Сакупов Бахтияр: 5970 печ. знаков.

Один день в поезде. Маршрут Астана – Алматы. 9 вагон.

Давно и совсем недавно я еще больше понял, что уже больше не могу ездить на поездах. Это не понты. Это хуже.

Билет благополучно куплен за две недели вперед.

Впереди маячит образ домашнего тепла, запах любимых котлет по фирменному рецепту от мамы, безделье и отдых хоть на немножко…

Наступил долгожданный день.

Добрался я до своего вагона с раскрасневшимися щеками от холода. В руках пакет с продуктами, дабы не откинуть ноги до родного города. По пути, говорят, опасно еду покупать. Бактерии всякие. Помню летом купил на какой-то станции жаренную рыбу, уютно, газету расстелил. Как один русский мужик – «сосед», давай мне о некой микробиологии пузатых вирусов глаголить. Меня чуть не стошнило. Ладно, отвлекся. В общем народ в вагон так и лезет. Разный. Кто-то даже с матом застрял в проходе вагона минут на десять. Его огромную китайскую сумку размером чуть меньше двухгодовалого бычка еле вместили в купе. Даже тетка позади меня отшутилась по этому поводу. На казахском языке смачно гоготнув: «Максимов, ты ма сумкеге салып жердымба?» при чем здесь он, я так и не понял.

Добрался я до своего купе немного помятым и придавленным. Не успел поезд тронуться, как вошли ревизоры. Документы проверять. Чем мог так заинтересовать их мой паспорт, я до сих пор не понял. Долго так его с прищуркой в глазах рассматривали. Ну, думаю, скоро слюни на него пустят.

- Не мнау? – начинает спрашивать меня один из них, тыча в паспорт.

- «Виза», - отвечаю я. И ряд бла-бла по этой несчастной визе.

- «Атын кым?» - продолжается допрос.

Тут я не выдержал, вдохнул побольше воздуха в легкие и как крикнул:

- «Колыныз жок па?».

«ААА…» - последовал ответ. И паспорт благополучно вернули.

А соседи какие попались!!!

Дед, словно из сталинских времен восстал.

Тощий такой!!! Тело его одна твоя нога. За шваброй спрятать можно. Весь покрытый сединой, руки дрожат под стук колес. Кастинг на главного героя в фильме «Кризис скоро убьет» он уж точно бы прошел. Потом я заметил, что он еще и инвалид. Без одной ноги. И две тетки. Одна всю дорогу не снимала пуховый платок с головы, хотя гарцевала по вагонам почти что в одной сорочке. Другая, чуть меньше по габаритам, тоже всю дорогу чудеса вытворяла, не переставая реветь.

Все пытались успокоить, спросить, в чем дело. Может, умер кто. Ничего не говорит. Словно в рот воды набрала. Только ревет.

В общем, только мы расселись, как милый дедуля начал в своей пятке ковыряться. А запах…….

Даже до тамбура дошел. Сказать ему что-то – боишься обидеть. Пожилой, притом инвалид. А я спать так хотел. Туда-сюда по вагону гуляю, думаю, когда он там разберется со своей ногой. Только зайду, на нижней полке дед пятку чешет, на верхней – тетка слезами заливается, рядом – та чуть которая больше габаритами, ноги свесив что-то ест из пакета. Хожу как солдат в течение двадцати минут по вагону, как пить захотелось, зашел быстро в купе, взял бутылку минералки и вышел. Слышу, дед зовет. Просит кипятка принести и капли в глаза закапать. Когда брал у него пиялку, с досадой заметил, что как жалко в наших поездах не продают мини-противогазы. купил бы один и лег бы спать. Даже соседние купе двери пооткрывали из-за недостатка свежего воздуха. Через пять минут в купе заглядываю, гляжу, дед один кипяток пьет. Ну, думаю, сделаю доброе дело.

Вытащил ему два таких длинных как шланг хот-дога. Не успел принести снова кипяток, а на столе от них только целлофаны валяются. Аппетит так аппетит. Решил угостить еще сухариками, а он уже свои протезы в пиялку с кипятком опустил. Аккуратненько так положил.

Капли ему заливаю через пипетку в глаза, а он весь дрожит. Поезд дрожит. Схватился за меня руками, словно я ему зуб удаляю. Даже испугался, глаза еще проткну. А если честно, хотелось, чтобы он больше в своей пятке не ковырялся.

И под все это действо слышен непрекращающийся рев с верхней полки. Даже деда кажется достало. Он как давай на весь вагон Горбачева поносить. Так и протряслись мы где-то час.

Не выдержал я, пошел к проводникам. Место может свободное есть. Стучусь в их купе. Оттуда чуть поддатый проводник выходит. Смотрит на меня, как будто я его жену увел. Посмотрел я на него и понял, что ничего не добьюсь.

Обратно в купе пришлось возвратиться. Деда вроде капли успокоили, глаза закрыл и уже посапывает. С верхних полок тишина. Ну, думаю, Слава Богу, укутался в одеяло как мумия. От внешнего мира и запахов. И сам не помню как заснул.

И вдруг ночью крик, брань на вест вагон. Не могу понять, в чем дело, смотрю на часы – третий час ночи. Вижу, как проводница стоит над дедом, и чуть не бьет. В купе запах грязной ноги и спирта. Резкий такой, меня чуть не вырвало.

На столе стоит водка, дед пьяный…

В общем, деду выговор, еще раз заметят, сказали, выкинут без костылей. Водку забрали, заставили всех сумки выворачивать. Думаю, пойду, схожу в туалет, пока там все разберутся. А он закрыт, товарищ. Смотрю, поезд едет, не стоит. Спросил у проводника, когда откроют, он прямо обрадовал своим ответом. Санитарная зона. Через час откроют. Тут еще дед прискакал. Приспичило, как говориться, облегчиться.

В общем, вернулись в купе. Никто уже не спит. А дед-то пьяный. Для таких описаться прямо на людях, вроде подвига.

Еле дождались. Заснул ближе к пяти утра. Проснулся в двенадцать. Голова как чугунный котел. Трещит по швам. Все спят. Пошел, умылся. Запах вроде улетучился. Вернулся, включил ноутбук, решил поработать. Тут так сильно кушать захотелось. Смотрю в пакет, кефир наверное, уже прокис. Сухарики сутра – это ужас. Пошел в ресторан, покушал, вернулся. Смотрю, нет ноутбука. Вот думаю, дурак, утащили. Побежал к проводникам, говорю ноутбук украли, они со мной в купе ринулись. Давай все смотреть. И вижу, как моя милая Тошиба под подушкой у деда лежит. Он давай оправдываться, типа решил посторожить, посему и под голову положил. Может быть, так и есть, подумал я. Жалко стало его. На этом и успокоил проводников. Одна тетка на станции Чу вышла, другая раньше. А дед вроде вообще сам не знал, куда едет.

Домой приехал. Родители в гости ушли. Наполнил ванну и два часа пролежал. Потом сразу спать пошел.