Ушёл
Дома Катю называли Катёной. У неё была отличная семья, ей много завидовали по этому поводу – старший брат Володя, добрая мама – домохозяйка и прекрасный понимающий отец. Катюша гордилась своим домом, тем, что у них никогда не было конфликтов и скандалов, тем, что у них всегда всё решалось миром, тем, что в семье царили уют и понимание. Так было всегда. Так было.
Было до тех пор, пока Кате не исполнилось четырнадцать, а Володе восемнадцать. Нет, не было, как и раньше, скандалов и выяснения отношений, просто папа ушёл. Именно просто ушёл, ничего не объясняя, не извиняясь, он собрал вещи и ушёл куда-то. Пока он сбрасывал в дорожную сумку футболки, пиджаки и брюки, а мама плакала, Катя не могла во всё это поверить. Она ждала, что папа сейчас поднимет лицо, не суровое и строгое, как сейчас, а весёлое и добродушное, как всегда, засмеётся, обнимет их всех и скажет: «да я же пошутил, а вы поверили, эх вы!!!!» Катя не плакала, она ждала. Ждала, пока папа собирал вещи, ждала, пока мама о чём-то тихо разговаривала с ним, ждала, пока Володя со стиснутыми до бела губами пожимал отцу руку. Ждала, пока папа гладил её по голове и говорил, что будет часто приезжать. она всё ещё ждала, когда он оглянулся на пороге, держа в сильной руке ненавистную сумку и в его глазах мелькнуло что – то прежнее, из их той, старой жизни. А когда он закрыл за собой дверь, мама со слезами подошла к окну, Володя без улыбки закрылся в родительской комнате, она поняла, что ждать больше нечего и ушла в свою комнату. Катя легла на кровать, обняла огромного пушистого медведя, подаренного отцом на день рождения, и уснула. Просто уснула. Без слёз. На часах было 18:00. ровно в 18:10 девочка открыла глаза. Казалось, что спала она вечность. Дома было тихо. Не слышно обычного смеха или разговоров. Катя вспомнила о причине этой тяжёлой тишины. Папа ушёл от них. Папа ушёл. Вдруг из Катиных глаз в первый раз за эти полтора часа полились слёзы. Она плакала. Плакала долго, уткнувшись мокрыми щеками в грустного мишку, который как бы ни старался, никогда не поймёт её. Катя понимала это, но на данный момент она чувствовала этого мишку самым близким существом на этом свете. Теперь ей предстоит жить в семье, к которой добавится страшное слово «неполная». Таких много, но её, Катина, всегда крепкая… она опять уснула. Проснулась снова через 10 минут, и опять почувствовала, что спала очень долго. Катюша быстро отогнала мысли об отце. Не нужно. Она сильная. Вот опять почему-то текут слёзы. Не надо их. Она вытерла влажные глаза и щёки рукавом, как в детстве. Куда деться? Не хочется быть дома. Она тихонько вышла из комнаты, взглянула на свернувшуюся калачиком на диване маму, её подрагивающие тяжёлым, беспокойным и чутким сном плечи. Не нужно. Не нужно Кате плакать, но почему опять потекли слёзы?! Она тихо зашла в ванную и взглянула на себя в зеркало. Опухшие от слёз глаза, красные щёки, спутанные белокурые длинные волосы.
Из зеркала смотрела другая Катя. Не жизнерадостная и смешная, а серьёзная, строгая. Она приняла прохладный душ, высушила волосы феном, делая всё это как запрограммированный робот, не плача и не улыбаясь, не чувствуя ничего, кроме как чего–то жгучего, колючего где–то возле горла. Катя быстро надела джинсы, свитер, ветровку и вышла на улицу. Прохладно. Она пошла куда-то. Ветер трепал куртку и дул в глаза. Катя не поняла, как оказалась у здания папиной работы. Только глянув мельком на это высокое сооружение, она развернулась и чуть ли не побежала в противоположную сторону. Почувствовав на щеках горячие капли, она приостановилась и снова побежала.
Катя ушла. Просто не хотелось говорить. Вдруг почему-то стало горько и обидно, что всё теперь будет по-другому , что никогда больше не повторится той жизни, в полной семье, в настоящей семье. К горлу опять подкатилось то колючее и горячее, а в глазах опять появились слёзы. «Проклятые слёзы! Откуда они берутся! Не надо!!»
Давно стемнело, а Катя всё ещё бродила по многолюдным улицам равнодушного и холодного города. Вдруг в голову пришла мысль, что нужно идти домой. Катя прибавила шаг и направилась домой.
Тихонько приоткрыв дверь, Катя быстро прошмыгнула в свою комнату. Дома было всё так же тихо. Плохо было дома. Не так.
Катя разделась, легла и постаралась уснуть. Глаза наткнулись на фотографию в рамке на письменном столе. Они с папой, мамой и Володей на Новый год. Было хорошо. Катюша отвернулась и уткнулась лицом в подушку. Она уснула.
Утро заглянуло в окно серым осенним лучом солнца. Начинается новая жизнь. Жизнь без слёз и отца. Жизнь в неполной семье. Но всё-таки жизнь.



Третий – лишний?..
Настина мама погибла в автокатастрофе, когда девочке было 3 года. Маму Настя помнила смутно, можно сказать – почти не помнила. Когда отец показывал дочке старые фотографии, она находила определённое сходство между женщиной на снимке и собой, но старалась не думать о том, что эта женщина, если бы её жизнь не прервалась, стала бы самым близким Настиным другом, стала бы самым любимым человеком. И, возможно, девочка смотрела бы на мир совершенно другими глазами, чем сейчас. Она старалась, как могла, скрывать эти мысли от себя, и когда она была помладше, ей это удавалось с трудом – фото в рамке, где Настя совсем маленькая с мамой и папой, мир, где каждого ребёнка держала за руку мама… Но сейчас, когда ей 13 лет, она не то чтобы забыла о маме и катастрофе, она научилась думать об этом где-то слишком глубоко в себе, чтобы страдать.
Возможно, по этой причине, а возможно, по какой-то другой, девочка, когда они с отцом приезжали на кладбище, почему то не чувствовала той обжигающей боли в душе и сердце, которую ощущают люди, потерявшие близкого человека. Настя чувствовала себя в эти моменты чёрствой, равнодушной и виноватой перед мамой.
Всегда рядом с Настей был отец. Она не представляла себе более близкого человека, чем он. Сильная мужская рука ложилась на Настино плечо, когда в её жизни случалось что-то плохое, он помогал ей во всём, и как мог, старался понять. Настя очень любила папу. Она привыкла к тому, что у них необычная семья.
Однажды они с папой пили вечером чай.
-Знаешь, Настя, мне нужно с тобой очень серьёзно поговорить, - сказал отец.
- Давай! – Настино хорошее настроение нисколько не насторожил немного взволнованный голос папы.
- Это очень важно.
Насте показалось, что отец тянет время до начала разговора. Она молчала. Мелькали разные мысли – отцу нужно куда-то надолго уехать, у него что-то случилось…
-Настя, ты уже взрослая, и я хочу посоветоваться с тобой. Скажи… Как бы ты отнеслась к… моей жене... – папа покраснел и ещё более заволновался, - ну то есть… к мачехе…
Врасплох. Мачеха.… Как бы она отнеслась!!! Он спрашивает! Да мачеха – это же чужой человек! Чужая женщина придёт в их дом, и будет считаться здесь своей! Чужая женщина внесёт в их устоявшийся быт свои изменения! Чужая женщина станет хозяйкой, станет ей… мамой… Нет, это невозможно… Мачеха… Даже слово какое-то чужое… Если отец думает, что она заменит Насте маму, то он глубоко ошибается! Маму заменить нельзя! Да Насте это и не нужно совсем?..
Видимо, эти колебания и волнения отразились в глазах девочки, потому что папа заволновался ещё больше, он нервно сцепил пальцы и опустил глаза.
Настя всё это заметила. Но ничего не могла поделать Она тихо и как-то по-детски глупо спросила:
- Папа… Ты это что ли… Ты что ли влюбился?..
Папа поднял глаза и снова опустил голову.
-Папа… Ну я нормально… Я нормально к ней отнесусь!..
Если бы кто-нибудь мог понять, чего стоили Насте эти слова! Сказав их, она выжала из себя все силы. Если бы она не любила отца больше, чем себя и весь мир, она бы никогда не произнесла такого! Настя понимала, что своим ответом, каким бы он не был, она изменит разве что поведение отца и его настроение – девочка сообразила, что появление чужого человека в их доме уже неизбежно. Она понимала, что отец этим вопросом проявил к ней уважение, показал, что ценит её и относится к Насте как к взрослому человеку, но от этого не легче. Разве он не может понять, что мачеха станет лишней! Третьей лишней!..
Папа с каким-то настороженным облегчением улыбнулся.
- Спасибо, дочка! Вот я и вижу, что ты у меня совсем взрослая и всё понимаешь!..
Хотелось молчать и плакать.
Настя нашла в себе силы сдавленно улыбнуться.
- Папа! Я всегда… как ты считаешь нужным!..
Всё получалось как-то неестественно. Папа заметил и снова как-то виновато улыбнулся. Настя бросила взгляд на часы: уже десять.
-Ладно, пап, я чего-то устала, пойду спать… Пока!
Настя поцеловала папу в щёку.
- Спокойной ночи!
Но спокойной ночь не получилась. Никогда Настя не чувствовала себя такой подавленной и усталой. Но почему-то спать не хотелось. Да вообще ничего не хотелось. Плакать? Нет, вроде не хочется. Или лучше заплакать?.. Говорят, становится легче. Но Настя поплачет потом. А что же делать сейчас? Что делать? Она уснула…
Следующий день. Папа всё утро вёл себя так, будто ничего не изменилось. Почему-то Настя не могла с ним нормально разговаривать. Она злилась на себя за это, но всё - равно не могла. Она то отмалчивалась, а то вообще пропускала вопросы и папины реплики мимо ушей. Она думала. Думала о том, что никогда не сможет принять чужого человека. Даже если он будет с папой. Настя ушла в школу, поссорилась с подружкой. А после занятий почему-то совсем не хотелось идти домой. Настя пошла гулять. Всё вокруг стало раздражать – смеющиеся дети, серьёзные взрослые. Но Настя всё-равно гуляла. Она не знала, что её ждёт дома, и поэтому боялась идти. Стало темнеть – уже шесть часов. Настя очень замёрзла, поэтому направилась домой. И вдруг она показалась себе такой одинокой и несчастной, что из глаз полились слёзы. Она села в автобус и вытерла глаза. Уже совсем темно – семь часов.
Настя вошла в подъезд и остановилась. Ну не хочется домой. Лифт… Квартира. Настя достала из сумки ключи и вошла. Странно, что папы нет – уже полвосьмого. Девочка переоделась и села за уроки. Через час в прихожей послышались шаги. Настя выскочила из комнаты и замерла. Рядом с папой стояла молодая женщина, лет тридцати, а может, больше. Папа как мальчишка покраснел и сказал:
- Вот это моя Настенька. Настя, знакомься, это Лена. Она скоро станет моей женой.
Настя только кивнула. Лена улыбнулась и как-то осторожно сказала:
- Очень приятно.
Все пошли на кухню, пить чай и есть купленный папой заранее торт. Настя за столом не сказала ни слова. Просто не могла. Зато она присматривалась к Лене. Присматривалась, словно к сопернице, оценивала её достоинства и недостатки. Слов нет, Лена была красивой. Волосы тёмные, длинные, красивые зелёные глаза. Но то ли Насте показалось, то ли это было действительно так, Лена была какой-то слишком разговорчивой. Девочке это не понравилось и через полчаса она, под предлогом необходимости сделать домашнее задания ушла. Вышла и притихла около двери в кухню.
- Игорь, ну что я делала не так?.. – расстроенный голос Лены.
- Всё будет хорошо.
Услышав приближающиеся шаги, Настя шмыгнула в комнату, пока папа провожал Лену, она быстро улеглась в постель и с каким-то злорадством вспомнила разочарованный голос Лены. Чуть позже к Насте в комнату заглянул папа.
- Дочь, спишь?.. – тихо спросил он.
Настя притворилась спящей и фальшиво - сонно сказала:
-А?.. Что?..
Папа вошёл.
- Настя, послезавтра Лена переедет к нам.
Настя промолчала.
- Дочь, ты постарайся, пожалуйста, принять её.
- Да что ты, папа… Я же нормально себя сегодня вела…
-Ну… Ладно, спокойной ночи…
Отец ушёл, и Настя подумала, что из-за этой Лены она навсегда его потеряет.
Прошло несколько дней, Лена переехала к ним в квартиру, заняла пустующую комнату. Насте казалось, что Лена всё везде портит и специально делает так, что папа меньше общается с дочкой, что он иногда не замечает Настиных проблем. Девочка ходила как в воду опущенная и совсем не замечала, что Лена всё время старается сблизиться с ней. Для Насти мачеха – третий лишний.
Девочка стала всё больше отмалчиваться, папу это очень беспокоило. А Настя была рада этому папиному расстройству – ей казалось, что сейчас она сможет обратить на себя внимание только так. А ещё Настя тихо ненавидела Лену. Ей очень не нравилось, когда та подходила, наклонялась над Настиным столом и спрашивала:
- Что делаешь?
Настя тихо и напряжённо говорила:
- Уроки.… Разве не видно?
- Может тебе помочь?
- Мне не надо.
А тем временем Настя стала хуже учиться, в дневнике появлялись плохие оценки, и папа снова беспокоился. А ещё беспокоилась и переживала Лена. Она чувствовала, что маленький человечек никак не хочет принимать её в эту семью, и не знала, как добиться симпатии Насти. Она часто пыталась заговорить с ней на разные темы, но девочка никак не поддерживала разговор, а иногда и вовсе отмалчивалась.
Прошёл почти месяц. Настя похудела и устала от постоянной тяжёлой атмосфере в доме. Папа зашёл к ней в комнату (последнее время она всё чаще проводила в комнате – за компьютером и письменным столом).
- Насть, как дела?..
- Нормально, - Настя не отвернулась от монитора.
- Мне снова нужно с тобой серьёзно поговорить.
- Давай, - как и месяц назад сказала Настя. Но уже с совсем другой интонацией. Нет, она не боялась. Ей казалось, что самое худшее уже случилось.
- Дочь, у тебя скоро будет брат или сестра.
Настя восприняла известие довольно равнодушно. Но папе сказала:
- Я рада. Папа, конечно же, почувствовал в её голосе фальшь, но ничего не сказал и ушёл.
Шли месяцы. Настя поглядывала на улыбающуюся Лену. Женщина менялась и становилась красивой. Заканчивалось лето. Настя пришла домой после прогулки и увидела взволнованного папу.
- Настя! Лену увезли в больницу! Ну, то есть в роддом!
Папин испуг и радостное волнение было настолько искренним, что Настя с улыбкой сказала:
- Всё будет хорошо!
И ушла. Ну не могла она радоваться ничему, что касается Лены!
Следующим вечером румяный и счастливый папа радостно сообщал Насте информацию об её родившейся сестрёнке, которую решено было назвать Женей. Настя слушала и улыбалась. Улыбалась для папы, а не от радости.
А через неделю домой вернулась Лена с малышкой на руках. Папа трясущимися руками положил малышку на диван. Настя подошла к сестре, и Лена с папой почему-то притихли. Настя взяла малышку на руки, посмотрела в её голубенькие глазки и впервые за долгое время искренне улыбнулась. В душе потеплело от взгляда на эту маленькую куколку. Лена и папа тоже улыбались.
Настя больше не чувствовала ненависти к мачехе. Она улыбалась, глядя на маленькую девочку, и чувствовала себя старшей. Впервые за эти месяцы девочка заснула счастливой.