанночка, какое это имеет…в смысле Принце..

     -Плесните ещё, Андрей Геннадьевич! Не обижайтесь, я просто уточнила. Для себя. Не нервничайте.

     Мужчина, весь покраснев, расстегнул верхнюю пуговку рубашки: наедине с пьянеющей Жанной становилось жарко.

     -Вы курите, Жанночка? Я, пожалуй, на лоджию, душновато что-то.

     - Разве гуманно предлагать женщине сигарету? Как Вы считаете?

     -Нет, я просто подумал вдруг Вы тоже…

     -А, по-Вашему, это красиво, когда женщина тоже?

     -Ну, Господи, чего же Вы привязываетесь к словам?

     -Мне уйти? – всё так же тихо и степенно говорила Карасёва.

     -Нет, нет, ну что Вы? – обмяк неготовый к дурацким вопросам мужчина. – Вам можно всё. Я на пару минут Вас покину.

     -То ли дело деревенское вино! – прошептала Жанна, просматривая бокал с виски на свет от многочисленных маленьких лампочек огромной люстры. – Оно настоящее. Чего в нём только нет, весь русский лес!…А запааах! И какие руки его делают…Такие тёплые, тёплые…А это что? Так – кто-то как-то сделал...в некотором царстве-государстве!

     Жанна сделала ещё глоток, а потом ещё…Душа и тело пьянели, но предложенный напиток не смог одурманить так, как это удалось Пашиному вину. Вернулся Андрей Геннадьевич.

     -Ну, что Жанночка?! Как Вы тут? Сняли бы джинсовочку, - предложил он, решив, что Карасёва выпила достаточно для развязного и давно ожидаемого им поведения.

     -А Вы, Андрей, стихи умеете читать? – произнесла в ответ Жанна.

     -Ну, что ж не уметь-то, читать ведь – не писать. Конечно, умею.

     - Я слушаю, слушаю…

     -У меня…в той комнате шкаф высоченный, там очень много и классиков, и современных поэтов,  - ответил начальник, снимая с одного плеча Жанны куртку. Жанна вернула её на прежнее место и отодвинулась, бурча:

     -Нет, нет, нет! Какой может быть шкаф вообще!? Имеется ввиду на память, Ан Андрей Геннадьевич.

     -Ох, Жанночка, какая в мои годы память? По работе столько всего нужно в голове держать, стихов-то уже не упомнишь.

     Жанна соскочила с дивана, как ошпаренная, и запрыгнула на стоящий перед ним деревянный столик, ловко лавируя белыми каблучками между бутылкой, бокалами и вазой, наполненной виноградом и конфетами. Она словно поняла что-то очень важное, словно узнала какую-то страшную тайну, словно увидала себя со стороны и удивилась то ли тому, где она находится, то ли тому, кто рядом с нею.

     -Тогда слушайте меня!

     -Жанночка, Жанночка! Осторожней, присядьте лучше.

     - Один я  - не для нежных создан шуток! Не мне с любовью в зеркало глядеться: Я видом груб – в величии любви Не мне порхать пред нимфою беспутной;

    -Жанна Николаевна, я беспокоюсь, давайте я Вам помогу, - Андрей Геннадьевич хотел обхватить Карасёву за талию и усадить на диван, ну или уложить. Но та отмахивалась руками и орала на всю квартиру полюбившийся ей стих.

     - И ростом я, и стройностью обижен, Обезображен лживою природой; Не кончен, искривлён и раньше срока Я выброшен в волнующийся мир.

     -О, Боже, Жанночка! Какое трагичное стиховтор..творнение…Дайте же, я помогу Вам!

     - Вот почему, надежды не имея, В любовниках дни эти коротать, Я проклял наши праздные забавы…

    -Это ж кому так не повезло-то…Ну зачем Вы царапаетесь?

     -И бросился в злодейские дела!...А давайте Вы будете моим! – неожиданно прошептала Жанна и положила свои руки на плечи Андрею Геннадьевичу. Тот, обомлев от долгожданного предложения, ответил:

     -Я…Конечно, Жанночка, конечно, давайте…

    -Моим последним ошибочным вариантом…- закончила Жанна. Андрей взял её на руки и понёс в спальню. – Ведь надо же запомнить свою последнюю ошибку очень хорошо,  чтобы никогда больше её не повторять. Правильно?

    -Правильно, правильно!

     -Или, может, хватит уже с меня ошибок? Я, пожалуй, до дому!

     -Жанночка, но не сейчас ведь! – Андрей положил Карасёву на большую, застланную синим покрывалом кровать.

     -Что значит не сейчас! Ни-ко-гда – Вы должны были ответить. А что значит «никогда» - это значит навсегда! Вы понимаете меня, Павел Андреевич?

    Андрей принялся спешно раздеваться. Мужская дурь ударила в голову сильнее хмеля.

     -  Только такие слова могут навсегда привязать женщину…А Вы  - «не сейчас, не сейчас»…Тьфу! А когда завтра, да? – Жанна соскочила с кровати. – Завтра можно, да? Мистер начальник. Завтра Вы меня отправите на все четыре стороны? Не выйдет. Я останусь, ясно?

     -Что????...Ну в смысле, ради Бога! – Андрей Геннадьевич, казалось, начинал трезветь от таких нападок.

     - Я останусь, да! И завтракать мы будем вдвоём…

      -Да я только за!

     -И на работу вместе поедем! А после работы я устану, и ты будешь готовить мне ужин!

     -Жанночка, может, мы уже?…

     -Грибы!

     -Что грибы?

     -Пожаришь с картошкой – обожаю!

     -Жанночка, дайте, я Вас обниму, Вы перенервничали! Куда же Вы?

     Карасёва побежала в коридор, и принялась надевать сапоги. Андрей Геннадьевич пытался её удержать:

     -Но что же случилось?! Ведь всё было так хорошо! Жанночка, Принцесса!

     -Проблема знаете в чём, Андрей Павлович?

     -Геннадьевич, ну не важно…Так в чём, в чём проблема? Я не не понимаю…

     -Бывает ещё лучше. До понедельника. –Молнии взвизгнули на её сапогах и джинсовке, да так что Андрей Геннадьевич вздрогнул:

     -Ну, знаете ли, Жанна Николаевна!... – крикнул он вслед Карасёвой. - До понедельника. И разберитесь, пожалуйста, с последним отчётом, столько у Вас там нестыковок – волосы дыбом встают…И посчитали Вы там тоже много чего неправильно!

    -Всё исправлю, Павел Геннадьевич! Всё исправлю. Завтра же начну...исправляться.  – Ответила Карасёва, засеменив шпильками по лесенкам.

    -Лифт-то для кого!?...Вот дура.

     Хонда с трудом вспоминала лесную дорогу. Руки вцепились в руль как никогда прежде… «И чего я так переживаю?...Осталось совсем немножко. Только будь дома. А если он что-нибудь с собой сделал? Наверно, сильно расстроился?…Ведь он любил…Точно любил? Может, показалось? Тогда куда же я еду?...Нет, нет, конечно, любил и…любит. Ведь столько всего мне наговорил…Так заботился…Нет, нет такие глаза не могут врать…».

     Пробираясь сквозь густую чащу и раскладывая по полочкам беспорядочные мысли, Жанна не заметила, как в руке оказалась сигарета.

     «Ну, чего нервничаешь, Карасёва!? Боишься? Нет, нисколько, ни капельки!  Убъёт? Меня он не тронет. Что было – то было!...А! Вон его домишка! Совсем рядом! И кто-то у костра ходит? Ну, кто? Конечно, он! А! Это что за новости? Я что курила?»

     Жанна немедленно выбросила сигарету в окно и принялась ощупывать все свои карманы в поисках жевательной резинки. Но тщетно. Ничего, утоляющего запах сигарет, обнаружено не было.

     «Тьфу, дура, заволновалась, как…как… Подумаешь – сигареткой побаловалась!».

     Карасёва остановила машину, но не выключала двигатель. Павел, услышав приближающийся автомобиль, пулей выскочил на дорогу и побежал навстречу. Знакомый свитер замелькал между елями.

     «О! Господи! Это он! Что? Ехать к нему? Выходить? Сидеть? Что? Что делать?».

     Жанна заглушила двигатель и сидела, не шелохнувшись. Через какие-то секунды знакомые шрамы, раны, улыбка и чёрные, как смоль, глаза оказались у открытого окошка автомобиля. Павел, запыхавшись, не мог вымолвить ни слова. Карасёва смотрела куда-то вдаль и, наконец, бросила печальный, проникновенный взгляд на Пашу. Он легонько тронул её огненные кудряшки.

     -Будешь меня ругать!?

     -Обязательно буду! А за что?

     -Садись - расскажу.