Смысл не цель

 

Глава 1. Не говори: завтра; может быть, для тебя нет уже более завтрашнего дня.

 

Никогда не говори: «Завтра!»…Быть может, завтра для тебя уже не существует.

    Вадим пришел усталый и замученный. День явно не удался: сначала пробки на дорогах, потом опоздание, как обычно кипа бумаг и, плюс ко всему, не попал на день рождения друга… Мало того, он забыл его поздравить. Не беда: завтра Вадим проснется, будет чувствовать себя лучше, бодрее; встанет пораньше (ведь сегодня он еле продрал глаза!), и день пройдет совсем по-другому...А сейчас? Сейчас уже ничего поделать невозможно: он устал. Вадим подошел к зеркалу и улыбнулся. Отражение скривилось в ответ. Отражение также как и его обладатель устало за это бесконечное и нудное сегодня. Да, завтра оно будет лучше: уйдет эта мутность в глазах, уступит место синеве; лицо станет свеженьким, а не матово-белым, как у покойника; волосы тоже будут уложены, да, и придется встать пораньше, чтобы смыть этот ужасный запах городских улиц и сигарет… А так, ничего…Даже замученный сегодняшним днем Вадим себе нравится, что уж о завтра говорить. Не раздеваясь, он упал в кровать. Скажи друзьям, что всего одна баночка пива – не поверят. Как ноет голова! Ирке нет сил позвонить, сказать, чтобы не ждала…она молодец. Все поймет, пусть, ну её…Интересно, а кто та, с длинными русыми волосами и зелеными глазами? Завтра узнаю…да, все завтра…главное будильник…будить…буду завтра…завт.. Вадим глубоко вдохнул первый глоток желанного сна. Время давно перевалило не только за полночь, но и за час, и за два. Вадим спал тем безмятежным, по-детски счастливым сном, каким могут спать люди, не хлебнувшие  настоящего горя, но считающие, что уж они-то повидали на своем веку все. И теперь, умудренные опытом, имеют неоспоримое право поучать остальных, давая советы налево и направо, не задумываясь, к чему их знание жизни может привести незадачливых слушателей. Таким вот образом, пока его друзья переживают и сомневаются, правильно ли они делают, следуя советам, розданным совершенно необдуманно и безрассудно, Вадим спит богатырским молодцеватым сном.

  В часу третьем ночи его неожиданно охватил озноб, холод мурашками пробежал по телу. Вадим пошарил рукой в поисках одеяла, но, обнаружив, что лежит на нем и не в его силах приподняться, решил терпеть внезапную прохладу. Он поежился и крепко сжал глаза, пытаясь уснуть.

-Зря стараетесь, молодой человек. Сон к вам больше не вернется.

Вадим открыл глаза, зрачки сузились от внезапного предчувствия чего-то страшного и вновь расширились, когда скептицизм разлился по телу вместе с посланной резким ударом сердца кровью. «Что за черт?» - пронеслось в его теплой сонной голове.

-Ну, это не совсем верно, - прозвучал в темноте мертвенно-спокойный голос.

-Что за шутки?! Вы надо мной смеетесь?! Что за издевательство такое!

-Даже и не думал.

-Это розыгрыш?

-Нет.

-Так, значит, забирайте, что хотите, и убирайтесь! Не то вызову милицию!

-Она вам не в силах помочь. 

-Что вам нужно? Кто вы?

-Ты.

-Что Я???

-Не кричи, тебя никто не слышит.

Вадим вскочил с кровати, метнулся к выключателю. Но свет он так и не включил. Сильная холодная рука сжала его кисть. Вадим даже вскрикнуть не смог, так поразили его титанические силки, в которых он оказался. Однако в ужас его привело  и иное обстоятельство: рука, медленно разжимающая пальцы, оказалась совсем маленькой, почти крошечной. На секунду Вадим усомнился, что до этого вообще разговаривал с мужчиной. Однако сила, с которой его только что держали, ни при каких обстоятельствах не могла принадлежать женщине.

-Включи настольную.

Вадим молча повиновался. Тусклый свет расползался по комнате, выделяя предметы из темноты. Вадим медленно опустился на пол, съежился: в другом конце комнаты, в кожаном кресле, которым хозяин дома так гордился, сидел удивительной наружности молодой человек, почти ребенок. Даже в полусвете его кожа блестела, точно мраморная. Бледное, но не болезненное лицо обрамляли золотистые пряди вьющихся волос, точно брильянт, вставили в золотую оправу. Маленький ровный нос, чистый открытый лоб, довольно большие  зеленые, почти малахитовые, глаза – все это располагало и притягивало. Однако губы, губы незнакомца: красные, точно свежая пролитая кровь, заставляют в душе копошиться какому-то непонятному томящему предчувствию. Вадим вздрогнул, ночной посетитель улыбнулся, скривив алый рот:

- Завтра… многообещающе звучит, не правда ли?

- Я вас не понимаю! Кто вы???

-Понимаешь.

-Кто ТТЫ??

-Ты.

-Я?

-Да.

Прядь волос упала на глаза незнакомца, изящной белой рукой он откинул её назад. Вадим с ужасом уставился на восковую фигуру, на статую древнегреческого божества, сидящую в его кресле, в его комнате, в его квартире и утверждающую, что он это Вадим.

-Завтра. Ты мечтатель. Все откладываешь на завтра: работу, учебу, отношения, даже себя самого,- улыбнулось божество.

-Вы за мной следили что ли?

-Можно и так сказать.

-Либо я сплю, либо меня разыграли.

-Ни то ни другое.

-Может быть, представитесь?

-Мы знакомы, и ты это знаешь.

-Я не понимаю.

-Я объясню,- снисходительно произнесла статуя-человек. – Ты знаешь меня, я тебя, ты знаешь себя, а я знаю больше тебя и о тебе. Когда-то совсем маленький мальчик почти каждую ночь молился о мире, счастье, любви. Жалел этот мальчик каждую букашку, мечтал вырасти и помогать людям. Чем жил он? Каждым мигом. Мигом одним.

Для него не было «лучшего завтра» и «пустого сегодня», каждый его день был наполнен чем-то…вы называете это смыслом. Он понимал, чувствовал  эту жизнь, а не завтрашнюю.

Он еще помнил, что настоящее реальнее прошлого и будущего. Потому как прошлого больше нет, а будущего может вовсе не случиться. Нет вчера, нет завтра, нет даже сегодня. Есть только сейчас! Но вот в чем фокус, этого сейчас опять не стало, и так вечно. Когда же мы есть? Вчера, сегодня, завтра? Можно смело ответить: мы были. Были! Когда это БЫЛО, ведь БЫЛИ и до тебя…

 В комнате повисла тишина. Вадим сидел, сжавшись в комочек, точно тот, другой, маленький Вадим, о котором говорил посетитель. Гость плавно вырос из кресла, проплыл вдоль стены и уселся совсем рядом:

-Уметь жить – это искусство. Можно по пальцам пересчитать тех, кто обладал этим искусством… Вы называете их неудачным словом – гений. Их не понимают и ненавидят, им завидуют, их обожествляют…Это даже логично: только Творец живет, только перед Творцом все падают ниц, только Творца ненавидят и проклинают, - ночной гость  посмотрел на маленького Вадима и печально улыбнулся. – Мало быть сильной натурой, мало уметь наслаждаться радостями земными, так уж заведено. Всего всегда мало. Казалось бы, ну чего еще угодно: ты смелый, не задумываясь, можешь прыгнуть в неизвестность, если там, на дне ее лежит что-то важное, необходимое…выгодное. Выгода, это странное слово превращает любой самый красивый поступок в прах, в пепел. Выгода, выгодать. Выгадать – значит дождаться таких благоприятных условий, при которых и прыгать-то не так уж высоко, и неизвестность далеко не неизвестность. Выгода перечеркивает гениальность.

- Зачем вы мне это говорите? Мне не интересно! УХОДИТЕ!- прошептал Вадим.

- А что тебе интересно?

- Ваше имя.

-Что даст мое имя?

- Вы знаете мое, я хочу знать ваше! – вскричал Вадим.

- Смелость? Или безрассудство и глупость? Впрочем, мое имя Анаэль. Разве что-то изменилось? Люди! Вы не умеете наслаждаться жизнью, не умеете смотреть, не трогая, слышать, не прислушиваясь, чувствовать и понимать, не зная имени вещи. Зачем обязательно все нужно называть? Почему у каждой вещи должно быть собственное место в общей структуре?  Системность! Все должно идти по порядку, по плану? А что если форма жизни вовсе не развивалась, а была всегда совершенна? Что если случился когда-то сбой и все пошло не вверх, а вниз по эволюционной лесенке Дарвина, что если вы вновь двигаетесь в обратном направлении?

 -Зачем вы мне это говорите?

-Затем, что мне надо что-то говорить, я вне времени, ибо могу говорить вечно о чем угодно. И тебе я подарю шанс быть вечно. Ты избежишь разложения благодаря мне. Ты увидишь настоящее мгновение, ты оказался мне нужен, я подарю тебе гениальность! - улыбнулся гость.

-Что за чушь?

-Называй это, как хочешь, выбора у тебя нет. Сегодня придется умереть, чтобы воскреснуть к новой вечной жизни. Через смерть и страдание лежит путь в вечность. Больше ты никогда не увидишь солнечного света, луна будет единственным его источником, отдаленно напоминающим жар дневного светила. Наш же свет будет иным: ровным, всегда одинаковым и вечным! Наше солнце не обжигает, оно не греет, зато оно есть и на него можно смотреть…Поверь мне, стоит променять солнечные лучи на вечность…

    В комнате воцарилась тишина. Вадим почувствовал холод и сырость, точно его уже погрузили в могилу. Ножом резанула по сердцу ужасная нереальная догадка. От того она и причинила нестерпимую страшную муку, что нереальная она явилась странным образом в реальности. Вадим взглянул на равнодушное изваяние ночного гостя:

- Но я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ! Я люблю ЖИТЬ! ЖИИТЬ!!!

-Ты не понимаешь, как повезло тебе, жалкое подобие! Природа издевается над вами…я исправлю её ошибки: избавлю твое тело от разложения,- Анаэль обнажил в улыбке фарфорового цвета зубы, острые длинные клыки сверкнули в темноте, - правда, ты будешь  уже не ты. Вечность в обмен на человеческую часть тебя и солнце. Игра стоит свеч.

- У меня есть дела! Я должен, понимаешь? Должен их завершить! Я думал завтра! Не приближайся ко мне! Не смей!

Анаэль печально улыбнулся:

- Никогда не говори: «Завтра!»…Ибо завтра для тебя уже не существует. Я тоже умолял, просил, обещал. Верь мне, через мгновение ты и не вспомнишь о своих делах, они будут тебе не нужны. Ты станешь не досягаем для них.

Ночной гость придвинул к себе Вадима:

-Это не больно, быстро. Чего же ты дрожишь? – заботливо поинтересовался гость, сжимая в стальных объятиях свою жертву. Неожиданно Анаэль вздрогнул, точно землетрясение пошатнуло статую - О, ты думаешь в такую минуту о другом человеке?

Руки воскового божества выпустили несчастного, глаза вопросительно устремились на Вадима. Пожалуй, первый раз за все время в них появился настоящий интерес. Вадим, медленно отодвигаясь, усиленно стал вспоминать, о ком же или о чем в ту секунду он мог подумать.

- Не ищи её имени в голове, её образ у тебя в сердце. Я понял это, когда услышал, как сердце твое сжалось и выбросило поток крови в аорту. Пусть, так всегда бывает, когда человек боится, но это был не страх. Уж я-то знаю! То, что случилось с тобой в миг перед самой смертью! Этого мне, Анаэлю, невозможно понять! Ты её не знаешь! Однако любовь к ней знает её. Ты видел ее. Часто видел. Вы встречались на этаже, где работаете рядом, в столовой, на лестнице.  Ну, вспоминай! Отвечай, почему так бывает? Как такое может быть вообще?

Вадим с ужасом смотрел на чудовище, в которое неожиданно превратился невозмутимый гость. Спасительная мысль промелькнула в его возбужденной голове. Да, существовал шанс!

Чудовище медленно становилось пугающей своим равнодушием невозмутимой статуей:

- Как такое возможно?

Вадим хотел сказать многое, но не мог. Анаэль со спокойствием спартанца уставился на бедолагу:

-Для тебя самого в новинку. Что ж, я подарю тебе столько «завтра», чтобы я смог сам понять. Однако знай, как только я разберусь или у меня пропадет интерес… Да, не думай, что я оставил тебя. Это не так. Отныне мы вместе, я рядом.

 

Глава 2. Будь теперь таковым, каким желал бы быть в последний день. 

 

 Яркое, белое солнце с нежной любовью нагревает землю.  Сонные листочки на деревьях медленно, точно потягиваясь спросонья,  раскрываются на встречу теплым лучам. Щебечут птицы за окном, возвещая о новом дне, о новом свете, о новом солнце, о новой жизни. Всё поет и радуется. Только современный город с неохотой просыпается к новому дню. Грохочут автомобили, кричат недовольные прохожие, задевая друг друга. Всюду давка, толкотня, недовольство и сон. Сон нещадно парит над городом, сон парит над жизнью, превращаясь в общую смерть. Природа поет и радуется, а человек вздыхает, еле продирая глаза от недосыпания. Тяжело, когда все живое вокруг неожиданно превращается в досуг, в непозволительную роскошь.

    Когда такое произошло, пока ты спал или бодрствовал?

    Когда человек перестал замечать, как неповторим воздух каждое утро? Может быть, тогда, когда его заменил дым из выхлопной трубы? Или, может быть, это случилось, когда человек включился в гонку самообеспечения и самореализации? А, может, это случилось в тот миг, когда он перестал жить сегодня и стал надеяться на завтра? Так ведь у всех бывает? Может, это  бывает, когда детство заканчивается? Куда же и зачем оно тогда ушло? Что за злая шутка: дать в начале и забрать на середине?

  У каждого оно уходит в разное время. Уходит, неизбежно уходит. Его заменяют деньги, машины, планы, амбиции, мечты о будущем, заботы в конце концов. Неизбежно уходит. Можно ли его сохранить, то, неповторимое ощущение счастья и любви ко всему на этом свете, любви к жизни сейчас и сегодня, не завтра. Вера, надежда, любовь…Мысль, одна нелепей другой…мысль – единственная реальная форма существования. Или опять выдумка?  У Вадима раскалывалась голова: где он и что с ним сталось? Ночь. Ночь была реальностью, не сном. Может, он сошел с ума? Однако, если мысль – реальность, то его сумасшествие – ужасная реальность, с которой нельзя сбороться. Жизнь! Его безумие подарило ещё один день! Оно вернется, когда закончится действие лекарства. Значит: ночной гость вновь явится, когда вакцина окажется бессильной. Любовь – вот эта вакцина.

  Вадим лихорадочно приводил себя в порядок: дорога каждая секунда! День, о Боже, какой он короткий! Тьмы больше, больше! Свет! Ему нужен свет!

 Из зеркала на Вадима смотрел голубоглазый русый красавец, высокий, статный и сильный. Только взгляд выдавал ту перемену, что происходит с людьми однажды и навсегда изменяет их восприятие мира. Вадим попытался улыбнуться: даже в минуту помешательства он нравился себе – но не смог. Взглянул на часы: 6.00. Утро.

       Вадим сбежал по лестнице на улицу. Жаль, что нельзя также стремительно сбежать от тяжести сдавившей грудь. Если Бог хочет наказать, говорят, отнимает разум…Разве ночью Бог отобрал разум, не - е - т…Что с ним сталось: он сошел с ума или стал нормальным? Понял, что часов, минут, секунд так мало? Что циферблаты не врут, когда с неимоверной скоростью меняют числа? Почему же у человека такое атрофированное чувство времени? А, может, не только времени?

- Куда прешь, придурок!

Вадим отпрянул от резко затормозившей иномарки и бросился через дорогу. Он бежал, лихорадочно закрывая уши, а вслед ему летела фраза, брошенная в сердцах  водителем: «Вот, прут! Жить надоело что ли?»

 Жить надоело, что ли! О, нет! Нет, конечно! Как ему, Вадиму, может надоесть жить? Устав бежать, он бессильно опустился на газон, сжался в комочек и устремил невидящий взгляд куда-то вдаль. Бежать было некуда и незачем. Нельзя скрыться от неизбежности. Ужасное слово «нет». Как осознать и смириться с тем, что ты сегодня есть, а завтра раз: и тебя нет! Тебя единственного! Неповторимого! Нет! Нет. Нет…Все вокруг: ароматные яркие цветы, нежные листья, могучие и стройные деревья, назойливые насекомые, неугомонные птицы, смех и слезы, любовь и ненависть, люди, новые и новые люди – все будет, а тебя нет. Это нет не на один день, не на сегодня, это нет навсегда! У него нет завтра, или каждое завтра будет это ужасное нет!

   Вадим остановился у здания со стеклянными автоматическими дверьми. Высокое и холодное, оно врезалось в небо, поблескивая затемненными окнами. Как гордился Вадим умением налаживать связи с нужными людьми, талантом оказываться в нужное время и в нужном месте, способностью выбирать нужное, отделяя от бесполезного. Как льстило ему оказаться в стенах этого громадного творения капиталистического общества и рыночной экономики, как возбуждала его мысль о том, заветном, кабинете, в котором мог он вот-вот оказаться. Власть. Жажда власти и денег пьянит и дурманит. Карьера окрыляет…Это все было вчера. Все осталось во вчера. Что ему теперь до акций и отчетов? Зачем ему иностранные вложения и борьба с соседними зданиями-гигантами, где столько же честолюбцев? Что они все для него теперь?

  Вадим схватился за голову и уселся на каменные ступени. Ему нужно и, срочно, волшебное средство, то, что спасло или свело с ума. Ему нужна та незнакомка, чей образ отпечатало подсознание. Где искать её? А что если она не работает здесь и всего лишь клиент, один из тысячи, приходящих сюда? Вадим с силой сжал голову.

- Извините, молодой человек, здесь нельзя сидеть.

Вадим поднял лицо и безумными глазами стал изучать заговорившего с ним.

- Здесь нельзя сидеть, - настоятельно проговорил невысокий сутуловатый мужчина в потертом костюме.

- Почему?

- Потому что лестница предназначена для того, чтобы ходить, - пояснил мужичок.

-О! – нервически скривился Вадим, – А я не знал! Хм, представьте себе: я всё время думал, что на ней сидят!

- Да, молодой человек, порой заблуждаешься всю жизнь, а какой – то человек, совершенно вам незнакомый и ничего для вас не значащий, одной фразой или одним жестом переворачивает всё ваше сознание и воззрение с ног на голову!

Вадим болезненно улыбнулся, и, молча, встал.

- Вы не переживайте, молодой человек, есть вещи более значимые, чем лесенка.

-Да? – вскрикнул Вадим и с умоляющим взглядом больно сжал руку мужичку, – Что? Что же это?

- Ну…много…что это вы? Беда,  какая, приключилась?

-  Что значимее пошатнувшегося сознания? Что, я вас спрашиваю, важнее правил и привычки? Что может оправдать утерю разума???

- Ну-у, наверное, любовь…

-  Любовь?!

- Ну, да! Ей всегда оправдывают глупейшие поступки и смешные промахи…только ей прощают ошибки и даже воспевают их, - заключил мужичок в потертом костюме.

- Вы так думаете?

- Все так думают, - пожал он  плечами, – до свидания, а то я опоздаю, и мне не в зачет будет. Штрафы, понимаете ли.

Вадим протянул руку, мужичок бодро потряс её и засеменил вверх по лестнице. У самого входа мужичок обернулся и дружелюбно улыбнулся. Вадим улыбнулся в ответ: ему никто никогда здесь не улыбался просто так, потому что он человек и нуждается в этом. Просто так, а не потому, что он – социально значим и начальник.

Вадим посмотрел на руки и неожиданно почувствовал себя таким маленьким и незащищенным. Эти руки, большие и сильные, но им не кого оберегать и хранить. В них ни разу не было руки любимого существа, даже рук матери не помнят его руки. Вадим судорожно сжал пальцы в кулак и поднял полные слёз глаза. Его пронзительный взгляд вдруг встретился с мягкими добрыми зелёными глазами. Это была она, та, что спасла ему жизнь сегодня ночью. Это она, та, что может спасти его сегодня.

  Девушка медленно подходила к Вадиму, в её глазах читалась жалость и желание помочь. Вадим улыбнулся ей, но улыбка получилась вымученной. Невысокая, тоненькая, точно тростиночка, она плыла ему навстречу, не отводя взгляд. Вадим знал, видел, помнил это видение: русоволосая, темноглазая, с бронзовым загаром и тонкими изогнутыми бровями, прекрасная незнакомка сидит на совещании в дальнем углу. Кто она и почему раньше он не встречал её? На каком этаже работает? Вместо волновавшего его проекта, Вадим вдруг увлекается длинноволосой смуглянкой: девушка внимательно слушает, старательно отмечая что-то в черном блокнотике. Она хмурит брови и смешно прикусывает нижнюю губу, а потом вдруг встряхивает головой и чему-то улыбается. «Чему?» - подумалось тогда Вадиму. Неожиданно они встретились… взглядом. Незнакомка с любопытством посмотрела на Вадима, вспыхнула до корней волос и опустила пушистые ресницы. Как не старался Вадим, больше взгляда темных мягких глаз её он не мог поймать, только низко склоненную голову или шмели-реснички.

  В тот вечер он пришел домой и ему на какое-то время показалось, что весь мир встал с ног на голову, что больше не может он жить без мягкого взгляда и пушистых ресниц… Однако настало утро, потом ещё одно и ещё. Образ незнакомки стал тускнеть, терять былую мощь и притягательность, и, несмотря на это, Вадим продолжал жить. Следовательно, без пушистых ресниц всё-таки можно обходиться. Непонятное чувство вспыхивало в груди молодого человека только изредка, когда он вновь сталкивался с ней. Случайные встречи, случайные взгляды. Странная закономерность, чем чаще они встречались, тем длиннее и значительнее становились взгляды незнакомки. Поначалу Вадим хотел подойти, заговорить с ней, но всё как-то откладывалось и оправдывалось. Позже стало странным казаться, что они вообще должны и способны это сделать, да и зачем?

     Теперь – это был единственный его шанс, один из одного. Сейчас или уже никогда.

     Вадим шагнул навстречу, но смутился и опустил глаза. Девушка скользнула быстрым взглядом по фигуре симпатичного незнакомца, что-то отметила для себя и ускорила шаг. Тяжело так идти, мимо. Тяжело, потому как просто необходимо пройти удивительной красоты походкой с удивительно прямой спиной и высоко поднятой головой. Тяжело, потому как он видит её сзади, а ей, ну, никак невозможно видеть себя со стороны. Она прошла, а он остался, так вот стоять, один на один со своей нерешительностью.

- М-можно вас? – услышала она вечером того же дня. «Решился!» - подпрыгнуло в груди сердце:

- Да?!

- Давайте уже…в конце концов…давайте познакомимся?!

Она шагнула ему навстречу, спокойная внешне.

- Я Вадим…здесь работаю, вон окна моего кабинета.

-А вид у вас такой, будто вы целый день на улице провели.

-Это правда. Я боялся вас упустить, понимаете, от вас зависит моя жизнь.

-Прям-таки жизнь?- недовольно поморщилась девушка, она не ожидала, что загадочный незнакомец начнет завоевание её сердца с жалости и напыщенных фраз. Повисла тишина. Мучительно-долгое мгновение, когда хочется что-то сказать, но это невозможно сделать по одной малюсенькой причине: говорить не о чем.

- У вас выходной? Или вы просто не пришли?

- Я не пришел.

- Вы что? Хотите работы лишиться? Я не стану с вами знакомиться только потому, что вы зачем-то жертвуете.

- Я не жертвую, мне надо было видеть вас, чтобы жить и я ждал вас.

- Я не знаю, что сказать. А что если я замужем?

- Это не беда…мне наплевать.

- Значит, вы согласны быть вторым?

-Мужем?

- Мужчиной.

- Нет, то есть я хочу жить.

- Со мной?

- Благодаря вам.

- Очень интересно. Что, так и будем стоять, здесь?

- Пойдемте выпьем кофейку?

- Предпочитаю чай.

- Значит – чай.

Два человека, совершенно незнакомые друг другу, по каким-то неизвестным причинам обратившие друг на друга внимание, оба напуганные, оба в ожидании, с любопытством и той милой скромностью и нерешительностью, присущими первым мгновениям ещё дорогого общения, уселись около чайничка в одном из кафе гостеприимной Москвы. Девушка с легким волнением, он в какой-то будоражащей лихорадке. Чувство неловкости сковывает движения, замедляет речь. Хочется быть оригинальными, забавными и легкими в общении, а вместо этого одна мысль: о чем же говорить, что же спросить, лишь бы не повисла эта неловкая, проклятая пауза. Молчание тяготит, от того мы и пытаемся заполнить образовавшееся пространство совершенно ненужной информацией. Оба мучаются, сидят на иголках, потупив взор, оба нервно теребят салфетки, крутят бокалы. Оба ждут, когда кончится страшная пытка. Затем долгое, мучительное и новое ожидание: у неё – позвонит ли ещё, у него – надо ли звонить, ведь она была так холодна? Один миг, мгновение решают всё. Он испугался, не позвонил, она замкнулась. Он позвонил, она обрадовалась, но мысль о новом свидании-мучении заставляет злиться на саму себя: может быть, не стоит это того, может, лучше понапридумывать всякой всячины, всякой «трудо-занятости», всякой «нехваточности времени», и всё, вот они, спокойствие и стабильность?

     Вадиму никак нельзя отпускать новую знакомую, но как объяснить, как оставить её при себе? Девушка двадцать первого века далеко  не вещь. Есть один способ – добиться её расположения.

- Вы так и не сказали, как вас зовут?

- Арина, - улыбнулась девушка.

- Вадим.

- Вы уже представлялись.

- Да, но я же должен был что-то ответить, - нервно засмеялся Вадим.

- А это обязательно?

- Нет, но как-то надо, ну, как же объяснить… Наверное, всегда нужна какая-нибудь зацепка, то, от чего можно будет оттолкнуться.

 - А кто вы по  профессии?

- Я? Экономист.

- А я почему-то подумала: что-то гуманитарное.

- А вы?

- Я? А как вам кажется, кем я могу быть?

- Ну…не знаю даже…Хотя если взять в расчет, что впервые я вас увидел на совещании моего отдела, вы тоже что-то экономическое.

- Что-то? – недовольно сморщила носик Арина.

- Я не хотел вас обидеть! – испуганно схватил её за руку Вадим.

- Вы нисколечко меня не обидели, - примиряюще погладила она его по плечу, - я совсем не училась, так что вы мне сделали комплимент. Я секретарь, так что, как бы это сказать, я что-то документально-компьютерно-телефонное.

- Вам нравится Ваша работа?

-  А что? Вы хотите предложить мне что-то лучше?

- Я? – искренне удивился Вадим, потом неудобно поерзал в кресле, принимая какое-то решение, и твердо произнес – Всё, что я могу Вам предложить – это я.

- Что же… - с серьезным видом произнесла Арина, - я, пожалуй, подумаю над вашим предложением, но при одном важном и трудном для Вас условии.

Вадим со страхом взглянул в её зелёные лукавые глаза. Арина медленно отпила из чашки:

- Не знаю, как Вы отнесетесь к моему условию…Оно довольно необычное…для нас…новое.

- Да говорите же! – не стерпел Вадим.

- Давайте перейдем на «ты», - серьезней прежнего заявила Арина. Вадим от удивления и ожидания «довольно необычного…для них», разлил чай. Арина весело засмеялась, и от напускной серьезности не осталось и следа.

- Вы чего это? Нет, а чего ты ожидал, а? – блестя озорными глазами и вытирая разлитый чай, щебетала она, - Такой весь важный, на иголках! работа, образование, жить без меня не могу, а на «ты» не называет! Вот уже час знакомы! А я вообще думала, что никогда не подойдешь! И что-то ты бледен! Да расслабься ты, я не хрустальная! Ну, чего уставился? Я тоже нервничаю.

- Я тебя немного другой представлял.

- Недотрогой?

- Дело не в том…

- Хм, уже надумываешь без меня справиться? А что мне тут недавно наговорил! Знаешь, может, поженимся?

- Ты же замужем!

- А я разведусь.

- Я…даже не знаю, что сказать…

- Ха! Ты что решил, что я тебе предложение делаю? – Арина залилась звонким смехом, посетители с соседних столов с интересом стали поглядывать на беспечную молодую веселушку и её серьёзного кавалера.

- Да нет же! – злобно прошептал Вадим.

- А на что ты злишься?

- На твое замужество.

- Ну, когда мы знакомились,  тебя это несильно останавливало.

- Я тогда хотел одного: познакомиться.

- А теперь что изменилось? Или цель достигнута?

- Теперь я хочу узнать тебя.

- А муж мешает?

- Да.

- Так если дело за этим стало, - холодно заговорила Арина, - то муж мне не помеха. Как там говорят? Не стенка, подвинется! кстати, он у меня в командировке.

- Ты меня не поняла, я хочу просто пообщаться.

- А я разве что-то ещё предложила? – возмущенно подняла брови Арина.

- Я обычно не такой тюфяк…как-то с тобой всё наоборот…

- Это комплимент или мысли вслух?

- Не знаю, просто хочу оправдаться…Я не такой, каким сейчас кажусь, каким ты меня представляешь.

- А откуда тебе знать, каким я тебя представляю?

- Ну, по тому, как ты со мной разговариваешь, я могу сделать вывод, что я тебе не понравился.

- А как ты мне можешь понравиться, если всё время ноешь или оправдываешься! Да ещё и чушь всякую пытаешься на уши мне навесить!

- Я?

- Нет, Пушкин, - возмутилась Арина, - мне лет уже…далеко не пятнадцать и даже не восемнадцать, а ты мне про любовь до гроба, на всю жизнь и бла-бла-бла, с первой минуты знакомства твердишь, со свадьбой наобещать не удалось, так как тебя уже кто-то опередил.

- Ты всё не так...

Однако договорить Вадим не успел, Арина быстро вскочила из-за стола, схватила сумочку и, кинув деньги на стол, ушла. Она ушла. Она не осталась, она уходит, а вместе с ней день и жизнь. Почему она ушла? Что он сделал не так? Не то… Всё не то. Кто-то обидел её, научил не доверять, не верить. А Вадим говорит правду, он обречен без неё. Мраморное лицо встало перед глазами, красивое и неживое. Неживое! Вадим содрогнулся. От этого лица не уйти, оно вернется ночью за ним, за молодым и сильным. А она? Неужели не видит, как Вадиму нужно, чтобы она была просто рядом! Просто, рядом…Сейчас и всегда, лишь бы проклятое чудовище не вернулось! Да, может, Вадим и не сказал всей правды, но кто поверит ему? Что же делать? Вернуть!

     Через секунду Вадим бежал по улице за девушкой, прячущей лицо в шарф.

- Арина, послушай, ну дай мне один шанс! Ещё один! Всё будет так, как скажешь!

- Разве это по-мужски? Чтобы всё было по-женски?

- Нет, всё будет для тебя и ради тебя!

- С чего это?

- Ты мне нужна! Ты!

- Я? Почему?

- Не спрашивай, не могу объяснить…

- Хорошо, не буду…

- Это значит?

- Шанс.

- Шанс!

- Ну, и мне дай шанс, я слишком взрывная, наверное, - улыбнулась Арина и протянула ему худые пальчики.

     Мокрый от недавно прошедшего дождика асфальт отражает огни фонарей и мчащихся машин, яркие пятна зонтов мелькают в лужах, разлетаются брызги под ногами торопливых путников, а этой парочке хоть бы что, они идут, крепко держась за руки. Со стороны взгляни, знакомы давно, всю жизнь или с самого детства. Кто догадается, что сегодня он впервые ощутил, нет, почувствовал вкус её губ, услышал их, совместное, дыхание. Первый поцелуй, доверчивый и нежный. Он и она, ничего нет, но всё есть. Вадим прижал девушку к быстро бьющемуся сердцу, и, кажется, именно в этот миг ему стало абсолютно наплевать, сколько осталось, сколько мгновений отмерено судьбой на этой земле, лишь бы чувство, рожденное этим маленьким зеленоглазым бесенком, не покидало, не исчезало, а ушло вместе с ним в этот самый счастливый миг, навсегда. Было бы так всегда, быть бы такими всегда, не потерять, не растерять в миллионах мыслей и сомнений настоящее, важное, самое. Почему, чтобы решиться стать счастливым Вадиму понадобилось узнать, что он должен умереть, что нет выбора, почему вместо смысла его бытия Арина сделалась целью. Вадим сжимал всё крепче и крепче её руку в своей, точно боясь, что девушка окажется ненастоящей или растворится в воздухе. Теперь Вадим знал, что значит жить, что значит быть и…нелюбимое слово – любить.

- Ай, Вадим, раздавишь, больно.

- Прости, больше не буду так сжимать твои пальчики.

- Ничего, это приятная боль.

Вадим смотрел на заходящее кроваво-красное солнце, он больше не боялся безумия, потому что сам наконец испил из библейского колодца.

 

2008 г.

 

Автор: Шнякина Татьяна

Моб.тел.: 89264074007