ЗАЯВКА

 

1. Ф.И.О. Назарбаев Мухтар Дуйсенгалиевич

 

3. Действующий адрес электронной почты:

 

4. Полный почтовый адрес – индекс, страна, город, улица и т.д.:

 

5. Телефон с международным кодом и кодом города:

 

 

МУХТАР НАЗАРБАЕВ

 

 «Моя поэзия есть акт дружбы с человеком,

и отсюда моё поведение: пишу – значит люблю».

Пришвин Михаил Михайлович (1873 – 1954 гг.) советский писатель.

 

РИТМЫ СЕРДЦА В РИТМЕ ЖИЗНИ

 

Когда мать, покинув нас

Ушла в невозвратимый мир,

Моя слеза, чистилище души

Умыла совесть и сознание,

И мир, в котором я живу

Предстал в другом видении.

В самом себе мне пусто стало

И леность в жизни появилась.

Сквозь дрёму глаз,

В ночной сонливой тишине,

И с ясностью сознания,

Я видел сердцем и душой.

Мне кажется, не сон, а мама

Пришла проведать сына своего.

Она, заботливой рукой

Погладив седину моих волос 

Ушла не слышно, как вошла.

И вот же миг я в прошлое попал,

Вступил в знакомый детский мир.

Ах, этот мир мне так знаком

И запах тех далёких лет

Так сильно радовал меня.

Я будто вновь в детских временах

И всё мне здесь родное и знакомо.

И вновь лёгко и беззаботно

Бегу по тем тропинкам детства моего.

И воздух тех далёких лет

В ритме сердца моего

Я с жадностью глотаю.

А вот сейчас домой я прибегу,

Где мать на кухне что-то варит.

Я снова маленький пацан,

В шитых ею шароварах.

Она прижмёт меня к себе

Пружинкой скачущего школяра.

Я помню гордость старшого брата,

Я помню блёски у мамы на глазах

В день, когда он ей принёс

Свою первую зарплату.

Прекрасен даренный мне сон,

Где я ещё совсем пацан,

Где мать живая, молодая,

И я живу, и буду жить

Вдыхая воздух

Моих ушедших лет.

Как жаль о том,

Что прожитые года

Вернуть не сможем никогда.

 

В ТОСКЕ О МАТЕРИ

 

Тёплая душистая трава

Землю на горе святой

Шёлком зелени покрой

И одень мягкою травой

Бугорок, где мать лежит.

Солнце,

Ты согрей её могилу,

Чтобы было ей теплей.

И деревья,

Вы, пожалуйста, шумите

Пусть ей снится только лето.

И листу с зелёной кроной

Как можно ниже опустите,

Чтоб не жарко было ей.

Ветер, добрая душа,

Ты, шурша, скользишь в Кенсае

Донеси до нас – её детей

Всё что скажет наша мать.

Хоть по зову иль без зова

Мы прибудем как штыки,

Встанем смирно у могилы

И расскажем, что у нас,

Что мы сделали сегодня,

Как прошёл вчерашний день,

Обо всём другом расскажем.

Спи спокойно наша мать,

Мы в порядке, так и знай!

Жаль, в ином теперь ты мире. 

 

            Мне пришлось, чем горжусь, служить у волевого строгого и в то же время понимающего, заботливого командира бригады войск специального назначения КГБ СССР полковника Шеманухина Владимира Егоровича. Когда наши офицерские дороги по долгу службы расходились, я написал и посвятил ему ниже следующие строки.

 

КОМБРИГ

 

Две трети прожитых, суровых лет

Прошли, как чистый благородный след,

Оставив в ёмкой памяти у Вас

Ещё не тронутые давностью времён,

Как свет тускнеющий, нелёгкие года,

И полк родной, что стал бригадой,

И старший чин, полученный когда-то,

И взвод солдат тех давних лет,

Которым были Вы ближайшим командиром,

Забыть не сможешь командир

Счастливых дней, мгновений скупых

И боевые дни следы в сединах оставляя

Они как плуг прошли в твоей судьбе.

Открыв альбом, намного тоньше жизни,

Вы вспомните своих учителей

И тех, кого учили сами Вы.

Пусть только грусть, не дай Вам Бог,

Седых добавить Вам следов.

Глядеть мы будем из альбома,

В глазах прочтёте Вы у нас:

«Мы помним Вас, Вы наша честь!

Вы наш пример, Вы наш комбриг!».

Вы честно Родине служили,

Вы нам во всём примером были.

От тех, кто был,

От тех, кто ещё в строю

Примите, добрые слова:

«Живите долго, не старейте,

Пусть счастье в Вашем доме

Своим жильцом останется на век!

Желаем Вам в ближайшем скоро

Другие звания получить!

Сначала – дед,

А дальше в прадеды пробиться!

Пусть небо будет голубым,

А на земле – покой и мир!».

 

            В период так называемой Горбачёвской перестройки начался развал в вооружённых силах страны. Многие офицеры оказались перед фактом разбитых идеалов, устремлений. Средства массовой информации выдавали нескончаемый вал всякого рода разоблачении верхней части власти страны. Не были в этом обойдены и верхушка руководящего состава сил обороны. Видя, слыша и читая обо всём этом, у офицеров рушилась вера в правоту того дела, которому посвятили свои жизни. Вот в тот период 19 мая 1991 года я написал следующие строчки о службе армейской. Ведь на самом деле у офицеров обязанностей и запретов было не сравнимо больше, чем прав и свобод. А тут ещё и обман раскрывается и, в каких масштабах, и на каких высотах…

 

СЛУЖУ, НО КОМУ…

 

Я судьбе своей сказал:

«Хватит, баста, я устал,

Задолбила эта служба.

Ну, теперь-то под конец

Ты ослабь свою петлю.

Двадцать лет удавку эту

Я носил покорно. Так!?

Крепостным за тот же срок

Барин вольну выдавал

Неужели в наш то век

В кандалах ходить весь свет.

Послужил не малый срок,

Вольну хочется, браток,

Скинь удавку поскорей.

Воздух свежий, вольный дух

Над служивою душой

Сном волшебным пролетает.

Что лукавить, нам понятно,

Что петля проходит к горлу

Через золото погон.

А давай махнём не глядя:

Я всё золото погон,

А возьму взамен за это

Только хату в сорок пять,

Плюс пенсионную книжонку.

Понимаешь, без балды,

С задолбившей всех лыжни

Очень хочется сойти.

Было б просто, чёрт возьми,

Коль не чёртовая служба».

Чтоб она не стала мёдом

Петлю туже затянули,

В очи бодро поглядели

И на грудь медаль надели.

От чего ж всё туже, туже

Нам приходится на службе,

Лямку тянем за шиши,

Скоро встанем на дыбы.

Много нам не достаёт,

Нет лимита на коврах.

Часто кукиш весь в лампасах

Грозно лезет нам под нюх.

Не пошлёшь его далече

Он начальник! Рявкнет слово:

«Ты Отчизне присягал!?

Так чего воротишь нос!?

Тягот воинских не страшись,

О жилье ты не тужи,

Продолжай служить Отчизне!».

В волгу чёрную он сел,

В штаб скорее полетел,

О тебе уже забыл.

Как там братец у Петра!

Вот коллеги тех времён

Честь имели, в чести жили,

Службу правили умело.

От чего же дух военный

Был в почёте у людей?

Потому что гренадёр

Жалоб к тылу не имел,

Честно Родине служил!

А сегодня, как в дерьме

Плоть народа утопает,

Но плывёт.

Не носил бы я сапог,

Не писал бы этих строк.

Снял сапог, портянку бросил,

Вот бы службу, как сапог…

 

            20 августа 1991 года вышло Воззвание так называемого ГК ЧП (государственный комитет по чрезвычайному положению в стране), все руководящие члены которого позже были осуждены за попытку свержения в стране законной власти и установления новой. В тот день руководство части подняли личный состав по тревоге, собрали всех в клубе и призвали поддержать ГК ЧП. Командование части по боевому были одеты в полевую форму и были решительно настроены поддержать ГК ЧП. Но было много сторонников способных не только осудить новую политику, но встать на защиту законной власти. Такое противостояние могло привести к гражданской войне. То есть армию могли поставить против народа. Этого допустить никак нельзя было. Я оказался на стороне защитников законной власти. Командование спешно организовывало принятие новой присяги на верность ГК ЧП. Но этого не произошло. К обеду командир части принял выжидательную позицию. Вот в тот день я написал следующее:

 

ВОЗРОДИТСЯ

 

Как дочь родную на заклание

Богам небесным царь принёс

Прося благополучного дыхания

У негодующих небес.

Так мы над горестной страной

Удар свершаем роковой.

Не купим сей ценой кровавой

Союзу щит, стране покой.

Народ, покорно верящий царям

Снесла защитников в отряд врагов.

Забыв, что слава армии

Добыта доблестью народа.

И прочь от нас венец той славы

В боях сплетённый ратною рукой,

Сжимавший меч возмездья народа

За кровь и горе с лицом солдата

В чужой, зловещей форме.

Теперь, пронзённый братскою рукой

Защитник к столбу позора отнесён.

И как в бою не дрогнувший орёл

Ты пал на очистительный огонь,

Который вспыхнет новым светом.

Тот свет державе целость сохранит,

И вознесёт страну в ряды святил,

Свой щит из плена зла освободит,

Вернёт венец в боях добытой славы!

 

            Короткое пребывание в одном из дальневосточных полков оставило во мне свои впечатления. Об этом я написал несколько шутливых строчек. Здесь я описываю дорогу, по которой утром и вечером офицеры и прапорщики перемещаются из дома на службу и обратно со службы домой и ещё кое о чём. Место для 25-го полка было выбрано полковником Басмановым из Москвы. Таким местом оказалась самая отдалённая окраина маленького посёлка под названием «Посёлок Горького». Там действительно было горько, и жить, и служить. Место болотистое, комариное царство.

 

ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ

 

Тонкой ниткой от ворот,

Сделав правый поворот,

Мимо поля, вдоль забора,

По дороге вдоль завода

Пролегла легендарная тропа.

 

Той тропе конец не близок,

Нудно тянется шоссе,

Он восточным стал давно,

Но ему к «лицу» кликуха…

Не хочу срамить перо.

 

Продолжая дальний путь,

Пыльной лентой изгибаясь

К Порту южному ползёт,

Где тот тихий самолёт,

Где мой друг Перов живёт.

 

Если б дядя из Москвы

Не нашёл бы сей дыры,

Мы бы вовсе не тужили

И не знали б той тропы,

Да и поля «дураков».

 

Но зато отборным матом,

Проходя по узкой тропке

Поминаем москвича

Выбрал место сукин сын,

Вот спасибо Басманов хрен!

 

У писателя в посёлке

Полк поставлен на болоте,

Где нет улиц, редко дачи.

Войско связи топчет грядки.

Задолбила мошкара!

 

Наезжают из отдела

Дяди умные, большие.

Ни за что не отвечая

Раздавая замечания

Ходят гордо воротилы.

 

Говорят нам старики:

«Он начальник – я дурак,

Я начальник – он дурак!

Тяжёло лишь впереди,

Это армия, не шути!».

 

Трудно в первых десять лет

На втором десятке службы

Ты привыкнешь к этой службе

И останется пяток,

Не шуми-ка, ты – дедок!

 

Часто трём известный путь

Хромом доблестных сапог.

Утром рано и в обед

И под вечер, ты поверь

Топчем с бранью в вперемешку

Нам известную тропу.

 

Хватит дурь гонять в пилотке

Финиш мой не за горами.

Это может рок судьбы.

В 25-ом я служу,

В 25-ом завершу…

 

О НАСТОЯЩЕМ И ПРОШЛОМ

 

Боли меньше б испытали

И слёз бы меньше пролили

Коль жизнь познали б изначально.

Но вся беда, что не тогда,

А лишь сейчас, когда вернуть

Давно прожитое нельзя.

Ошибки жизненных столбов

Мы видим слишком поздно,

Уже давно минуя их.

И каждый прожитый наш день

Даёт урок, мы платим по счетам.

Познав ПОТОМ уроки пройденных шагов

Мы признаём, что ЭТО знать

Полезней было бы – ВЧЕРА!

 

Я И ВРЕМЯ

 

То ли жизнь летит экспрессом,

То ли я бегу по жизни,

Всё во мне летит стрелой.

Мне бы время тормозить,

Пригасить огонь в глазах,

Пламя в сердце усмирить.

В суете спиральной жизни,

Задыхаясь в крутизне,

Перейти хочу на шаг.

Протяну ладонь под небо

И, пошарив во вселенной,

Улетающее время, я зажму

В кулак и стоп…

Осторожно, будто птицу

Я в руке своей держу,

Миг удачи, будто сердце

Тихо бьётся в кулаке.

Любопытство разбирает,

Посмотрю вблизи на время,

Загляну в ладонь, где пленник.

Чуть расслабил кисть и пальцы,

Перестало там дышать,

Перестало, значит, нет!

Раскрываю я ладонь,

На свободу в такт времён

Пленник – время улетело.

И, настигнув свой удел

Метеором во вселенной,

Ярким глазом мне моргнув

Улетело в прошлый миг.

Я, пожалуй, не смогу

Время медлить, шаг убавить

И махать рукой уставшей,

Как отставший путник жизни,

Слушать тиканье вдали.

Миг настал и вот он рядом,

Но тут же в прошлое ушёл.

Ты ведь слышишь: время скачет,

Раздаётся в суете

Цокот резвых скакунов.

Время тикает для нас

И для каждого из нас,

Сердце бьётся в такт часов

В такт твоих, а не других!

 

КОГДА В ДУШЕ ШТОРМИТ

 

Когда на море шторм шумит

На дне морском глухая тишь

И холод царствует кругом.

На гнев природы, силу бури

Никто обиды не таит.

Когда в душе метёт пурга

Гашу я бурю на лице,

Ведь я и бог и царь

Своей природы воплоти.

А чтоб других не ранило осколком

Я гнев, как грозную гранату,

Прижав бушующие нервы,

Накрою сердца добротой,

Забрало шлема подниму.

А если слово, как иголка

Рвётся колко на простор,

Сдержу его,

Не дам сорваться пуле.

Ко мне вернётся рикошет,

И мне же будет очень больно.

Но ран своих я не открою,

Они останутся во мне.

Душевной чистой добротой

Лечу свои больные раны.

Люби, что дорого тебе,

И даже гроша не плати

Нелепостям, обидам и слезам,

Печалям, змеёю жалящим тебя!

 

КОСТЁР

 

Лениво отблески бросая,

Костёр стихал в степной тиши

И жарки дух свой испускал.

Ещё мерцал, но всё же засыпал,

Ночным, укрывшись одеялом.

А я сидел под куполом

Высокого небесного шатра.

Смотрел в костёр, что угасал.

Наверно, сердце у меня,

Как догорающий огонь

Ещё хранит в себе тепло.

Ну, что за грусть преследует меня

Ведь я могу пылать бушующим огнём.

Бывает, пламя бьёт внутри

Огонь и жар любви, страдания,

Восторг моих желаний

Во мне взрываются огнём,

То гаснут, падая во тьму,

Когда она стоит ко мне

Холодной равнодушною стеной.

Да что там горькая печаль

Когда со мной ты холодна.

Преграды строишь беспричинно,

На светлый день бросаешь тень 

И также быстро рушишь их

И вот опять мы в солнечных лучах.

И вновь рассвет,

В любви ко мне

Опять клянёшься ты.

А я опять тебе твержу:

Но знай и верь, любовь свою

Предать не в силах! Ты поверь.

Мой добрый ангел чистоты

Ты фея с именем любовь

Меня ты снова согреваешь

И сердце бьётся муки одолев

И вновь хочу ласкать тебя

Моя последняя любовь.

 

ДВА ЛУЧА

 

Моя печаль и мой восторг,

Моя любовь и сердца грусть

Теперь вы спутники мои,

Я пленник ваш на все года.

И каждый миг, живя тобой

Видит дивный образ твой.

Среди толпы и в гуще суеты

Любовь найдёт глаза твои

И ты меня в толпе узнаешь.

Теперь вся жизнь полна тобой

И воздух зимний – это ты

И зной горячих летних дней

Всё ты, прекрасная любовь.

В душе весна, когда ты рядом

Тогда я полон радостью живой.

Когда ты где-то далеко

В душе свозить печальная тоска

И осень сыростью гнетёт.

Цветок красивый, стебель стройный

Цветёшь, я знаю для меня!

Звезда лучистая моя

В моей вселенной ты одна.

Держа в руках твой гибкий стан

Хочу парить с тобою рядом.

Но где ж моя вторая жизнь,

Чтоб мне туда с тобой лететь

Забыв печали и горести былые.

Ты помнишь, там, ещё давно

К тебе пришли светлые лучи.

Ведь это я тебя искал,

Моей судьбы коснулась ты.

Как долго нас водили испытания

За то, что тебя не разыскал,

За то, что ты другой прошла дорогой,

За то, что мы других любили.

Теперь я знаю: для нас

По карте нашей жизни

Судьба чертила два луча

Затем свела в один.

 

ТЫ

 

Зимней стужей веет в душу,

Если рядом нет тебя.

Солнце в небе скрыто тучей,

И печаль тоскою серой

Застилает мне глаза,

Если я тебя не вижу.

Не хочу бродить один

В этой жизни без тебя.

Да и в той бы я хотел

Быть с тобою вместе.

Вновь один, тебя нет рядом

И опять я возвращаюсь

В дни прошедшие с тобой.

Ищу в душе твои следы,

Тихо слушаю себя

Пульсом сердца для тебя

Шлю сигнал своей любви.

И во всех углах души

Проживаешь только ты.

Других, что раньше были здесь

В помине нет, исчезли тени.

Хочу тебя прижать к груди

Отдать тебе свои желанья

Забрав в себя твои томленья.

 

Я

 

Мой вечный собеседник – я.

Во мне всегда живёт другой.

Его, как брата-близнеца

Я чту, как и он меня.

Для всех я виден

Его никто не видит.

Я обыденный, простой

Почти как все,

Не ворон белый.

А он то, может быть другой.

По мне не скажешь, что романтик,

Любой сказал бы обо мне:

«Романтик умер не родясь,

Давно погас мечтатель!

Но в нём ещё живёт

Очаг бодрящего тепла!».

Мне нечего скрывать,

Не редко, скорее чаще

Жаркий пыл моей души

Порой так сильно встрепенётся

И не сдержать сентиментальности моей

Когда росток роняет

Ослабший нежный лепесток

Я сердцем слышу

Уныло плачущий цветок.

 

ВЗЛЁТ, ПОЛЁТ, ПАДЕНИЕ

 

Видно срок мой подошёл,

И теперь я вне игры.

Коль начальники моложе

Ты для них уже старик.

Вот и проводы с цветами

По тебе уже справляют.

Не спешат теперь часы,

Дни проходят за бортом.

Очень схожа наша жизнь

С разными временами года.

Зимний год настиг меня.

Холод льдом метёт в лицо,

Ветер лезет под пальто

И деревья спят не слышно,

Ветки мёрзнут без листвы,

Снег хрустальный под ногами

Серебром лежит холодным.

И теперь я в никуда

Не спеша бреду туда.

Но скажу открыто всем:

Рано списан я из строя.

Это козни от козлов,

А скорее от козы.

А ведь будто бы вчера

Вихрем мчался по просторам

И скакун мой в силе был,

В скачке бешенной летел.

Горизонт мой чистым был,

Финиш мой был за горами.

Жизнь во мне огнём кипела,

На победном скакуне

Восседал в седле верхом,

Не сбавлял карьерный бег,

Мчался ровной тропкой в даль.

Все барьеры сходу брал

И соперников не слышно,

Обернулся – никого!

Обогнал я их давно.

Нет врагов, помех не видно,

Вот и славно, светлый путь.

Я бы долго так скакал,

Но уже устал от гонки

И расслабился в седле,

На ходу решил дремать,

Повод сбросил я коню,

Он везёт, а я посплю.

Не заметил ямы чёрной

С лёту наземь угодил,

Прямо вниз, на дно упал.

Конь учуял слишком поздно

Запах скверных землекопов.

Видно кто-то приготовил

Здесь ловушку для меня.

Я попался, вот беда.

Кто-то знал куда скачу,

Где лежал мой ровный путь.

Тайной быть не может яма,

Если рыли две подружки.

Да и сам я понял сразу,

Что начальницы хотели,

Для чего так спешно рыли

И меня свалить хотели.

Кто стоит за этим злом,

Кто исполнил сей заказ,

Где предатели таились?

Всех узнал, ходили рядом.

Не учёл я тайный сговор

Потому я не в седле.

И теперь другой дороги

Я держусь от землекопов.

 

В период главенствования в СССР КПСС куда бы ты ни пришёл: на работу или учиться – будешь в обязательном порядке активно участвовать в социалистическом соревновании. В этом ни для кого не было исключении. Участвовали в социалистическом соревновании все граждане, организации, министерства Советского Союза.

Социалистические обязательства в любой отрасли жизни и деятельности государства брались завышенные. Обязательства оформлялись письменно в бумажном варианте.

 

ВСЯ СТРАНА СОЦСОРЕВНОВАНИЕ

 

Ареной стала вся страна

И нет колец и олимпийского огня.

Под флагом партии родной,

Под красным знаменем страны

Шагая в социалистическом строю

И ты, и я, и вся страна

Соревнуются с утра.

Вот пришёл к нам новый год,

А мы новые обязательства берём

И вновь на старт.

Когда ж закончим этот спорт?

Когда придёт преклонность лет!

Финиш там, где наш закат.

Арену можешь ты покинуть,

Отставку дать соцсоревнованию

Если ты Пенсионер.

 

ПЯТИЛЕТИЮ «ЖИЛСТРОЙСБЕРБАНК КАЗАХСТАНА»

 

На  проспекте  Аблай  хана,

В центре яблоневой столицы,

Рядом с грозным Комитетом,

Возле  парка,  где  фонтаны

Бьют водой в ладонь листвы,

Банк, отметив юбилей,

На шестой пошёл годок.

Молод  «парень»,  но умён,

Не по годам «малыш» силён,

Ноги  силой  налились,

Гибкость в теле появилась,

Крепнут мышцы с каждым днём.

И  «родители»  довольны,

Что «малыш» растёт на славу.

И по всей большой округе

«Крепыша» признал народ.

Няньки тоже очень рады

Есть чему гордиться нам.

У малыша родни навалом:

За отца там Председатель,

Она хитра, строга не в меру.

Знаем мы секрет хитёрства,

Умы всегда хитрить способны.  

Ну и есть, кто пожалеет

Мать родная – первый зам.

В роли мачехи – другие

На виду любовь сулят,

А когда никто не видит

Всякой дрянью угощают,

Не зачах бы наш «Поспел».

Что бы было с крепышом,

Если б добрых и умелых

Было б меньше, чем врагов.

Но не будем в праздный день

Говорить о чёрном теле.

Под фанфары и салют,

Я желаю всем добра,

Под трёхцветным флагом Банка

Долгих лет вам в этом Банке!

Пусть растёт из года в год,

Чтоб он стал, как богатырь,

Чтобы дни его рождения,

Юбилеи разных дат

Мы отметили б опять!

19 июля 2008 года.

 

ПОЗДРАВЛЕНИЕ МОЕМУ ТОВАРИЩУ С 30-ЛЕТИЕМ

 

Тебе тридцатник старина,

Прекрасная для возраста пора!

Тебя с утра, родные и друзья

С весной тридцатой поздравляют!

И я тебе дружище пожелаю:

Чтоб долго жил и не старел,

Пусть счастье, где живёшь

Жильцом останется в семье!

И чтоб твоя открытая душа

Жила бы в чистой доброте!

И чтобы круг твоих друзей

Всегда бы рос вокруг тебя!

Тебе желаю здоровья быка,

Удачи лёгкой, постоянной!

Ну, что тебе ещё сказать?

Ах да! Так, на всякий случай

Долголетия тебе… в эрекции!

 

«Человек отличается от всех других

созданий способностью смеяться».

Аддисон Джозеф (1672 – 1719 г.г.) английский драматург.

 

ОЗОРНАЯ ШУТКА «НОЧЬ»

 

Ночь. Никто не бродит,

Тишина укрыта сном.

Спят усталые ребята,

Мужики храпят гортанно,

Бабы спят, раскинув ноги.

Ну, короче, на Востоке

Все лежат, подмяв подушки,

Может кто-то и не подушки.

В разнобой скрипят лежанки,

Видно там кипит работа.

Ничего, что слышно это,

Лишь бы им хватило сил

Завершить ночное дело.

Звёзды смотрят с высока,

Жёлтой рожей круглая луна

Лезет в окна и окошки.

Спят казахи и уйгуры,

И хохлы и русаки,

Ну, и всякие другие.

Не орут давно коты

И собак нигде не видно.

Лишь одна вторую ночь

Спит, вытаращив очи.

Что-то мучает её,

Шалунишка спать не хочет.

Без трусов и без ночнушки

Мнёт спиною простыню.

Жаждет тело приключения,

Истомлено, шаловливые ручонки

Не блуждая, очень точно

Не дают давно покоя

Знойным эрогенным зонам.

Пальчик знает, где ей шарить,

Дрожь пошла по белым бёдрам

Поднимая вал стонания.

Нет, не справится срамница

С жарким телом бесстыдницы.

Вот она совсем устала,

Долго бомбу разряжала.

И никто не знал в округе,

Что и в эту ночь

Ничего не взорвалось,

И никто не пострадал,

Потому что как вчера,

Никого не призывая

Шалунишка без труда

Свою бомбу разрядила.

 

СЕКРЕТАРША

 

Открываю чистый лист

И кладу в него свой стих.

Сверху вниз скользит перо

Строчки лягут на листке.

Может вам не по душе

И рассказ, и стиль «поэта»?

Да, не важный я сказатель,

Просто хочется размять

Ручку с сохнущим пером.

Я начну, а ты послушай.

Брось ты ноготь, не грызи,

Пальчик в ухо не тяни,

Будет скучно – подремли.

Вот и славно, слушай Муху.

Я читаю, ты послушай.

В нашем славном государстве

В граде – бывшею столицей

Проживает наша дама.

Нету краше Светы нашей

Чудо стан, походка – диво,

Улыбнётся ярким светом

И одарит всех теплом.

А хохочет азарливо,

Её смех, громче всех.

Как-то шеф её просил:

«Света, варежку прикрой,

Ручкой ротик ты закрой,

Да и зубы не студи».

А теперь скажу два слова,

Где проводит Света дни.

В банке делом правит тонко,

Дама знает с кем работать.

Что там львы, тельцы и раки

Если дело за стрельцом.

Принимает клиентуру:

Ну, там всякие натуры

Пребывают у неё.

Телефон вспотел, как в бане

Света виснет в проводах

И на разных языках

Речь ручьём журчащим льёт.

Я вам точно заявляю,

За базар я отвечаю.

Хоть и дама не проста,

Не ленится, не пупсится

Угождает всем и вся.

А мужчины чуть дрожа

Смотрят преданно в глаза,

Сверху вниз, а может снизу

Гладят, гладят нашу Свету.

Нет, ну что вы, не руками,

А глазами и бровями,

Может быть ещё мозгами.

Самой сильной половины

Представители в приёмной

Глаз не сводят от Светланы,

Как стрелки бросают взоры

На неё и мимо столика, чуть ниже.

Ну, глазели б и глазели,

А тут, совсем её раздели

Даже если и глазами.

Вот придёт её хранитель,

Глянет! А её уже раздели!

За секунду, взглядом строгим

Он готов её одеть.

Ты смотри, совсем устала

И не видит в кабинете,

Что давно она раздета.

Пялят глазки мужики,

Вот бы кто и захлебнулся

Той бессовестной слюной,

Что комком висит в их глотке.

Солнце катится в закат,

День закручен, сейф закрыт,

Вот уж точно: не работа

Коль часы домой спешат.

Света стол свой подчищает

И рукой привычным жестом

Факс рабочий отключает.

У дверей висит взыватель

«Уходя, гаси ты свет!»

Видно, здесь ошибка скрыта,

В слове «свет»

Не хватает буквы «у»,

В том же слове букву «с»

Было б лучше увеличить.

Смотрит Света на взыватель,

Не поймёт, зачем ошибки

Допускает комендант.

Чай допьёт, домой пойдёт.

Там родня, пацан Андрюха

Ждут и ждут её давно.

И красива, и умна

Всем ты Света хороша.

Кто-то женится на ней,

Ну, наверно, тот Андрей.

Под венец её потащит

И на палец ей напялит

Обручальное кольцо.

Он не станет долго ждать

Через год, а может раньше,

Ликом схожим на неё

Выйдет Светкино дитя.

Вот и кончил этот сказ.

Я и сам не знаю толком,

Что хотел я написать.

Может, как-то на досуге

Я улучшу свой рассказ.