Александр Миронов - По светлой дороге

Александр Миронов.

По Светленской дороге.

Мама, помнишь, как с тобою

Шли в Сураново пешком,

Шли дорогою лесною,

Шли полями босиком.

Помнишь, выйдем за окрайну,

За Сурановский разъезд,

И в кедровник, в свежесть раню,

В сонный, тихий еще лес.

От разъезда ельник хмурый,

Вплоть до Светлой темный лес, -

Только сверху синь лазури

Вьется дымкой вдоль небес.

Глядь, с травы поднялся зайка,

Мчится серый, чуть дыша;

То, глядишь, над нами стайка

Птиц встревоженных прошла.

Крикнет сонная кедровка,

Видно вспугнутая мной,

Вздрогну я, и мне неловко

За себя перед тобой.

- Не пугайся этой птицы,

Только так она кричит.

Это нас она боится,

Покричит и летит.

Успокоившись, по бровке

Снова бодро я иду,

И с ветвей калины грозди

Обрываю на ходу.

Красно-желтые горошки

Не кусаю, лишь сосу,

На протянутой ладошке

Показать тебе несу.

- Ты не ешь, они не спелы,

Очень горькие еще… -

Раскусить уже успел я,

Исказилось в раз лицо.

Ты смеешься, содрогаясь,

Заразительно и звонко.

Я сквозь слезы улыбаюсь,

А во рту ужасно горько.

Так дойдем с тобой до Светлой,

Притомясь, и весело.

А за Светлой, ах как светло!

Поле, солнце за селом.

Завернем к знакомым в гости.

А домов в ней - два иль три.

И живут в них, сушат кости,

Лишь седые старики.

Старики народ приветный –

На столе уж самовар.

В разговоре не заметно

Пьют, глядишь, второй запар.

- Летом нет, летом не скушно,

В суете когда скучать?

Вот, воротца ладить нужно,

Да й дрова пора пилять… -

Дед рассказывал тоскливо

О своем житье-бытье,

А старуха суетливо

Расставляла на столе.

- Дёржим борова, корову,

Што нам надо старикам?

Только сенца нужно много,

А силенка уж не та.

Все таперча мечут в город,

Старикам одним скучать.

Нам пущай хыть холод, голод,

А век тут свой доживать.

Привезут с Тайги* внучаток,

Лето весело живем.

Зиму спим, как медвежата,

На печи бока печем. –

Тут и внуки два пострела,

Из-за дедовой спины

На меня глядят не смело,

На веревочках штаны.

Подмигнул им, улыбаясь.

Осмелела детвора.

---------

Тайга – городок в Кемеровской обл.

А потом мы заигрались,

Убежали со двора.

В ямах, в дебрях Иван-чая, -

От деревни след былой,

Я, там в образе Чапая,

Эскадрон веду лихой.

Вскоре ты пришла за мною,

Мне сказала: - Воин мой,

Нам пора… - Друзьям рукою

Помахал я под ветлой.

Снова в дальнее раздолье

Мы идем с тобой вдвоем,

По широкому приволью,

По дороге босиком.

Хлеб, ты помнишь, рыжий, рыжий, -

В поле ветер волны гнал.

Мне казалось, не пшеничный –

Солнцеликий океан.

Колоски усами грозно

Шевелят на ветерке,

Ты встряхнула осторожно –

И зерно в твоей руке.

Ты одно чуть надкусила,

Говоришь: - Уж скоро жать… -

Мне в ладонь нашелушила,

Я стал зернышки жевать.

Твердо-хрупкие зернинки

С хрустом мнутся на зубах, -

Стали мягкие, и липки,

Как мука на жерновах.

А ты помнишь, там на поле,

Под березою в тени,

Под ее листвой зелёной,

Отдыхать с тобой легли?

Вот свистит свирель пастушья,

Вот журчанье родника, -

Льются сверху, полнят душу,

Поднимают в облака…

То поют жавороночки

В синеве невидно птицу…

Солнце пáрит, жарко очень.

В лог скорей бы, там напиться!

Помнишь, мама, что за сказку,

Рассказала мне тогда?

Мне казалось, и взаправду

Колдовская здесь вода.

Я и пить ее боялся,

В лог сошли когда к ручью.

Правда, вида не подал я, -

Пил холодную струю.

Через лог иду обувшись

В сандалетики, в носки,

Потому как змей боюсь я

И валяются сучки.

Здесь земля не то, что в поле –

Прелью, холодом пахнёт.

И с жары тут по не воле

По спине мороз пойдёт.

Он от солнца всех спасает:

Тут и дятел и сорока,

Тут, наверно, серый заяц…

Да и нам в логу неплохо.

Лес в нем хмурый и высокий,

Смешан: ель стоит с пихтой,

Хмель с березою белёсой,

Будто в сказке мы лесной.

То ворона от испуга

Грозным криком закричит,

То сорока, ей подруга,

Застрекочет, заюлит.

То брундук с дороги бойко

Под кусты, и скрыт травой,

Где-то слышно дятел звонко

Долбит докторской иглой.

То шумнёт в листве зеленой

Тальника, берез, осины

Ветер легкий и привольный,

Шар качая в них осиный.

Я иду немного в страхе,

За тебя держусь рукой.

Кто их знает, те же птахи

Вдруг представятся Ягой.

Или пень в зеленой шубе

Обернется головой, -

Я царевич на распутье,

Только с чем идти на бой?

И мне кажется, не скрою,

Будто сбились мы с пути,

Что нас леший в глушь лесную,

Верно хочет завести…

Но напрасны все тревоги,

И напрасен был мой страх,

Мы по Светленской дороге

Были снова на полях.

Как бы не было с тобою

Хорошо пешком в степи,

Но вот так, весь день по зною

Утомительно идти.

Я все чаще отдыхаю,

Задаю всё те ж вопросы:

- Мам, мы много отшагали? -

И сдираю кожу с носа.

На меня с тревогой глянешь,

Говоришь: - Мы молодцы!

Ведь у нас с тобою, знаешь,

Верст тринадцать позади.

Нам идти осталось мало,

Может две версты иль три.

Так что ты, мужик мой малый,

Все же малость потерпи. -

Скажешь вроде бы и просто, -

Вновь бегу я впереди.

А мне кажется, со взрослым

Разговариваешь ты.

Так под вечер доплелись мы

Тихо к пасечному рву.

Он вещает нам – уж близко.

Уж теперь я добреду!

Здесь грибов мы ищем бабке,

Ты показываешь мне:

Что вот эти вот – поганки,

А пригодные лишь те.

До поскотины однако

Незаметно добредем,

А собрали бедновато –

Не пришел еще сезон.

От поскотины тут рядом,

Ходу где-то полчаса,

По дороге прямо, прямо,

Вдоль густого кедрача.

Говорят подкова к счастью,

Верю я такой примете.

Не искал ее случайно,

А я жил в счастливом месте.

Оттого быть может только

Я дожил до этих лет.

Потому как та подковка

Хоронит меня от бед.

Вековечный лес, кедровый,

Он таит от всех добро.

Окружал тот лес подковой

Наше тихое село.

За кедровником – Пенчиха,

Резкий справа косогор,

Тугояковка там тихо

Водит с вербой разговор.

В ней по глупости наивной,

Было чуть не утонул.

Да Баклушихе спасибо,

Не дала уйти ко дну.

Ох, горячая ж ладошка

У той женщины была!

До сих пор горит немножко

Жар на холках у меня.

Даже бич мне за Серуху

Так уж помнится не стал,

Чем Иван Михалыч с духу

В свое время отхлестал.

Да за чтó бы, - не обидно.

Потерял кобылу он.

А она ушла к овину,

Там гуляла с жеребцом.

По утру, проснувшись, Ваня

Испугался, - нет коней!

Да неужто их цыгане?!.

А бича отвесил мне.

Жаль, что позже их не встретил,

Через лет… как возмужал:

Уж Ивану я б ответил…

А Баклушиху… обнял.

А, упав однажды с кроны

Высоченного кедрá,

Был бы мертв, но та подкова

Ту беду, мам, отвела.

И хочу сказать, что в жизни

Многим я обязан ей.

Скромной маленькой Отчизне,

Детской родине моей.

За болотцем, что за речкой,

Есть Пенчихина гора.

И в твоей, моей сердечной

Млеет памяти она.

Не одно с ней поколенье

Было связано судьбой.

Здесь сердечные волненья

Завершались не одной

Шумной свадьбою, где лихо

Мчится тройка – лютый зверь!

А ведь сваха-то Пенчиха,

И венчальная пастель.

А как вербная неделя! –

Все к Пенчихе, для святых

Наломать ветвей Апреля,

В сладком запахе кусты.

Принесешь. Поставит ветви

Тетя к божьим образам,

И весна, ее приметы,

Расцветают на глазах.

Мама, знаешь, я с тобою,

Не во сне, а на яву,

До Сураново порою

Босиком иду, иду…

Память детская, ты цепка!

Нет давно на тех местах

Ни Сураново, ни Светлой,

Нет дороги на полях.

И печально, что не стало,

Что распались деревня.

С них свое первоначало

Брáла Русская земля.

Пусть деревни опустели,

Там бурьян цветет, поди,

Только память не истлела

И теплом живет в груди.

Мама, помнишь ту дорогу?

Не забыла, я гляжу.

Не по той ли я дороге

До сих пор еще хожу?

И не ты ли добрым взглядом

Освещаешь путь земной?

Ты всегда со мною рядом –

Проводник бессменный мой!