Борис Никитенко

Русские юнкера лондонских доков.

Рассказ

 

 Колючий и злой январский ветер 1918 года больно бросал снежную крупу прямо в лица. Сережа Грановский и Коля Максимов старались увернуться от этой снежной шрапнели, натягивая башлыки на головы до самых глаз. Они торопливо шли в предрассветной мгле по Ришельевской, одной из знаменитых улиц Одессы, скользя по заледенелому тротуару. 

    

На правом плече у каждого висел на ремне ручной пулемет системы Льюис, а на левом бедре подпрыгивали от ходьбы сумки с пулеметными дисками. Весь этот груз плюс по нескольку гранат у каждого на ремне поверх форменной юнкерской шинели сказывался на скорости хода, хотя спешить им надо. Ох, как надо. 

    

Три дня юнкера Одесского пехотного училища, расположенного на Итальянском бульваре, довольно успешно отбивали атаки противника. Что это был за противник? Никто, включая командования училищем, так и не знал. В Одессе не было стабильной власти. Властью провозглашали себя все. И украинские националисты, и большевики, и социал-демократы и даже одесские бандиты и налетчики во главе с их главарем Мишкой Япончиком. 

    

400 штыков 19-20 – летних юношей, юнкеров пехотного училища, которые твердо стояли на позициях: «За веру, царя и отечество» представляли серьезную угрозу для всей этой шантрапы. Поэтому нападение на училище было не случайным, и участвовали в нем объединенные силы, временно заключившие перемирие.  

    

Атакующих сил было значительно больше, к тому же в их распоряжении была еще и артиллерия, но они так и не смогли взять здание училища и несли большие потери. И лишь отсутствие боеприпасов вынудило начальника училища полковника Кислова отдать приказ оставить училище и прорываться группами и по одиночке сквозь окружение. 

    

Сережа и Коля воевали в пулеметном взводе. Воевали лихо и умело. Дружили они с момента поступления в Одесское пехотное училище и в бою надежно подстраховывали друг друга. Сережа был москвичом, Коля родом из Харькова. У обоих родители из числа русской интеллигенции: инженеры и педагоги. Оба друга спешили на фронт, воевать с немцами, а потому приехали на учебу в Одессу, где выпуск офицеров был ускоренным. Выпуск оказался сверхускоренным. Только без золотых погон и званий. 

 

- Что будем делать? – спросил Коля. 

 

- Не знаю как ты, а я ночью ухожу. Иду к Леночке. Не представляю, как она там? Ведь у нее отец знаменитый дантист, а значит, имеет дело с золотом. Что творят в городе налетчики, сам знаешь. 

 

- Конечно, знаю, - вздохнул Коля. - Давно ли мы праздновали ее окончание гимназии? У вас, наверное, было куча планов на будущее? 

 

- Не трави душу, Коля! Какое там будущее? Была бы жива. Неделю не имею вестей. 

 

- Ну, хорошо. Что дальше то делать будем? 

 

- Упремся – разберемся! Ведь так говорят черноморские моряки, когда теряют свое место нахождения в море. Так и мы. 

 

- Слушай меня! Сегодня забегал в кочегарку. Сидит истопник Семеныч и пьет чай с сахаром. 

 

- Ну и что? 

 

- Не понимаешь? С сахаром, которого в одесских окрестностях давно уже нет! 

 

- Значит, где-то достал. 

 

- Передали гостинец от сына. Знаешь кто его сын? Известный бандит с Ближних мельниц. 

 

- Ну и что? 

- Слушай дальше. Разговорились. Он ко мне благоволит. Рассказал, что в пустом порту, где давно уже нет ни одного корабля, таки стоит шведский пароход. Пришел за сахаром. Из Херсона его возят на дубках, таких грузовых парусных лодках, и перегружают на этот пароход. Сахарозаводчики выполняют свои обязательства. Думают, что этот бардак скоро закончится. Как бы не так! 

- Коля, говори короче! При чем тут сын-бандит? 

- Сынок со своей бандой уже совершили налет на пароход и эти дубки. Вывезли на подводах, что смогли погрузить, но сахара еще много, пароход-то океанский. Сегодня к утру налет повторят. Не думаю, что капитан будет дожидаться, пока перебьют экипаж и разграбят судно. 

- Предлагаешь эвакуироваться? 

- А что делать? Ждать пока эта бандитская сволочь пристрелит тебя только за то, что ты юнкер? Слышал приказ. Рассеваться по одиночке и группами… 

- Что-то в этом роде думал и я. Определимся, свяжемся с родителями. Решено. Выходим к четырем часам. Попробуем через наш лаз на хозяйственном дворе. Сначала заходим к Леночке. Сделаю ей два предложения. Руки и сердца, а уж потом предложу эвакуацию.  

- Согласен. Оружие берем с собой? 

- Обязательно. Добавим еще и гранат. Полковник велел брать, что можно унести с собой. И еще. Ты как хочешь, а я надеваю парадное обмундирование и офицерскую шинель, которую шил для выпуска на заказ. 

- Я тоже. Как насчет погон? Снимаем? 

- Никогда! И никаких разговоров с этой шантрапой. Пусть за нас говорит «Льюис»! – и Сережа погладил рукой по стволу пулемета. 

- Значит, договорились! - и они крепко пожали друг другу руки. 

     Сделали, как решили. В середине ночи тенями выскользнули через лаз в заборе хозяйственного двора с территории училища и, обойдя посты, очутились на Решельевской. Пока все шло хорошо, и нежелательных встреч не было. Наконец остановились около дома Леночки. Сережа сразу насторожился. Дверь подъезда была открыта. Домовая самоохрана, которую одесситы начали выставлять в последнее время от бандитов и налетчиков, отсутствовала. 

Сережа и Коля переглянулись и, не сговариваясь, сняли с плеч пулеметы, переведя их в боевое положение. С предосторожностями они тихо зашли в подъезд. То что тут побывали бандиты не вызывало сомнений. По всей лестнице мусор и кровь. Сержа, как безумный бросился на второй этаж к квартире отца Леночки дантиста Синицкого.  

Дверь была полуоткрыта, замок выломан. Сережа осторожно, держа палец на спусковом крючке пулемета, зашел в переднюю. Коля последовал за ним. В квартире ни звука. Зашли в гостиную. Полный разгром. Пух от перин лежал белым слоем на полу. И еще кровь на стенах. Сережа беззвучно опустился на вспоротый диван. Коля быстро скрылся в глубине квартиры. Вскоре он вернулся. 

- Сережа! Никого нет. Все переломано и перебито. Что-то искали. 

- Что искали? Золото искали! Думают, что раз дантист, то должно быть золото. Господи! Что же с Леной? Что с ее родителями? Надо пойти узнать по соседям, - и Сережа вскочил на ноги. 

- Успокойся. Никто тебе ночью не откроет. Да и вряд ли после такого погрома тут кто-то остался. Разбежались по родным и знакомым. Лучше посмотри сюда! – и Коля показал на дверь в соседнюю комнату, на которой мелом было написано имя «ГЛАША». – Кто это Глаша? 

- Это старая нянька Леночки. Ее внучка живет рядом. Давай к ней. Быстро! 

Они выскочили из квартиры и просто скатились по лестнице. Через несколько минут Сережа и Коля стучались в полуподвальную квартиру внучки няньки Глаши. После долгих выяснений дверь отворили, и Сереже на грудь упала Леночка. Ее долго отхаживали, пока она с помощью старой няньки и ее внучки смогла рассказать о недавних событиях. 

Все произошло, как и предвидел Сережа. По наводке был совершен налет на квартиру дантиста Синицкого и еще на несколько квартир, где жили зажиточные люди. Действовали жестоко. Били. Требовали выдачи ценностей, а потом всех пристрелили. Леночку родители, видимо, что-то предчувствуя, еще за неделю до налета отправили к старой няньке, вручив ей на хранение саквояж с ценностями. 

Она еще долго рыдала на груди у Сережи, пока Коля не показал взглядом на часы. Сережа платком вытер мокрое от слез лицо Леночки и твердо сказал: 

- Собирайся, пойдешь с нами. 

Самое удивительное, что Леночка даже не спросила куда. Она послушно встала и, как во сне, начала надевать пальто, которое тут же принесла внучка Глаши Оксанка. Коля, внимательно наблюдавший эту сцену, подтолкнул друга локтем в бок и тихо сказал, используя одесскую лексику: 

 

- Господин жених имел что-то сообщить своей невесте или как? 

Сережа встрепенулся, опустился на одно колено и, глядя снизу вверх прямо ей в глаза негромко, но четко сказал. 

- Дорогая! В этот тяжелый для тебя, да и для всех нас час, прошу твоей руки. Пусть нас разъединит только смерть… 

-Я согласна, – прошептала Леночка. – Я согласна! - уже тверже повторила она и опустилась на колени рядом с Сережей. 

- Оксанка, неси икону! – раздался голос старой няньки Глаши, сидящей в кресле. –  Я сама благословлю сироту! 

И благословила. Жених и невеста поцеловали икону, расцеловались с Глашей и Оксанкой и двинулись к выходу. 

-А куда мы теперь? – только сейчас догадалась спросить Леночка. 

- Прости, дорогая! Все приходиться решать на ходу. Так вот. Мы с Николаем решили выбраться из этого вертепа. Конечно, временно. Но пока выхода нет. В порту стоит единственное судно, шведский пароход. Попытаемся устроиться на него, а там будет видно. 

- Хорошо, - кротко сказала Леночка. – Куда ты, туда и я.  

 Выстрелы они услышали на подходе к Хлебной гавани порта. За портовым забором шла беспорядочная стрельба, причем в том месте, где просматривались трубы парохода.

Беглецы проскользнули на неохраняемую территорию порта и осторожно выглянули из-за пакгауза. Конечно, это был бандитский налет на пароход. Капитан не успел уйти, хотя около борта уже стоял лоцманский катер. 

Десяток вооруженных бандитов шли кучей по направлению к пароходу и вели непрерывный огонь, в основном, из револьверов. Стреляли по рулевой рубке, по носу и корме парохода, где матросы пытались перерубить швартовые канаты, а так же в сторону забортного трапа, который экипаж пытался поднять. 

Невдалеке, у стен портового склада дожидались своей очереди несколько телег запряженных лошадьми, и даже небольшой грузовичок. Подготовились к грабежу основательно. Немудрено. Куш был велик. Сахар ценился наравне с золотом. 

- Что происходит?! – испуганно спросила Леночка. 

- Сладкого ребятишкам захотелось, - без улыбки ответил Сережа. – Слушай меня внимательно, Лена. Сейчас мы с Колей поможем экипажу и, возможно, заработаем себе на билет. Ты находись в этом углу и никуда не высовывайся. И вот еще, возьми этот браунинг, – Сережа вынул из кармана шинели небольшой пистолет и вогнал патрон в патронник. – Если кто подойдет, жми на курок без раздумий. Тут так: или ты его, или он тебя. Вспомни судьбу родителей. Это их убийцы. Поняла? 

- Поняла. – И Леночка уже без раздумий взяла в руки пистолет. 

- Коля заходи слева, я справа! – без долгих разговоров скомандовал Сережа и, поцеловав Леночку, скрылся. За ним последовал и Коля. Бандиты уже подходили к борту к тому месту, где свисал трап, когда с двух сторон по ним ударили очереди двух «Льюисов».

Те, кто уцелел, беспорядочно стреляя по сторонам, рванули к выходу из порта. Большинство осталось лежать на причале. 

Леночка, сориентировавшись в обстановке сама бежала к трапу. На пароходе еще боялись поднять головы и не шевелились. Все трое в мгновение ока одолели трап, и Сережа крикнул на английском языке лежавшим под защитой фальшборта матросам: 

- Нет бандитов. Делайте свою работу!  

Не говоря больше ни слова, он направился к трапу, ведущему на капитанский мостик. Коля и Леночка последовали за ним. На мостике уже поняли, что произошло и не теряли даром времени. Отдавать швартовые концы на берегу было некому и матросы их просто рубили топором на носу и на корме. Лоцманский катер начал выполнять функции портового буксира и оттаскивал корму парохода от причала.

К поднявшимся на мостик юнкерам и Леночке подошел пожилой моряк, судя по нашивкам, капитан. Он молча пожал всем руки и буднично спросил на английском языке: 

- Вы с нами? – и получив утвердительный ответ от Сережи, попросил Леночку спуститься в кают-компанию, а юнкеров пройти с пулеметами на нос и на корму. 

- До выхода из порта, - спокойно объяснил капитан. 

Сережа занял позицию на носу, а Коля на корме. Пароход медленно разворачивался носом к выходу из гавани. Сереже пришлось дать лишь одну очередь по причалу, откуда прозвучал одиночный выстрел, который тут же оборвался. 

Наконец, справа по борту остался Воронцовский маяк, и пароход, пройдя еще немного, приостановился и высадил лоцмана на катер. Дали полный ход, и судно легло на заданный курс. Собрались в кают-компании, расселись за большим обеденным столом. Капитан внимательно оглядел нежданных гостей. 

- Надеюсь, вы понимаете английский язык? – Получив молчаливое подтверждение кивками голов, он продолжал. - Я, капитан парохода «Принцесс» Чарльз Кук. Судно под флагом нейтральной Швеции, но команда состоит из английских моряков. Издержки войны, иначе мы не прошли бы ни Босфор, ни Дарданеллы. Мы зашли в Одесский порт за грузом сахара. Что случилось дальше, вы видели сами. Сразу же хочу поблагодарить вас за смелые действия, которые, по сути, спасли нас всех. Пароход следует в Англию. По пути предполагается заход еще в несколько портов. Первый порт захода порт Лимассол на острове Кипр, который, надеюсь, что вам это известно, аннексирован Великобританией. Теперь расскажите о себе, и чем я смогу быть вам полезен? 

- Расскажи, Сережа, - тихо попросила Леночка. 

- Хорошо. – Сережа взглянул на нее, кивнул головой и перешел на английский. – Я, Сергей Грановский, моего друга зовут Николай Максимов. Нам по двадцать лет. Мы юнкера Одесского пехотного училища, без пяти минут офицеры, готовились к сражениям с германцами. Так называемую революцию мы не приемлем. В Одессе она вылилась в откровенный бандитизм. Три дня сражались с бандитами, а после того как закончились боеприпасы, получили приказ оставить училище и разойтись. Моя невеста Елена Синицкая в прошлом году закончила гимназию. Ее родителей врачей недавно убили во время бандитского налета на квартиру. Она чудом спаслась. Пока мы не имеем никаких планов, кроме одного: вырваться из этого бандитского вертепа. Узнав, что в гавани стоит пароход, решили попытаться эвакуироваться на нем. Необходимые документы, удостоверяющие наши личности при нас.  

- Вы хотите эмигрировать в Англию? – спросил капитан. 

Сережа растерянно посмотрел на Леночку и Колю. Они молча пожали плечами. 

- Вот видите, - обратился Сережа к капитану. – И я не знаю… 

Лицо капитана осталось непроницаемым. Он помолчал, потом сказал. 

- У меня к вам такое предложение. В знак своей благодарности за ваш подвиг, я предоставляю вам временное убежище, и пока вы не определитесь в своей дальнейшей жизни, будете на положении моих гостей. Наш пароход грузопассажирский и все пассажирские каюты в связи с войной сейчас свободны. Размещайтесь. Стюард поможет вам. Надеюсь, что до порта Лимассол у вас созреет решение. Хотя меня так и подмывает обратиться к вам с просьбой. 

- Слушаем вас, - заинтересованно ответил Коля. 

- Из-за этих событий в Одессе, мы понесли большие потери. Я понимаю, что вы интеллигентные молодые люди, но все же вынужден вас просить поработать в кочегарке. Работа неквалифицированная и заключается в доставке угля из угольной ямы для кочегаров. Угля у нас под завязку, угольные шахты заполнены, остается только подгребать уголь к ногам кочегаров, чтобы те отправляли его в топку. Двоих трюмных, выполнявших эту работу мы перевели в кочегары взамен раненых до их выздоровления. Как вы смотрите на такую перспективу? 

Сережа с Колей переглянулись, помолчали, потом Коля сказал: 

- С учетом военного времени… В общем, я согласен… 

- Я тоже, - отозвался Сережа. 

- А я смогу ухаживать за ранеными. Я посещала курсы медсестер, готовилась работать в военном госпитале, - сказала Леночка. 

- Спасибо, молодые люди! Вы спасаете меня еще раз. Конечно, все это временно, до выздоровления кочегаров. – И капитан, поднявшись, поцеловал Леночке руку и крепко пожал руки Сереже и Коле. 

И началась трудовая жизнь вчерашних юнкеров, да такая, которая им и не снилась в самом тяжелом сне. Вахта в кочегарке длилась четыре часа, восемь часов полагалось на отдых. И так все 24 часа в сутки. Начиналась она с чистки от шлака топки котлов. Кочегары подламывали ломиками длиною 4-5 метров  спекшийся шлак, выгребали его наружу, прямо себе под ноги и поливали эту огнедышащую массу водой.  

В задачу Коли и Сережи входила бесперебойная подача угля, который находился в длинной и узкой шахте, соединенной с угольной ямой. Надо было в три погибели, а порою и ползком подгребать уголь к кочегарке и подавать его кочегарам.  

Так шли дни за днями, вахта за вахтой пока по левому борту не показались очертания острова Кипр и пароход, наконец, встал у причала порта Лимассол. Все трое впервые посетили остров, а потому в свободное от вахт время знакомились с городом, а Леночка еще и с магазинами.

 Настал момент, когда перед капитаном предстали Сережа в парадной юнкерской форме и Леночка в настоящем длинном белом платье невесты и с настоящей фатой, приобретенном в дорогом магазине Лимассола.  Капитан поздравил новобрачных и выдал им на руки в красивой кожаной папке, выписку из судового журнала о вступлении в законный брак на борту судна. 

Хлопнули пробки бутылок шампанского и юридический акт бракосочетания на борту парохода «Принцесс» был завершен. На этом короткое торжество на судне закончилось, а Сережа с Леночкой и свидетелями отбыли в небольшую православную церковь, которую они разыскали в городе для венчания.  

 Решили друзья и вопрос о своем будущем местожительстве. После всех прикидок и обсуждений остановились на Англии, благо пароход шел туда. Конечно, каждый не сомневался, что эмиграция будет временной, что все в России стабилизируется и жизнь «придет на  круги своя», а они возвратятся на Родину, но пока решили так.

Так думали и миллионы их соотечественников, очутившись вслед за ними на чужбине… 

В конце концов, природа одарила счастливых родителей мальчиком, который был назван Николаем – Николсом в английской интерпретации, и счастливый крестный отец Коля бережно держал своего крестника у купели в Соборе Успения Божьей Матери и всех Святых. 

Что было дальше? Дальше была жизнь. Со всеми взлетами и падениями, черными и белыми полосами. Наверное, как и у всех. Вскоре отпраздновали еще одну свадьбу, Колину. Его женой стала русская эмигрантка Машенька, как и они, беженка из Москвы. И были новые крестины русской девочки Леночки, и крестная мать Леночка старшая бережно держала свою крестницу у купели.  

В делах бывшие юнкера тоже преуспели. Поработав докерами и освоившись, они организовали шипчандлерскую компанию по снабжению судов продуктами, затем перешли к агентскому и экспедиторскому обслуживанию. . 

Все эти годы Сережа и Коля неустанно разыскивали своих родных. Безуспешно. Никакие Красные Кресты не помогали. В России, между тем, судя по газетным статьям, шли такие процессы, которые не располагали к поиску родных. Знающие люди так и сказали друзьям, что даже в случае их нахождения, кроме вреда своим близким, иного, такая связь ничего не принесет. 

А жизнь шла и проблемы, которых хватало, друзья успешно решали. У них уже не было никакого сомнения, что домой они никогда не вернутся, но, сражаясь с фашистами они ни на минуту не сомневались, что сражаются и за Россию.

В британском небе воевал на своем «Спитфайре» молодой русский летчик Николас Грановский. Он несколько раз был ранен, и его успешно выхаживала молоденькая медсестра Елен Максимова подружка его детства. И когда после войны они оба предстали перед алтарем, грудь молодого летчика украшал целый иконостас боевых наград. Да. Обе семьи породнились. Кто не верит, может в этом убедиться, побывав у них дома в том же самом районе бывших доков Святой Екатерины, который стал излюбленным местом отдыха для гостей и жителей столицы. 

Старшее поколение Грановских-Максимовых тоже не осталось в стороне в битве против фашистов. Мужчины записались в народное ополчение и принимали самое активное участие в особом отряде по борьбе с немецкими подводными лодками, а женщины - Леночка и Машенька, в женских движениях по оказанию помощи фронту. 

И старшее и младшее поколения семей остались по-настоящему русскими людьми. Они неизменно отмечали и участвовали во всех мероприятиях православной церкви, а любимыми праздниками, которые дружно отмечались и отмечаются, остались Русское Рождество и предшествующий ему Сочельник, всегда отмечали русскую масленицу, а русские блины была и есть лучшая еда всех последующих поколений. 

 

Давно лежат в английской земле бывшие русские юнкера и их верные подруги. Пусть будет земля им пухом. Второе и третье поколение семей успешно ведут дела, оставленные старшими, и подумывают о посещении России и Украины. Все же хотят найти свои корни. Да сопутствует им успех в этом святом деле!