Автор: Золотарева Татьяна Александровна.

 Год рождения: 1978.

 Страна проживания: Россия, г. Москва.

 Краткая биография: Родилась в Москве, образование высшее.

 Не публиковалась.

 Номинация: «Малая проза».

     

 

      Один из нас.

      (Посвящается Курту Кобейну из группы NIRVANA).

 

 

Город.

 

Холодный серый осенний день подходил к концу. Унылый городской сквер, с темными древесными стволами и мокрыми ветвями, раскинувшийся между двух больших проезжих магистралей и образующий форму эллипса, зелено-коричневым пятном врезался в серую массу промышленных и жилых строений. День уходил так стремительно, как быстро несся поток автомобилей по центральной магистрали Либерти Сити. Яркие неоновые экраны с мелькающими рекламными роликами отбрасывали свой мутный призрачный свет на мокрые стволы деревьев, темно-коричневый ковер опавшей листвы и от этого все казалось мертвенно бледным, неестественным, словно только что умершим. Ночь покрывала своим прозрачным лиловым колдовским покровом бедные, богатые кварталы города, стеклянный деловой центр, тонкую паутину наземного метро, опустевшие станции и переходы, зловещие и унылые переулки с выбитыми глазницами фонарей, темную, слегка парящую гладь каналов, окружающих город.

Из беспорядочного и монотонного гула машин, словно поток огибающих небольшой островок городской природы, изредка прорывались отрывистые сигналы. Но город жил своей обычной для этого времени суток вечно спешащей шумной жизнью.

Вместе с тьмой плотной завесой медленно опускались облака.

Когда совсем стемнело, со стороны широкого канала с темной водой на улицы опустилась пелена серо-бурого тумана, еще сильнее потянуло промозглой ледяной сыростью. Холодный, порывистый ветер, весь день, срывавший с деревьев последние желтые листья, постепенно затихал. Казалось, что белые облака тумана вытесняют его со своей все увеличивающейся территории.

Серые громады небоскребов, возвышавшиеся над городом южнее в деловом центре Либерти Сити, являющим собой полное соответствие названию, постепенно скрывались в густом, тяжелом, сизовато-зеленом тумане.

Звезды и нарастающий серп луны, совсем недавно утопающие в темно-лиловом небе, теперь заслонили темные низкие облака.

Незаметно опускающаяся сизая мгла и густой ночной туман, окутывающий здания серыми лохматыми клочьями, повисли над темной водой канала, соединяющего две части Сити.

Внезапно на пыльный город обрушилась все нарастающая стена холодного проливного дождя. Темно-серый асфальт стал покрываться прозрачным слоем воды.

Постепенно улицы старого почти безлюдного промышленного квартала, узкой полосой тянущегося вдоль одного из каналов, становились безлюдными.

 

 

По дороге к дому.

 

По аллее сквера, прогуливался мужчина средних лет. Это был довольно рослый человек с уже седеющими светло русыми прямыми волосами, крепкий с внимательными темными глазами на смуглом лице.

Он был одет в длинный темный не продуваемый ветром плащ, в руке держал большой черный зонт.

Его звали Эндрю Фокс. Он работал в самой крупной городской клинике, расположенной в центре Либерти, неподалеку от своего дома. Основной специальностью мистера Фокса была хирургия сердечнососудистой системы, однако с недавних пор состояние его здоровья несколько пошатнулось, многие особо серьезные операции проходили под непосредственным управлением доктора Фокса, и проводились руками его верных учеников и коллег. Доктор Фокс следовал домой.

Почувствовав дыхание дождя и частые крупные капли, забарабанившие по асфальту, он не торопясь, открыл над собой свой угольно черный зонт и быстрым шагом направился к пешеходному переходу, чтобы перейти через дорогу на другую сторону улицы, граничащую с задним двором банка «Либерти». Банк этот своим торцом, примыкавший к скверу, выходил на одну из центральных магистралей города, имел довольно приземистый вид среди многоэтажных стеклянных построек, чуть удаляющихся от делового центра.

 

Ограбление банка Свободного Города.

Ангел трущоб.

 

Бледный подрагивающий свет неоновой лампы озарял узкую тупиковую улицу-коридор, упиравшуюся в пожарный выход банка. Правую сторону этого полутемного тупика замыкала сплошная кирпичная стена семиэтажного жилого дома старой постройки.

Когда хирург перешел уже опустевшую проезжую часть улицы и, ступив на тротуар, направился в сторону банка, из глубины узкого тупика, ведущего к служебному входу «Либерти» раздался лязгающий звук открывающейся металлической двери, отдаленный звон бьющегося стекла, и одновременно пронзительный треск сработавшей где-то в бронированных недрах банка сигнализации. В этот же момент из плотной дождевой завесы, словно прорывая ее, в полутемном узком коридоре, и вырастая из мрака, появились две фигуры бегущих к дороге людей. Одновременно мимо невольного свидетеля стремительно развивающихся событий, по пустынному тротуару промчался небольшой синий спортивный автомобиль с открытым верхом и, скрипя тормозами, остановился у выезда.

Мистер Фокс отшатнулся к стене и, сделав несколько торопливых шагов, поравнялся с автомобилем. Ему даже удалось разглядеть лицо водителя. Это было смуглое и грубое лицо мексиканского индейца. Из-под коричневой широкополой кожаной шляпы его черные, будто оливково-масляные глаза горели каким-то диким огнем.

Заслышав приближающийся гулкий топот двух пар ног, человек с зонтом вновь обратил свое внимание на двух беглецов. Первым из них была женщина, в ее правой руке мистер Фокс увидел пистолет, вторым, на несколько шагов позади нее, был рослый крепкий мужчина, одетый в синий рабочий комбинезон. Он нес два небольших чемодана. В это мгновение, за плотной дождевой завесой врач увидел, выскочившего из-за угла третьего беглеца.

Он остановился как вкопанный у выступа стены, когда увидел, как прежде, чем сесть в автомобиль, женщина резко обернулась к только что появившемуся из-за угла третьему беглецу. Без сомнения все трое были рецидивистами, только что ограбившим один из наиболее крупных городских банков, банк «Либерти», хранивший более половины всех городских активов. К счастью, они не заметили человека, идущего к себе домой, и встретившего их на своем пути.

В тот момент, когда первый из беглецов, грузил в распахнувшийся багажник автомобиля свои чемоданы, женщина резко обернулась и быстро подняла руку с зажатым в ней пистолетом. Прильнувший к стене, а потому оставшийся незамеченным прохожий увидел только, что пистолет имел неестественно длинный ствол оружия со съемным глушителем. 

--А сейчас, мы должны с тобой попрощаться, у нас слишком мало времени и много планов, в которых, боюсь, для тебя нет места,— сквозь все усиливающийся шум дождя человек с зонтом услышал громкий, но твердый и чуть насмешливый женский голос.

          В это же мгновение раздался негромкий сухой щелчок, узкий проход между домами осветила неяркая вспышка, в дальнем конце которого он увидел застывшего, будто остолбеневшего и глядящего на женщину последнего из беглецов. Мистер Фокс отметил, что у него были светлые волосы. От проливного дождя они намокли и немного грустно свисали вниз, их кончики касались плеч молодого беглеца.

Наступившую одновременно со вспышкой, как показалось человеку с зонтом, тишину разорвал оглушительный рев мотора сорвавшегося с места спортивного автомобиля. Автомобиль мгновенно исчез.

После произведенного глухого выстрела эти двое стремительно, и почти синхронно, как в кино, перемахнули через борт спортивного автомобиля. Женщина громко прокричала что-то водителю по-мексикански.

Мгновение спустя наступила такая тишина, будто весь мир замер в неясном ожидании, и в уже почти кромешной темноте остался слышен лишь отдаленный, но отчаянный треск сигнализации, постепенно сливающийся с городским шумом и шумом дождя.

Таким, на короткий миг предстала окружающая действительность нашему герою, судорожно сжимавшему свой зонт.

        Еще через мгновение где-то вдали, разрывая ненавязчивый однотонный городской гул, уже раздавалось протяжное завывание сирен полицейских автомобилей, мчащихся на ограбление с заметным опозданием.

Между тем, дождь хлынул, как из ведра. Человек с зонтом ринулся к последнему из беглецов.

Когда мистер Фокс приблизился к нему, раненый поднял голову.

--Кто вы и что вам от меня нужно? - воскликнул он с нескрываемой ненавистью глядя на незнакомца и делая несколько шагов в сторону.

Это был еще совсем молодой парень, в его огромных голубых глазах в невообразимой пропорции смешивались боль, страх от внезапного появления незнакомца и отчаяние.

--Потерпи, малыш, я очень хочу тебе помочь,--быстро проговорил мистер Фокс.

--Хотите помочь, сэр, тогда возьмите мою винтовку и пожалуйста бегите отсюда, выбросите ее куда-нибудь, спрячьте, да так, чтобы копы ее не нашли…--из последних сил проговорил светловолосый голубоглазый парень, бросая умоляющий взгляд на своего странного спасителя. В уголке его рта с тонкими бледными губами появилась кровь, струи дождя моментально смывали ее, но она появлялась снова. Фокс понял, что сил у парня уже почти не осталось.

Раненный сделал еще несколько шагов и согнул слабеющую левую руку, поднимая свою короткоствольную винтовку к глазам Фокса. Правая ладонь юноши была прижата к застежке черной кожаной куртки на груди.

В это же мгновение последние силы оставили его.

Быстро закинув винтовку за плечи, мистер Фокс подхватил теряющего сознание парня и, что есть сил, бросился к подъезду жилого дома.

Над единственным подъездом, выходящим в этот безымянный тупиковый переулок, не было ни одного окна, темная стена дождя своей непроницаемой пеленой скрывала от любопытных глаз и его серую металлическую дверь.

Вся эта сцена осталась никем не замеченной.

Толкнув плечом дверь, мистер Фокс исчез со своей ношей в глубине темного прохода неширокого коридора лестничной клетки.

Поднявшись по нескольким ступеням, он освободил правую руку, быстро вложил холодный пластик электронной карты в считывающее устройство, открыл массивную деревянную входную дверь и оказался в большой квартире, занимавшей весь первый этаж дома. Отбросив зонт и винтовку в сторону, он крикнул:

--Марта, скорее от входной двери до нашей, убери следы…

В довольно большой комнате с приглушенным освещением появилась женщина лет сорока пяти, очевидно его помощница по хозяйству. Увидев своего хозяина со странной и страшной ношей в руках, женщина, с неподдельным ужасом всплеснула руками и взволнованно вскричала:

--Господи, что же это?!

--Тише, только никого не впускай в квартиру, всем говори, что я сейчас занят, спрячь эту винтовку…и, пожалуйста, никуда, слышишь, никуда не выходи из квартиры!!— взволнованно проговорил доктор Фокс, страшно сверкая глазами из-под прозрачных линз его, чуть сбившихся в сторону профессорских очков.

Его стремительные и благодаря ноше тяжелые шаги по дубовому паркету гулким эхом отзвучали в широком, почти лишенном мебели коридоре.

Через мгновение он оказался в небольшой, но очень светлой и чистой комнате, почти ничем не отличающейся от обычного операционного зала в больнице.

Бережно опустив раненого на стоящий в центре белой комнаты операционный стол, он быстро помыл руки, облил их спиртом и натянул стерильные перчатки.

Свет яркого хирургического прожектора осветил грязное бледное, но красивое лицо раненого юноши.

Несмотря на мертвенную бледность и темные круги под его глазами, врач никак не мог оторвать своего взгляда от его молодого с правильными чертами лица. Это был совсем еще молодой парень 21 или 22 лет от роду. Его густые светло-русые прямые волосы, доходившие ему до плеч, сейчас мокрыми прядями разметались по чистой, ровной поверхности операционного стола. Парень был без сознания, из уголка его рта тонкой пульсирующей струйкой текла кровь. Безошибочным чутьем опытного врача, хирург понял, что еще немного и ему конец…

Разрезав тонкий шерстяной свитер своего молодого пациента, привычным движением освободил рану на его груди.

--Пуля внутри, - проговорил врач сквозь стерильную повязку, скрывавшую половину его лица. Ранение в правое легкое…

Он быстро достал из стерильного полупрозрачного шкафчика, стоящего рядом с операционным столом необходимый набор уже разложенных хирургических инструментов и принялся за работу.

Операция прошла успешно, хирург выполнил ее в одиночку без ассистентов и медицинской сестры, как приходилось ему это делать много раз, когда после окончания медицинской академии началась компания во Вьетнаме, куда его, как подающего большие надежды врача, направили служить военным хирургом.

Он действовал быстро и уверенно, но в его памяти снова и снова возникали жуткие картины искалеченных войной вопящих и стонущих людей.

Вспомнив это, доктор Фокс еще раз убедился, что к человеческим страданиям нельзя привыкнуть так, как отчасти можно привыкнуть к виду искалеченных взрывами частей человеческой плоти.

Наконец операция была закончена, а окровавленная пуля была извлечена из тела пациента утонченно-изогнутыми челюстями стального пинцета. Безжалостно отпущенная холодными металлическими губами пинцета, она упала на дно стоящего под операционным столом металлического таза и беспомощно звякнула. Привычным движением, напоминающим трюки фокусника, мистер Фокс стянул рассеченные ткани специальной нитью. Наложив повязку и аккуратно прижав раненое место специальным пластырем, хирург убрал все свои инструменты обратно в стерильный шкаф и начал их автоматическую стерилизацию. Затем он снял стерильные хирургические перчатки и так же отправил их в таз.

После этого он приступил к осмотру своего молодого пациента.

Приподняв верхнюю часть тела юноши, врач осторожно снял с его плеч промокшую черную кожаную куртку, умелым движением разрезал и аккуратно стянул рукава черного шерстяного свитера, мокрые остатки серой пропитанной кровью майки. Затем он вытянул всю материю из-под его спины. Внимательно осмотрев тыльную сторону кистей, он невольно отметил, что у его молодого пациента довольно тонкие и не слишком длинные запястья. Скользнув взглядом вверх, к локтевым сгибам, мистер Фокс не заметил ни одного следа от уколов наркомана. На тонкой светлой коже был лишь заметен красноватый след от наскоро введенной им перед операцией дозой анестезии и застывшая на ранке капелька крови.

Врач осторожно забинтовал место укола и положил руки юноши вдоль тела. Укрыв своего молодого пациента плотным шерстяным одеялом, доктор Фокс

убрал с его лба светлые пряди разметавшихся волос и частью оставшегося бинта оттер запекшуюся кровь с его щеки.

Глубоко вздохнув, хирург опустился в глубину удобного кресла со светлой тканевой обивкой и в изнеможении закрыл глаза.

Как давно прошло то время, когда он был такого же возраста, как его молодой пациент.

Двадцатитрехлетний хирург Дик Ричард Фокс, закончивший Лондонскую медицинскую академию с отличием, был направлен на передовую компании во Вьетнаме.

Только сейчас доктор Фокс почувствовал безумную усталость, боль и резь в глазах, непривычную даже немного странную дрожь во всем теле. Через несколько минут непринятые симптомы прошли и хирург перевел свой взгляд на раненого.

При неярком немного лиловом свете полупотушенного операционного прожектора его молодой пациент был похож на спящего глубоким сном ангела, который прикрыл нежное молодое казавшееся неземным тело своими изысканными белыми крыльями. Его светлые волосы почти высохли и стали отливать каким-то лиловым оттенком, таким же, как и бледная кожа его на лбу и щеках. И лишь алеющее пятно не до конца смытой крови на правой щеке походило на нежный девичий румянец.

-Спи, ангел трущоб,--невольно вздрагивая от такого неожиданно пришедшего на ум выражения пробормотал доктор Фокс, устало закрывая глаза.

Из странного оцепенения доктора Фокса вывело протяжное завывание сирены полицейской машины.

С того момента, когда он принес раненого в свою квартиру, звуки стихли, словно соблюдая негласную тишину во время операции. Теперь, словно убедившись в том, что светловолосый ангел еще жив, полицейские возобновили свою зловещую охоту.

«Почему они все еще здесь?!»--пронеслось в голове хирурга Фокса.

У него похолодело внутри при мысли, что там за белоснежными дверьми операционной уже поджидают стражи порядка и государственной безопасности свободного города.

Смерть сделала несколько шагов назад. Ложе его молодого, беспомощного ангелоподобного пациента, обступили серые призраки поджарых вечно голодных легавых собак.

Вскочив со своего удобного кресла, доктор Фокс стремительно вышел из операционной. В холле его встретила Марта. Ее казавшиеся огромными от испуга глаза были прикованы к представительной фигуре доктора Фокса.

--Меня никто не спрашивал?—стараясь казаться спокойным проговорил врач, внимательно наблюдая за выражением лица женщины.

--Нет, нет, мистер Фокс, никто даже не звонил…это просто удивительно, но никто не звонил, даже в это время, когда вы приходите из клиники…

Чтобы удержать поток ее красноречия мистеру Фоксу пришлось поднять руку и мило улыбнуться.

--Отлично, Марта на сегодня ты свободна, спасибо, можешь идти домой.

--И, пожалуйста, ни с кем не разговаривай по дороге, лучше всего, если ты вообще притворишся глухонемой.

--Хорошо, сэр, я все поняла, я никому ничего не скажу, даже своей сестре…

--Именно так, Марта, ты все правильно поняла, -улыбнулся своей непроницаемой улыбкой доктор Фокс.

--Кстати, Марта, а где винтовка?

--Я поставила ее в ваш кабинет,---невозмутимо ответила женщина.

--Отлично, спасибо, помни, что все это большой секрет!

Между тем на город опустилась темная сырая осенняя ночь, сильно похолодало.

 

Сыщик.

 

Дело по расследованию ограбления банка Либерти было поручено молодому и перспективному сыщику Джошуа Грассу, поступившему в департамент полиции ровно год назад, но уже успевшему проявить себя в таких делах, как поимка злостного маньяка-убийцы на северной окраине города, раскрытие громкого дела незаконного оборота наркотиков, в котором участвовал один из представителей администрации мэра Свободного города, а так же обезвреживание банды бессовестных педофилов--преподавателей младших классов, пристающих к детям прямо в школьных туалетах.

В своей работе Джошуа Грасс был непримирим ко всем фактам нарушения закона и абсолютно не подкупен.

Джошуа Грассу было двадцать четыре, он родился в небольшом городке, расположенном в трехстах километрах южнее Либерти Сити, в настоящее же время жил недалеко от городского сквера и шестиэтажного дома, в котором располагалась квартира известного хирурга доктора Гордона Фокса.

Джошуа Грасс был весьма любезным молодым человеком среднего роста с внимательными темными глазами и правильной красивой стрижкой темно русых, слегка вьющихся волос.

Он был вежлив, порой даже аристократичен, довольно холоден с коллегами, почти совсем не курил, из спиртного в компании друзей или сослуживцев пил только Гиннес, из напитков предпочитал родниковую воду, купленную в магазине экологически чистых продуктов.

Джошуа Грасс был сыном плотника. Отец работал на одном из деревообрабатывающих предприятий. Матери же своей Грасс не помнил, потому, что она умерла через полгода после его рождения. Спустя месяц отец женился на женщине в полтора раза старше своей покойной жены. Когда юному Джошуа исполнилось семь лет, его мачеха ушла от мистера Грасса в неизвестном направлении, оставив на столе в обшарпанной прихожей записку следующего содержания:

«Мерзавец Грасс, все это время, что я прожила с тобой, было самым ужасным в моей и так не простой жизни, теперь я ухожу…Ухожу совсем, не пытайся искать меня, у тебя все равно ничего не выйдет…Я уверена, что в дорогу я от тебя все равно ничего не получу, поэтому и забрала то, что мне причитается.

Прощай и будь проклят, вместе со своим недоношенным ублюдком, милым Джошуа!!!

А теперь целуй мой зад!!!!!!

Твоя любящая женушка Стив».

 

Джошуа хорошо врезалось в память, как его отец безуспешно пытался искать свою Сти, как он запил на несколько дней и после этого потерял работу, а лестница ведущая вниз, открыла ему свои темную ледяную каменную изнанку.

Пока отец медленно опускался, молодой Джошуа рос и мужал, ему посчастливилось выучиться в муниципальной школе при полицейской академии, а затем поступить на работу в департамент полиции Свободного города. Здесь он познакомился со славной девушкой Поли Скиллер, мать которой была ирландкой, а отец англичанином.

После месяца еженедельных свиданий девушка поселила Джошуа в своей небольшой скромной квартире.

С тех пор, как Джошуа уехал из родительского дома, он ничего не знал о своем отце, мысль написать ему письмо ни разу не пришла в голову молодого человека, уверенно переступившего через свое прошлое.

Освоившись в большом городе и завершив учебу в полицейской академии, он поступил на престижную работу.

Когда на улице было ветрено и холодно, на службу в департамент полиции сержант Джошуа Грасс ходил в черном длинном широкополом плаще поверх теплой формы сержанта. В жару Джошуа носил летний вариант формы. На вечеринку с немногими друзьями он одевался просто, как было принято одеваться среднему сословью в отчем городе. За словом в карман он не лез, о себе рассказывал крайне неохотно, как будто стесняясь своей не городской юности.

Иногда бывал Джошуа не в духе. Когда уровень его хорошего настроения стремительно падал, Поли Скиллер доставалось. Поли продолжала беззаветно любить Джошуа, ее родители умерли один за другим незадолго до ее знаменательного знакомства. У бедной девушки не осталось ни одной родственной души. Поли работала официанткой в ночном баре недалеко от их с Джошуа дома.

 

После операции

 

Через полчаса после операции доктор Фокс перевез раненого в отдельную комнату своей огромной квартиры, занимающей весь первый этаж дома. Эта небольшая, но довольно уютная комната, напоминающая спальную, была оклеена золотисто-желтыми обоями и имела приглушенное освещение. Небольшое окно, занимающее треть наружной стены, было завешено светло-серой гардиной на деревянном некрашеном карнизе.

Помимо удобной неширокой кровати, в комнате был комод, небольшой книжный шкаф и деревянная напольная вешалка у двери.

Помощницу по хозяйству Марту мистер Фокс благосклонно отпустил домой. Женщина очень обрадовалась такому удачному стечению обстоятельств, ведь это была пятница, и к ее уикенду добавлялся еще один день.

Проводив ее, доктор Фокс запер тяжелую входную дверь на блок-замок, поставил квартиру на сигнализацию и медленными шагами удалился в спальную.

Повернув рукоятку регулировки конвектора централизованного отопления в положение максимума, доктор Фокс в задумчивом оцепенении застыл у занавешенного окна.

Когда температура воздуха в комнате достигла необходимой отметки, врач пододвинул к ложу своего молодого пациента белый кожаный пуф. Выбрав на нем удобную позу, доктор Фокс откинул тонкое, но теплое шерстяное одеяло, укрывавшее тело юноши. Шерсть уже успела впитать в себя болезненный жар его тела. Взор хирурга невольно остановился на белом пятне специального антимикробного пластыря, наложенного в месте проникновения пули.

«Положение ткани правильное, чуть приподняты матерчатые края»,- пронеслось в голове Фокса. Вместе с тем он видел пульсацию крови во влажной ложбинке у основания его шеи. По невидимому, но неизбежному току крови зачарованный взгляд хирурга скользнул ниже. Равномерно, в такт ровному дыханию чуть заметно поднималась и опускалась полупрозрачная матовая кожа грудной клетки и живота еще мальчишеского тела раненого. Хирургу показалось странным, что во время операции он не замечал его дыхания.

Врач осторожно взял руку юноши за кисть и отвел ее от тела в сторону. С бьющимся от волнения сердцем, словно он был заговорщиком или бандитом, мистер Фокс втянул свою довольно широкую сильную ладонь вглубь низкой пещерки, образующейся под ложбиной низа спины своего молодого пациента. Ладонь Фокса ощутила детскую бархатистость и влажный жар его тела.

Юноша тихо болезненно застонал, склонил голову на бок и зашептал что-то неясное пересохшими губами. Из-за анестезии и общего переутомления он впал в тяжелое забытье, осторожные прикосновения доктора Фокса вызывали боль и тревожные видения. У него начинался жар.

--«Сейчас, еще немного, потерпи, малыш…»-запинаясь от душившего его волнения пробормотал доктор Фокс.

Точными умелыми движениями Фокс стянул старые протертые на коленях мешковатые джинсы с его бедер и опустил их в большую корзину для бумаг, стоящую около двери. На ее дне вместе с использованной писчей бумагой покоились черные полукеды и новые черные хлопковые носки. Вся эта одежда была мокрая и холодная, Фокс пожалел, что не снял ее прямо в операционной.

Вооружившись вымоченным в тазу с горячей перцовой водой и тщательно выжатым огромным полотенцем, доктор Фокс бережно укрыл им своего молодого пациента с головы до пят и подоткнул края, словно поймал его в белоснежную сеть. Раненый не шелохнулся, смирившись с неволей.

--Совсем, как больница для одного пациента,--с грустной усмешкой поговорил доктор Фокс, оттирая краем полотна мокрую шею и лицо парня. Продержав полотенце на его теле несколько минут, доктор Фокс снял его и опустил в ту же корзину.

--Выздоровление будет долгим, малыш, но теперь тебе ведь некуда спешить…--с этими словами врач снова укрыл раненого и опустился рядом.

Через несколько минут доктор Фокс привез из своей небольшой домашней ординаторской небольшую и аккуратную капельницу с готовым раствором жизнеобеспечения и установил ее у изголовья постели.

Он помыл руки, снял с иглы защитный колпачок и осторожно ввел ее в вену юноши. Затем он вял у него анализ крови.

Вынув из настенного шкафчика термометр, Фокс осторожно прижал предплечье раненого к туловищу и погрузил термометр.

Устроившись в кресле, мистер Фокс открыл толстую тетрадь в коричневом кожаном переплете.

Так доктор Дик Ричард Фокс начал свою научную повесть о своем молодом пациенте, попавшем к нему при странном стечении обстоятельств.

Он дал подробное описание всех обстоятельств, при которых юноша попал в его квартиру, особенности его внешности, строения тела, ранения, течения операции по извлечению пули. Это был своего рода научный дневник врача-специалиста и немного наивного писателя.

Сидя в удобном кресле, доктор Фокс прислушивался к бессвязному беспокойному бреду парня. Доктору Фоксу никак не удавалось хотя бы отдаленно наметить и определить начало цепи загадочных событий, предшествовавших ограблению крупнейшего городского банка.

 

 

Блок вечерних новостей.

 

Доктор Фокс с нетерпением ждал вечернего блока новостей.

Первым сообщением была информация о захвате заложников при ограблении ювелирного магазина на северо-востоке Свободного города. Второе сообщение возвещало о громком ограблении банка Либерти. Камера видеонаблюдения запечатлела трех рецидивистов, один из которых и был его молодым пациентом. Их лица отобразились на экране всего лишь на нескольких секунд. Изображение всех трех грабителей удалось увеличить. Они проникли в помещение хранилища денег каким-то диковинным способом, очевидно, затаившись в служебных комнатах, ждали закрытия банка. Сразу же отключить подачу электричества всего банка Либерти молодым людям не удалось, они лишь отключили систему сигнализации.

«Систему сигнализации словно придержали компьютерные хакеры, а потом опять отпустили, имеется особое мнение, что в ограблении столь надежного банка принял участие недавно уволенный служащий отдела хранения и транспортировки денежных средств…»--деловито проговорил генеральный директор банка, обращаясь к камере оператора и наигранно взволнованной телеведущей.

«Значит, преступников было больше трех, считая водителя гоночного автомобиля, и прошедшее событие-это только одно из звеньев в цепи этого загадочного ограбления»,--пронеслось в голове мистера Фокса. «Тогда какова же роль этого юноши, зачем рецидивистка пыталась его убить сразу после ограбления?».

--И последнее из этой истории,--телеведущая снова смотрела в камеру.—В переулке, выходящем к городскому скверу, был найден пистолет с глушителем, снять отпечатки пальцев с него полицейским не удалось. Преступники не найдены до сих пор, хотя сразу же после этого громкого и дерзкого ограбления в городе был объявлен план «Перехват».

—«В итоге минувшей ночью из банка Либерти похищено более двадцати семи тысяч евро.»--закончила свою довольно эмоциональную наигранную речь телеведущая.

Сразу же после блока новостей начался многосерийный мультфильм, а доктор Фокс в оцепенении все еще сидел перед разноцветными мелькающими титрами. Подобрав потонувший среди длинных ворсин персидского ковра дистанционный пульт, врач выключил телевизор.

 

Медленно поднявшись со своего места, доктор Фокс вынес корзину с одеждой юноши в коридор. Врач выложил одежду на пол, внимательно осмотрел и ощупал каждую вещь. В одном из потайных карманов потертых темно-синих штанов юноши хирург нашел толстую пачку ярко-новых купюр достоинством в сто евро каждая. Вся пачка была аккуратно перетянута зеленой банковской резинкой.

--А парень-то совсем не промах, надеялся откупиться от копов наличными,--с грустной усмешкой произнес врач.

Каких либо документов в его одежде не оказалось.

--Я чуть было не выбросил все его добро в мусорный бак,--произнес мистер Фокс.

Доктор Фокс просидел всю ночь рядом с раненым, лишь ненадолго засыпая и меняя питательный раствор. Полулежа в удобном кресле и наблюдая за изменчивым состоянием юноши, врач заполнял свой дневник. В течение всей ночи больного знобило, он бредил и два раза чуть не вырвал иглу капельницы. Фоксу приходилось включать настольную лампу, менять одеяла и снова использовать большие перцовые полотенца.

 

 

Блок утренних новостей.

 

Блок утренних новостей принес известие о поимке рецидивистов, дерзко ограбивших надежный банк Свободного города, дающий самый выгодный для горожан процент по вкладам и предоставляющий выгодные условия кредитования. Телеоператор показал лица всех троих грабителей, включая водителя спортивного автомобиля крупным планом. Преступники были схвачены в три часа нового дня, в момент погрузки багажа со всем содержимым хранилища денег банка Либерти. Во время посадки на частную яхту с трех сторон судно уже ликующих, но незадачливых рецидивистов окружили полицейские катера, в полной темноте бесшумно подобравшиеся к своей добыче подобно пантерам. Яхта была взята без боя, преступники схвачены самим жестоким и обидным способом, уложены на небольшую палубу в ряд, и связаны, словно охотничьи колбаски на упаковочном конвейере.

Вместе с тем, ранее сыщикам удалось побывать даже в квартире на севере Либерти, там, где и был установлен хакерский компьютер, взломавший систему безопасности банка. Самого программиста конечно же и след простыл. На плоском мониторе было лишь нецензурное изображение и соответствующая надпись в адрес всех сотрудников полиции и сыскной службы, взятая из сети Интернет.

Все секретные файлы банковского взлома бесследно исчезли вместе с компьютерным гением.

Телеведущий с темными, глубоко посаженными глазами и ясно пробивающейся лысиной, искренне сокрушался о невозможности поимки наглого компьютерного хакера и оставшегося на свободе последнего, самого молодого и должно быть неопытного грабителя из этой подлой и бессовестной шайки.

Спустя мгновение, на экране телевизора мистер Фокс не без удовольствия рассматривал компьютерный фото робот изображения лица своего молодого пациента, показанного в фас и профиль. Фоторобот был не удачен. Сходства с истинным обликом лежащего рядом на низкой и удобной постели парнем не было ровным счетом никакого. Разве только светлые прямые волосы фото робота странным образом зачесанные назад, как у ученика экономического колледжа. Вероятно, прическа преступника-робота была специально разглажена, чтобы зрители могли получше рассмотреть его лицо, узнать его среди многих сотен других лиц, добропорядочных жителей Либерти Сити и сообщить в полицию по телефону, указанному под портретом.

«Слава Богу, что этот портрет не составлял какой-нибудь пластический хирург, в свободное от работы времени пишущий лица своих близких и знакомых»,-пронеслось в голове мистера Фокса.

Фоторобот, показанный на экране телевизора, напоминал скорее маньяка-убийцу, чем молодого похитителя государственной казны.

Между тем мистер Фокс понимал, что подобный оборот дела может вызвать самые негативные последствия. Его совсем еще пока беспомощного пациента ищут ведущие городские службы системы безопасности и правопорядка города. Составлен не совсем удачный фоторобот.

 

 

 

После операции

 

На следующий день после операции шел довольно сильный дождь, большую часть которого доктор Фокс провел у себя дома в уютной спальне, куда он перевез раненого.

Два раза за этот день юноша ненадолго приходил в сознание. В его взгляде мистер Фокс не уловил ни грусти, ни боли, не ненависти, это так же не было безразличным созерцанием чего-то. Он смотрел перед собой в белый потолок спальни, казалось ничего не замечая вокруг себя и не отрывая взгляда от чего-то невидимого простому взгляду.

Хирургу показалось, что раненый видел над собой какое-то загадочное молчаливое сияющее живое существо. Казалось, юноша размышлял об ответе на вопрос лучезарного существа, висевшего над его постелью.

Он не произносил ни слова, доктор Фокс не смел, шевелиться, чтобы не привлечь его внимания. В такие минуты какая-то неведомая сила заставляла доктора Фокса поднимать глаза и смотреть на то место в потолке уютной желтой спальни, куда был устремлен взгляд раненного. Глядя на его молодое красивое, но безжизненное лицо, хирург вспоминал о том, как однажды очень давно в молодости, когда он только начинал проводить свои уникальные операции в высоко классном коллективе своих сверстников, он вдруг однажды понял, что каждый человек невидимыми нитями связан с неким высшим разумом.

Когда он служил во Вьетнаме, ему снились сны о том, что если невидимая нить перетягивает, человеческое тело умирает.

Судорожным движением доктор Фокс открыл свою коричневую тетрадь и мелким научным почерком принялся записывать свои моментальные впечатления от увиденного им откровения.

Раненый с трудом склонил голову и перевел взгляд своих, казалось невидящих голубых глаз к единственному источнику движения в комнате.

Словно почувствовав его прозрачный взгляд, мистер Фокс поднял голову.

В странном взгляде юноши, устремленном в пространство, не было ни малейшей тени страха или боли. Через мгновение он закрыл глаза.

Дктор Фокс словно очнулся от тяжелого невыразимого оцепенения. В мозгу всплыли строки из учебника по самым распространенным случаям клинической смерти, строки знакомые ему еще со времен учебы в университете.

Но у его молодого пациента не было клинической смерти.

Доктор Фокс встал со своего места, осторожно приблизился к раненому. Как всегда врач приступил к осмотру своего молодого пациента, который снова впал в свое грустное оцепенение.

--Что с тобой, малыш? -чуть слышно произнес мистер Фокс, невольно поправляя прядь его светло-русых волос, задержавшуюся на ресницах закрытых глаз.

Словно услышав эти тихие слова, произнесенные Фоксом, раненый принялся что-то судорожно шептать бледными губами, из уголка закрытых глаз появились прозрачные алмазные капли. Хирург Фокс словно прирос к своему месту и не отрываясь смотрел на медленно оживающее лицо парня. Через минуту его тонкие губы порозовели, их кайма слегка покраснела. Откинув край теплого шерстяного одеяла, доктор Фокс, взял руку юноши и стал отсчитывать удары пульса.

Ресницы парня промокли, и стали слипаться от неудержимого потока слез прорывающегося сквозь веки.

Мгновение спустя раненый открыл глаза, которые от слез сделались прозрачно-яркими и сейчас выглядели совсем фантастично.

--Где я?… --чуть слышно одними губами прошептал парень. Его начавшее покрываться бледным румянцем лицо, казалось, выражало полное спокойствие, и лишь где-то в глубине аквамаринового немного задумчивого, грустного взгляда, мистер Фокс смог прочесть полнейшее к себе недоверие и мучительную физическую боль.

От слез не осталось следа.

--Ты в безопасности, а главное, на свободе…— заметив, что он пытается приподняться, мистер Фокс обхватил плечи юноши, удерживая его.

--Тебе надо лежать, ты серьезно ранен и должен доверять мне,-- произнося эти слова, мистер Фокс чувствовал необычайное волнение, и, чтобы парень не смог его заметить, отвел взгляд в сторону.

--Кто вы такой?…— простонал он, судорожно сглатывая кровавую слюну, дрожа всем телом и делая слабые попытки отстранить его руки.--Я ничего тебе не скажу,… коп…-- с этими словами на лице юноши отразилось такое презрение и ненависть, что мистера Фокса бросило в дрожь.

--Я врач…я хочу тебе помочь…хорошо, хорошо, только не пытайся подняться, если хочешь, я уйду…--уже не скрывая волнения, проговорил мистер Фокс. Юноша задыхался и сжимал зубы от боли, но не проронил ни единого звука, потом снова закрыл глаза и не шевелился.

Когда он склонил голову набок, и светлые пряди его волос снова скрыли половину его лица, мистеру Фоксу показалось, что его молодой пациент потерял всякий интерес к окружающему миру, представителем которого и был в этот момент навязчивый хирург. Вместе с этим врач чувствовал, внутреннее напряжение всего тела парня, внешне казавшегося спокойным.

«Ему просто очень больно»,-промелькнуло в его голове.

Мистер Фокс медленно встал и в почти в растерянности направился к двери. За те несколько секунд, когда он шел, ему вдруг стала отчетливо ясна, та страшная пропасть, которая внезапно возникла между ним и его молодым пациентом.

Фокс с удовлетворением отметил, что в глазах юноши не было ни тени страха перед незнакомым ему человеком, возможно даже полицейским.

Подойдя к двери, мистер Фокс, задержался, ему показалось, что раненый что-то тихо сказал:

--Послушайте, мистер… я хочу пить…--чуть слышно произнес он хриплым голосом, не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры врача.

--Сейчас, мой мальчик, я сейчас тебе принесу…потерпи…

Вернувшись с полным стаканом воды, мистер Фокс, помог ему приподняться и поднес стакан с водой к его пересохшим губам. Сделав несколько больших глотков, парень отвернулся, ему было невыносимо больно.

--Теперь тебе надо немного поспать, -- с этими словами врач слегка сжал пальцы юноши, при этом мистер Фокс ощутил болезненную влажность и жар его ладони.

Парень лежал молча, его глаза были закрыты.

«Настоящий дикий уличный кот, с чертами аристократа…»,--пронеслось в голове хирурга.

В глубине души мистера Фокса зародилась тень легкой, такой привычной для человеческого существа досады, но весь облик этого раненого молодого и по-видимому несчастного существа глубоко потряс закаленную душу хирурга.

Высокая температура не спадала с момента прекращения действия анестезии.

Доктор Фокс видел, что его молодой пациент борется с отчаянием изо всех сил, в туманном сознании, бродят неясные призраки убийцы и предательства тех, кого он считал своими друзьями.

--Я ненавижу себя и хочу умереть…-превозмогая сильную боль и с нескрываемым отчаянием произнес раненый, словно обращаясь к самому себе.

Врач быстро подошел к нему и сделал обезболивающую и жаропонижающую инъекцию.

Прошло несколько дней.

 

Сыщик говорит с Фоксом.

 

После того, как Джошуа Грассу наконец удалось выстроить свою теорию охоты на молодого грабителя, все еще остававшегося на свободе, полицейский решил еще раз отправиться на место преступления. Он не был там с того момента, как произошло ограбление.

На следующий день выпал первый снег, автомобили бесшумно скользили по улицам, ветви деревьев на сквере покрылись белым пушистым слоем, обычный для этого времени года ветер стих.

Вечером после работы Джошуа Грасс не пошел в кафе, где по ночам работала его Поли. В глубокой почти шизофренической задумчивости, он провел час, сидя на одинокой деревянной скамье под огромным черным стволом старинного дерева. Какая-то сильно накрашенная и видимо соскучившаяся по мужскому обществу девица незаметно подсела к нему. Как только она начала говорить что-то задумчивому Джошуа, полицейский словно очнулся от своего анабиоза, заставил себя улыбнуться ей в ответ. Улыбка вышла такая странная, что привыкшая ко всему девица словно ужаленная вскочила со своего места и быстро пошла прочь.

Вскоре ее хрупкая тень скрылась из виду.

Не обращая внимания на красоту заснеженных деревьев, возвышавшихся над ним, Джошуа последовал за девушкой. Затем он резко свернул, перешел сквер наискосок, как делал это много раз, направляясь к своему дому из клиники, мистер Фокс.

Джошуа шел к банку Либерти. Ступив на тротуар, полицейский остановился, принял позу легавой собаки и внимательно оглядел территорию выезда из переулка. Конечно же, Джошуа не заметил ничего, кроме мягкого неземного слоя снега, который во многих местах уже был испорчен грубыми башмаками прохожих. Именно на этом месте приехавшая в день ограбления группа полицейских обнаружила пистолет с глушителем в барабане, которого недоставало одного патрона. Оружие лежало в луже, глухо отливая тусклым серебром ствола, об отпечатках пальцев на рукоятке и речи быть, не могло.

Постояв так с полминуты, Джошуа медленно пошел по тупиковому переулку, приближаясь к заднему выходу банка. Дойдя до угла и пройдя еще несколько шагов, он остановился у четырех стальных ступеней, ведущих к темной металлической двери. Он медленно поднялся наверх, смахнув девственную белизну мыском своих форменных ботинок, и дернул за ручку, словно желая убедиться в надежности запертой двери.

Поравнявшись на обратном пути с дверью, ведущей в единственный подъезд дома, весь первый этаж которого занимала квартира доктора Фокса, Джошуа остановился. Дверь оказалась открытой, и он вошел во внутрь.

Напротив, через неширокий коридор перед ним была дверь квартиры мистера Фокса. Справа находилась узкая лестница, огибающая лифтовую шахту и ведущая на следующий этаж.

 На двери квартиры врача красовалась серебристая табличка с выгравированной на ней надписью «Дик Ричард Фокс доктор медицины, почетный член Академии хирургов США».

Задержавшись на мгновение у этой двери, Джошуа внимательно осмотрел приквартирный холл и, разочарованно покачав головой, стал медленно подниматься на следующий этаж. Так внимательно осматривая лестничную клетку и по своему обыкновению размышляя, он прошел до последнего этажа, но и тут не заметил ничего подозрительного. Большая железная дверь, ведущая на чердак была заперта, даже заблокирована надежной системой безопасности.

Толстый слой пыли при входе говорил сам за себя. Постояв несколько минут на верхней площадке, и не нарушая пыльного ковра, Джошуа стал медленно спускаться вниз. Когда он оказался на первом этаже и почти поравнялся с дверью доктора Фокса, она открылась. При этом Джошуа стоял на четыре ступени выше плоскости приквартирного холла.

Из квартиры вышел человек средних лет и, не обращая внимания на спускающегося вниз незнакомца, быстрыми шагами направился к выходу. Безошибочное чутье Джошуа подсказало ему, что это был сам доктор Фокс.

--Простите мистер…(не знаю Вашего имени)..--начал свою речь Джошуа.--Я хочу обратиться к вам по одному очень важному делу...

Услышав за своей спиной чей-то голос, мистер Фокс обернулся.

Увидев перед собой молодого человека среднего роста и довольно приятной внешности, в глубине души мистер Фокс почувствовал неясное волнение.

--Что вам угодно?--вежливо, но холодно спросил он.

--Видите ли мистер...-произнеся эти слова Джошуа Грасс на секунду замолчал.

--Фокс...

--Прошу прощение, мистер Фокс, так вот, меня зовут Джошуа Грасс, я сержант полиции городского департамента и мне бы хотелось задать вам несколько вопросов…

В продолжение наступившей паузы, молодой сыщик внимательно наблюдал за лицом доктора Фокса, подобно биологу, глядящему в микроскоп и наблюдающему за происходящем на химическом стекле процессом.

--Это касается дерзкого ограбления банка Либерти, которое произошло ровно неделю назад,--проговорил Джошуа, делая ударение на слове «дерзкое».

--Хотя у меня очень мало времени, я готов выслушать вас, мистер Грасс, но при условии, что вы будете задавать свои вопросы, а я буду идти в клинику,--невозмутимо ответил Фокс, отмечая про себя, что этот такой молодой, но ужасно въедливый парень, уже начинает сильно раздражать его, как известного ученого и даже человека.

--Скажите, где вы находились, в то время, когда был ограблен банк Либерти? Ограбление произошло пятого ноября в шесть вечера…--невольно останавливаясь, начал задавать свои нескончаемые вопросы молодой сыщик.

--Я находился у себя дома,- ни на минуту не задумываясь и не сбавляя уверенного шага, отвечал врач.

--Вы ничего не слышали...звук полицейских сирен, выстрелов,--Джошуа пришлось приноровиться к темпу ходьбы доктора Фокса.

--Я слышал сирены, но был занят работой.

--Да-да, конечно работой, -непроизвольно повторил Джошуа.--Просто мы не можем поймать последнего из рецидивистов, понимаете, остался один парень, который сбежал и которого до сих пор ищут...- не скрывая сильного волнения и почти задыхаясь произнес Джошуа.

--Ни чем не могу помочь,- невозмутимо ответил врач, чувствуя, что при этих словах все внутри него похолодело.

--И вы ничего о нем не знаете... - словно с удивлением произнес Джошуа резко останавливаясь перед своим собеседником, словно перегораживая перед ним путь и глядя на него в упор.

--Ровным счетом ничего, мистер Гросс,--спокойно повторил врач, коверкая фамилию сыщика и не подавая при этом никакого вида.

«Ох уж эти мне ученые, ничего-то из них не вытащишь, кроме разве что их науки, да и это наверное с трудом и не сразу...к тому же забыл, что я Грасс, хотя с произношением у меня все нормально, хренов ирландец»,-с досадой подумал Джошуа. Он принял доктора Фокса за классического ученого мужа.

Надо отметить, что Джошуа Грасс, когда был кем-то весьма раздражен, но при этом показывать вида было нельзя, думал о собеседнике, как о воображаемом ирландце. Отец Джошуа страсть, как не любил представителей этой национальности и всегда говорил об этом Джошуа в назидание, так, как чистокровный американец говорит лучшему другу о чернокожем авто инспекторе, который оштрафовал его на пару баксов за неправильно припаркованный автомобиль.

--Спасибо, док, я просто подумал, о том, что, когда в банке сработала сигнализация, а к выходу из тупика подъехали полицейские машины, парню некуда было деться, все вокруг оцепили, ускользнуть было невозможно, он мог зайти в ваш подъезд, к тому же предположительно преступник был ранен…

--Я же сказал, что ничего о нем не знаю,--резко перебил его врач.

Глядя на этого молодого сыщика, щеки которого от быстрой ходьбы и легкого мороза горели здоровым румянцем, мистер Фокс невольно вспомнил бледное лицо раненого юноши и представил свору охотящихся за ним полицейских ищеек готовых разорвать его, как только найдут.

 --Вы о чем то задумались, док,--внезапно вслух заметил Джошуа Грасс, не отрывая своего пристального взгляда от его лица.

--Я думаю о том, что заставляю ждать своих пациентов в клинике, что не смогу начать прием во время, я должен идти, у меня совсем не осталось времени...

--Хорошо, конечно, док, спасибо, что согласились поговорить со мной...,--смущенно пробормотал Джошуа.

--Ничего, прощайте Джошуа Грасс, ведь это ваш долг,--произнес врач и быстро направился прочь, оставив оторопевшего сыщика посреди опустевшего сквера Либерти.

В продолжение всей ночи работы в клинике мистер Фокс был обеспокоен полученным результатом ангализа крови своего молодого пациента. Показатель гемоглобина был низким.

Так же он думал о разговоре с Джошуа Грассом. Фокс был уверен, что полицейский подобрался к его дому неспроста и эта встреча, скорее всего, будет не последней. Врач понимал, что полицейский что-то заподозрил, он, словно ищейка напал на след парня и не остановится ни перед чем, чтобы разыскать свою цель.

 

Раздумья Фокса относительно своего пациента.

 

Сидя за небольшой фисташкового цвета барной стойкой на кухне, доктор Фокс с наслаждением пил мятно-лимонный чай из большой голубой кружки.

На чистой ровной поверхности кухонной панели из мореного дуба на небольшом блюдце лежала извлеченная из тела его молодого пациента пуля.

Оказывается, она не чуть не изменила свою форму, и даже цвет.

Хирург находился под неуклонным гнетом тяжелых мыслей о массе неизбежных проблем, связанных с дальнейшим пребыванием у него раненого преступника.

Итак, бандиты пойманы, теперь все силы брошены на поимку оставшегося рецидивиста. Все грустные мысли доктора Фокса сводились к тому, что очень скоро след, взятый гончими копами, приведет их в его дом.

После ограбления единственный выезд из тупикового переулка был перекрыт приехавшими с разноцветными мигалками полицейскими машинами, однако они прибыли не настолько быстро, как бы им того хотелось. И все из-за вечерних пробок на дорогах и многочисленных аварий на узких улицах центральной части города.

Фокс понимал, что пока полиция не располагает данными, о том жив, умер или, как говорят бандиты, «лег на дно» оставшийся на свободе преступник.

У хирурга почти не оставалось сомнений в том, плебейское любопытство легавого сыщика Джошуа Грасса, в итоге заставит его прийти с обыском в роскошные апартаменты известного хирурга доктора Гордона Фокса.

Хотя фоторобот лица его молодого пациента был составлен весьма неудачно, это изображение было началом полномасштабной облавы. Поимка оставшегося на свободе преступника была делом чести всего управления государственной безопасности Свободного города.

 

Допрос бандитов ни к чему не привел, они молчали, так, как будто набрали воды в рот.

Джошуа Грасс был почти в отчаянии после того, как он пришел на допрос преступников в почти домашней форме, старой рубашке и темных джинсах.

Джошуа казалось, что такой неформальный допрос выльется в доверительную беседу, к тому же удастся что-нибудь разузнать.

Однако ему не удалось выпытать что-либо даже у женщины-рецидивистки, она с удовольствием подняла его на смех, да еще при охраннике, сказав, что он, красавчик Джошуа, не в ее вкусе, но одет в стиле кантри, как любил одеваться ее покойных дедушка-алкоглик.

Ни одного слова о хакере и последнем из рецидивистов, будто ребята сговорились молчать.

 

Быть рядом.

 

Мистер Фокс видел, что его молодого пациента заставляет страдать не только боль и жар, но и какие-то неотступно преследующие его мысли. Роковой выстрел, произведенный женщиной-рицедивисткой почти в упор, не оставлял сомнений в причине душевных страданий парня. Это душевное напряжение, граничащее с надрывом, сильно пошатнуло уверенность мистера Фокса, в том, что раненый не умрет.

Когда он открывал глаза, и казалось, был в сознании, то находился все равно словно слишком далеко от окружающей его действительности.

Несколько раз мистер Фокс заставал его при попытке приподняться и сесть на постели, когда это не получалось, юноша пытался скатиться с низкой кровати прямо на пол. Все это он проделывал, не проронив ни единого звука, с невообразимым упорством, превозмогая боль и слабость. Наблюдая за его состоянием и поведением, врач начал понимать, что заставляет так страдать его молодого пациента.

Наконец температура его тела стала медленно понижаться, горячечный бред почти пропал.

Вместе с тем, доктор Фокс понимал, что рана доставляет юноше немало боли, грустные мысли о предательстве сообщников не давали ему покоя даже во сне.

Однажды ночью над холодным Либерти Сити шел сильный снег. Белые хлопья не успевали таять и оставались на подоконнике пушистым слоем.

Доктор Фокс, спящий в соседней со спальней юноши комнате, был внезапно разбужен странными звуками, проникающими из спальни через тонкую перегородку. Быстро, будто была объявлена воздушная тревога, врач поднялся с постели, набросил махровый халат, вооружился очками и устремился в спальную.

Нащупав дрожащей рукой выключатель настенного светильника, доктор Фокс повернул рычаг. Комната осветилась неярким призрачным светом галогенной лампы. Раненый сидел на кровати, его глаза были закрыты, светлые пряди взъерошенных волос закрывали его мокрое от слез лицо.

В левой руке он держал невесть откуда взятый осколок оконного стекла.

Хирург вспомнил, что этот самый осколок лежал между оконных рам с тех самых времен, когда рабочие меняли выбитое ветром оконное стекло.

Одной рукой юноша держал стекло, ладонь другой руки была прижата к анти микробному пластырю на груди. Тонкий порванный на мелкие куски проводок системы жизнеобеспечения с окровавленной иглой лежал рядом с подушкой.

Доктор Фокс в растерянности замер на пороге.

Когда зажегся свет, парень не пошевелился, ни один мускул его лица не дрогнул, слезы продолжали литься из закрытых глаз, белокурые волосы прилипли к щекам, кусок стекла в его руке стал похож на подтаявший горный ледник или прозрачный кусок бесцветного ананасового мороженого.

«Зачем ему это стекло?»--пронеслась в голове Фокса тревожная мысль. На мгновение ему показалось, что он нашел ответ на свой вопрос.

«Неужели он влюблен в эту женщину, которая, по меньшей мере, на десять лет старше него?!! Он готов всадить это стекло в себя, туда, куда угодила пуля этой мерзавки?!!»,-пронеслась удивленная мысль в искушенном мозгу мистера Фокса.

Остановив течение своей мысли на этой догадке, врач спокойным шагом, будто был один в комнате, приблизился к постели раненого, опустился на ее край и осторожно протянул руку к его руке, в которой было зажато стекло. Словно пробудившись от своего грустного оцепенения, парень открыл глаза и опустил голову. Он по-прежнему не обращал на мистера Фокса никакого внимания, словно не замечал его. Как только рука мистера Фокса коснулась его руки, а острый край стекла оказался между большим и указательным пальцем хирурга, раненый отпустил свое страшное оружие.

Волна жара охватила врача. Выскользнув из руки Фокса и сильно порезав указательный палец хирурга, стекло упало на смятое одеяло. Врач переложил его на прикроватный коврик. Не чувствуя боли, врач зажал ранку куском бинта, который он нащупал в кармане своего халата.

В это время юноша горестно всхлипнул, изо всех сил толкнув ногой стойку системы жизнеобеспечения, попытался оторвать пластырь, закрывавший рану на груди. Вскрикнув от негодования, мистер Фокс перехватил его руку и довольно сильно дернул за нее.

В обычной ситуации хирург не сделал бы этого.

От резкой боли и нервного напряжения раненый потерял сознание.

Сжав в руках его плечи, доктор Фокс, привлек его себе. Хирург чуть подался вперед, голова парня легла на его левое плечо, мягкая волна спутанных влажных волос коснулась щеки и шеи хирурга.

Овладев собой, но чувствуя сильную дрожь и слабость во всем теле, осторожно поддерживая голову и тело юноши сзади, он уложил его в постель.

Затем мистер Фокс аккуратно расправил волосы юноши, убрал их с мокрого от слез лица и опустил свою голову на его грудь, чуть выше места ранения.

Восстановив силы, врач медленно поднялся на ноги, по привычке забинтовал кровоточившее запястье раненого, убрал опрокинутую капельницу.

Остаток ночи он решил провести рядом со своим пациентом, лежа на небольшой раскладной кровати, которую мистер Фокс принес из кладовой.

Пролежав в спальной несколько бессонных часов и чувствуя пульсирующую боль в пораненном пальце, доктор Фокс решил выйти из своего вынужденного заточения.

Бесшумно поднявшись с постели и склонившись над своим молодым пациентом, врач убедился, что парень спит крепким сном. Руки юноши лежали на груди и животе. Вспомнив про осколок стекла, врач осторожно нащупал его на поверхности прикроватного коврика, поднял и тихо вышел из комнаты.

Фокс быстро оделся, вышел из квартиры и, незаметно оглядевшись по сторонам, пошел к выходу из переулка. Осколок стекла он бросил в мусорный бачок. По дороге врач зажег сигару, нервно сжимая ее между большим и указательным пальцем. Подобным образом он курил, когда служил во Вьетнаме, в его руке была сигарета и он шел к своей палатке после ночных операций.

 

В кафе.

 

Вернувшись домой, со службы Джошуа Грасс рвал и метал уже с порога. Такого с ним уже давно уже не было. Поли почувствовала, что ее друг был не в настроении. Поли Скиллер поставила приготовленный ужин на обеденный стол в уютной кухне и тихо удалилась в свою небольшую скромно обставленную комнату. Она принялась за чтение «Волшебника из страны Оз».

Девушка думала, что эту именно эту книгу она бы прочла своему ребенку, если бы Джошуа не боялся им обзавестись. Он был бы не против, если бы не его страх ответственности, он считал, что недостаточно зарабатывает, для них самих, тем более для ребенка, ведь Поли, скорее всего, пришлось бы уйти с работы…

После ужина Джошуа попытался придраться к недостаточно прожаренному бифштексу, но Поли быстро собралась на свою ночную работу и приготовилась выпархивать за дверь.

--Я пойду с тобой, -тихо прорычал Джошуа.

--Не надо, милый, господа полицейские, следящие за своими женами, не приветствуются, помнишь, я говорила тебе об этом?

--Я хочу прийти завтра, и чтобы ты утром был свежим и хорошо отдохнувшим, понимаешь, о чем это я?—Поли Скиллер обняла измученное тело стоящего напротив нее Джошуа своими гибкими руками и быстро поцеловала полицейского прямо в губы.

Хотя эта процедура повторялась почти ежедневно, перед тем, как Поли уходила на работу, Джошуа всегда бросало в пот. Сейчас он совершенно успокоился.

--Хорошо, любимая,- теперь на Джошуа было приятно посмотреть.

Так Поли беспрепятственно выпорхнула за дверь. Он была немного грустной и умной девушкой.

 

Поли Скиллер пересекла сквер, перешла через дорогу и оказалась у дверей кафе-бара «Желудь», работавшего без выходных и круглые сутки. Через пятнадцать минут начиналась ее ночная смена.

Мистер Фокс вошел в кафе.

Посетителей было совсем немного, доктор и еще два пожилых, заметно пьяных мужчин.

Поли Скиллер, одетая в свою бело-синюю форму официантки, окинула нового посетителя взглядом, приблизилась к нему и предложила меню.

Их взгляды встретились, сердце Поли пронзило острие стрелы, у нового посетителя были глаза ее отца. Девушка видимо сильно побледнела, и без того напряженные нервы доктора Фокса сдали, он вскочил со своего места и предложил ей сесть. Она подчинилась, черная твердая лакированная обложка меню упала на стол перед ней.

Он сел напротив.

--Простите, сэр, -машинально выпалила Поли, сейчас она снова была маленькой девочкой.

--Доктор Ричард Гордон Фокс, -произнес он, убедившись, что это всего лишь де жа вю. Достав из внутреннего кармана своего пиджака визитную карточку, Фокс протянул ее девушке.

--Спасибо,--растерянно произнесла она, опустив карточку в карман своего форменного передника.

Мистер Фокс заказал две большие чашки кофе с мороженым и стопку коньяка. Выпив залпом коньяк, врач принялся за чашку глиссе. Вторую поменьше, попросил упаковать в небольшую фирменную коробку шоколадного цвета.

Посидев в кафе в общей сложности 25 минут, врач расплатился, оставив Поли Скиллер щедрые чаевые. Он вышел из кафе в холодный ночной полумрак зимнего города и направился домой.

Новых посетителей в кафе по-прежнему не было, Поли проводила Фокса своим красивым кошачьим взглядом.

 

Начало выздоровления.

 

Войдя в спальную, доктор Фокс, поставил свою коробку рядом с постелью раненого. Услышав шорох у своей кровати, юноша застонал во сне и с трудом повернулся на бок. Резкая боль пронзила его крепкое, но заметно похудевшее тело, он открыл глаза. Доктор Фокс, сидящий рядом на корточках и разворачивающий шоколадную коробку, замер. Их глаза встретились. В желтоватой полутьме настенного бра доктор Фокс заметил во взгляде раненого искру доверия. Жгучая боль в груди, горячей волной прокатившаяся по всему телу, ошеломила раненого.

--Как больно…—Это были два простых слова, вырвавшиеся у юноши вместе с выдохом и доктор Фокс понял, что это начало выздоровления.

--Не двигайся, не дыши, просто оставайся на месте, сейчас я помогу.

Фокс осторожно обхватил его тело под мышками своими сильными руками, и приподняв изголовье кровати, бережно усадил парня.

--А сейчас не больно?-тихо спросил Фокс, вытирая крупные капли пота, выступившего на лбу.

--Нет, сэр,-- прошептал юноша, его прекрасные грустные глаза приняли задумчиво-сосредоточенное выражение. Он смотрел на доктора Фокса в упор.

—Кто вы, сэр?

--Я врач хирург, меня зовут Дик Фокс, для тебя я просто Дик,—он не отрываясь смотрел в их бездонную глубину.

--И операцию сделали тоже вы?

--Да, ты умирал, мне ничего не оставалось делать…

Раненый еле заметно улыбнулся и чуть склонил голову на бок. Взгляд его синих глаз был снова устремлен в пространство, тонкие красивые губы сжались.

--Послушай, я принес кое-что для тебя…вот здесь, смотри…--произнес хирург, открывая коробку.

Юноша перевел взгляд на шоколадную коробку в руках врача, его глаза чуть заметно заблестели, щеки покрылись легким румянцем. Сердце доктора Фокса было готово вырваться из груди от счастья.

--Я хочу пить...—юноша опустил голову.

Было видно, что он очень устал.

--Это кофе-глиссе,--медленно произнес Фокс. Увидев, что раненый слегка нахмурился, Фокс пояснил--Кофе с мороженным.

--Держи за крышку, тут есть ложка.—Справишься?

Словно ребенок, осторожно, чтобы не пролить содержимое красивой белой чашки на одеяло, юноша поднял ее с подноса, представлявшего из себя крышку от шоколадной коробки.

Доктор Фокс поднялся и направился к двери.

--Я скоро вернусь и принесу тебе воды,-- бросил он пару фраз.

 

--Скажи-ка детка, кто этот седой господин, он заказал нашу фирменную коробку кофе-глиссе?—к Поли подошел старший менеджер кафе.

--Не знаю, по-моему просто забавный и обаятельный зрелый мужчина, --пожала плечами Поли.—Он впервые зашел в наше заведение, во всяком случае, я его до сих пор ни разу не видела.

--Это сам док Эндрю Гордон Фокс, он оперировал отца моего лучшего друга и сделал это на все сто!!! Поверь мне, все говорят, что он уникальный специалист.

 

Поли впорхнула в дверь своей квартиры, бросила сумку и влетела в спальную.

--Представляешь, милый, сегодня ночью к нам приходил доктор Ричард Эндрю Фокс, представляешь?!—быстро произнесла она.

--Доктор Фокс?—успевший проснуться Джошуа удивленно вскинул брови.

--Как ты узнала его имя, дорогая, -в голосе Джошуа появились нотки ревности.

--Он оставил мне свою визитную карточку и приличные чаевые, кажется он настоящий богач!

--Еще бы старик с мировым именем, оперировал сотню знаменитостей, черт бы побрал этого треклятого тупого ирландца!!!—Джошуа с силой

швырнул свой форменный башмак на пол.

Поли привыкла к коротким взрывам ярости своего избранника.

Овладев собой Джошуа спросил.—Неужели сам Фокс побывал у вас, ты случайно не ошиблась, детка а?

--Именно, еще заказал две чашки кофе глиссе, одну пожелал упаковать в самую красивую шоколадную коробку с золотым теснением, а еще он заказал рюмку коньяка. Он был чем-то расстроен, наверное, поссорился со своей женой.

--С каких это пор у доктора Фокса появилась жена, все говорят, что он старых холостяк?! К тому же она посылает его ночью в кафе за кофе, где он легко может познакомиться с какой-нибудь ночной бабочкой…—с наигранным удивлением произнес Джошуа.

--Не знаю, милый, тебе пора на работу, а я немного устала, -Поли почувствовала неясное волнение, имя доктора Фокса каким-то образом связано с работой ее мужа.

--И еще, у него был забинтован указательный палец левой руки…– стала припоминать подробности Поли.

--Вероятно, доктор Фокс порезался, когда делал какую-нибудь операцию,-- довольно усмехнулся полицейский, но сердце его тревожно забилось.

--Хорошо, дорогая, отдыхай, я уже опаздываю.

Поцеловав Поли, Джошуа отправился на службу.

Полицейский снова направился к тупиковому переулку.

Казалось, неведомая сила снова влекла его туда.

 

Доктор Фокс вернулся в спальную со стаканом воды.

--Мне надо лечь, тихо, одними губами проговорил юноша.

--Хорошо, малыш, -произнес Фокс, убирая коробку с недопитым напитком.

--Боль прошла? Дышать не тяжело?

--Все нормально, док, только голова немного кружится…

--Ты просто давно не ел, теперь тебе надо немного поспать,--хирург поправил низкую подушку под его головой и укрыл его одеялом.

--Все хорошо с тобой, малыш, все идет по плану, я рядом в соседней комнате, если что, постучи в стену,-тихо сказал доктор Фокс.

--Спасибо, док.

Хирург разделся, лег в постель и отбросив все дурные мысли, сразу же заснул крепким сном.

 

Пролежав несколько бессонных часов, юноша чувствовал, что постепенно к нему возвращаются силы.

Ощущая сильную слабость, боль в груди и головокружение, раненый осторожно выполз из-под одеяла, как выбирается выздоравливающая кошка из своего укрытия.

Держась за низкую спинку деревянной кровати, он медленно выпрямился, и сделал несколько шагов к окну. Отодвинув край желтоватой занавески, юноша оперся о довольно низкий подоконник, и сделал несколько жадных вдохов холодного воздуха, проходящего сквозь небольшую щель в окне.

Холодный воздух, попадая в легкие, причинял ноющую изматывающую боль, головокружение усилилось. Он опустился на подоконник, откинул со лба непослушные пряди волос и закрыл глаза. Его спина ощущала холод пластиковой оконной облицовки, это было единственным приятным ощущением, он осторожно расправил плечи. Его ладони опирались на подоконник. На мгновение ему показалось, что он сейчас умрет. Он чувствовал неприятный соленый привкус крови во рту, сильная боль не отпускала, но ему не было страшно.

Его предали люди, которых он считал своими друзьями, они были старше него и пытались избавиться от него.

От слабости и недостатка воздуха его мысли стали путаться, он чувствовал боль при каждом вздохе. Он не знал, что ему делать, звать на помощь у него не осталось сил.

--Что ты тут делаешь?!!--услышал он над собой грозный и взволнованный голос хирурга.

Он не ответил, только почувствовал, что сильные руки врача осторожно подхватили его тело.

--Снова задумал что-то…--зачем ты встал?!!--услышал юноша голос, доносившийся словно издалека. Усадив своего молодого пациента в постели, врач взял его за подбородок и приподнял его голову. Убрав упавшие на лицо волосы, он заглянул в его лицо.

--Послушай, тебе нельзя вот так просто подниматься и идти, словно ты проснулся утром. Ты серьезно ранен, болен, очень слаб и должен доверять мне, говорить мне обо всем, что ты чувствуешь, и даже о чем ты думаешь!—в продолжении этого монолога мистер Фокс слегка встряхивал его за подбородок.

--Мне трудно дышать,--простонал юноша, делая попытку освободиться от хирурга.—Дайте мне умереть…

--Вот как?! Умереть! Так ты вздумал умирать?!! -услышав эти искренние слова, Фокс в изумлении замер на своем месте. По его спине пробежала дрожь.

--Послушай, я потратил столько сил, что бы вытащить тебя с того света, но ты, я вижу, хочешь умереть, теперь я понимаю…

--Да, вы правы, док, я именно этого и хочу,-- медленно ответил парень, глядя на него в упор своими внезапно вспыхнувшими глазами.

Услышав эти слова, мистер Фокс вздрогнул всем телом.

--Ты этим ничего не добьешься, никому ничего не докажешь, к тому же, где прикажешь себя хоронить?! — не выдержав, вскричал он, сжимая его предплечье.

--Отдайте мой труп копам, скажите, что нашли его у своей двери, прямо на пороге своей квартиры, --грустно усмехнулся парень, непроизвольно морщась от резкой боли.

--Хорошо, -- еле сдерживая негодование, произнес мистер Фокс, выходя из комнаты.

Истерзанное сердце врача переполняла обида.

 

 

Внезапно тишину, царившую в квартире нарушил протяжный звонок у входной двери.

Фокс вздрогнул, тихо подошел к небольшому экрану камеры видеонаблюдения, расположенному в коридоре и нажал воспроизведение «on line». У двери стоял Джошуа Грасс.

Фокс посмотрел на наручные часы, было рано, Марта должна прийти ровно через два часа.

Отпустив кнопку, доктор Фокс бросился в спальную.

Его молодой пациент был бледен, как полотно, он услышал звонок в дверь.

--Не двигайся, лежи тихо, не вздумай вставать и подходить к двери, -доктор Фокс склонился над ним, положил ладонь на его лоб, смерив температуру.

--Вы откроете?—непроизвольно вырвалось у юноши.

--Не знаю, еще рано, но я мог уйти в клинику, а по дороге зайти куда-нибудь,--врач размышлял вслух.

Когда Фокс подошел к двери, никого уже не было.

 

Брайан Роуз.

 

Утром следующего дня доктору Фоксу предстояло идти в клинику.

Предупредив верную домработницу и оставив на нее заботу о своем молодом пациенте, хирург надел свое теплое пальто и вышел на лестничную клетку.

Он вышел пораньше, чтобы прийти в клинику заранее не спеша запер дверь. Было раннее утро.

--Мистер Ричард Гордон?--пронеслось раскатистое эхо с верхней площадки.

Хирург поднял голову, навстречу ему стремительно спускался человек лет сорока пяти. «Это не коп»,- пронеслось в голове Фокса, и он облегченно вздохнул.

--Мистер Ричард Гордон, он был здесь вчера…--в уголках беззубого рта странного человека собралась взволнованная пена.

--Простите, мистер…-настороженно произнес врач.

--Меня зовут Брайан Роуз. Я все видел…

Перед ним стоял светловолосый мужчина лет 45 и улыбался. У него не было передних зубов, и от этого его улыбка была похожа на оскал лесного сатира.

--Простите, я вижу, что вы торопитесь, да здесь и не место для серьезного разговора…

Они вышли на улицу и перешли дорогу.

--Послушайте, я все видел, все, все…я вас знаю, вы врач, вы несли его на руках. О, да, я все видел, в тот поздний вечер, шел проливной дождь, --с жаром тараторил странный незнакомец. Сирены полицейских приближались, и тут появились вы. В ваших руках лежал мальчик, ему ведь не больше 18-19 лет. Он один из грабителей…у него светлые волосы и кожа, они его ранили, он был без сознания, изо рта текла кровь! Он был при смерти у него такая белая кожа, красивое лицо и тело, а волосы, как у ангела…

Хирург остановился и замер на месте как вкопанный. Они стояли на дорожке городского сквера, вокруг не было ни души, кроме двух быстро пробежавших мимо них довольно полных людей в спортивной одежде.

--Что вы хотите?—тихо произнес врач, в упор глядя на незнакомца.

--Я живу этажом выше, прямо над вами, доктор, в тот вечер я стоял на лестничной клетке у двери своей квартиры и смотрел вниз. Я видел, как вы ворвались в подъезд…вы держали его в своих руках.

--Что вы хотите?—повторил врач, ладони его рук превратились в увесистые кулаки.

--Мистер Фокс, отдайте его мне, я живу со своей мамой, мы сможем позаботиться об этом юноше, мы будем кормить его, вылечим его душу, он не богатый мальчик, я вам заплачу, отдайте…--на губах психа появилась пена, он вытаращил на мистера Фокса свои безумные бесцветные глаза. Мы не выдадим его полицейским, никому не скажем, что он преступник-грабитель, один из копов вчера подходил к дверям вашей квартиры и звонил, потом поднялся ко мне. Я сказал, что вас нет дома, что вы ушли на работу, я вас не выдал…

--Он умер,--тихо отрезал хирург.—Запомни это!!—Фокс схватил чудака за лацканы его плаща и основательно встряхнул его худощавое тело. Тот даже не попытался освободиться.

--О, боже, мы опоздали, он был таким юным, красивым…и…заблудшим,--медленно проговорил незнакомец и, опустив голову, обмякшими шагами двинулся прочь.

«Возможно, что этот человек опасен. Надо бежать, увозить парня…»,-пронеслась в голове врача стремительная мысль.

Не оглянувшись ему в след, мистер Фокс направился дальше.

 

 

Макс Розенвассер.

 

--Привет, Эд, на тебе что-то лица нет,--во время короткого ланча в столовой клиники к Фоксу подсел его давний и хороший знакомый из другого отделения. Его звали Макс Розенвассер. Это был улыбчивый немец небольшого роста со светлыми ресницами, бровями и небольшими серо-голубыми глазами, смотревшими на собеседника с искренним интересом и участием.

--Здравствуй, старина, -ответил хирург.

--Что-то случилось Эд? Ты потерял деньги или со здоровьем у тебя что-то серьезное?-Розенвассер поставил свой стакан с апельсиновым на стол и сел напротив.

--Ни то и не другое…

--Слава богу, ну чем я могу помочь, выкладывай?

--Только не здесь, Макс, ты не мог бы зайти ко мне домой сегодня часов в 10 вечера.

--Хорошо, раз дело серьезное, я зайду к тебе ровно в 10, но ненадолго и с женой, она у меня страсть какая ревнивая. Как раз сегодня мы едем мимо твоего дома ко мне. Розенвассер залпом выпил свой стакан сока.

--Конечно, я буду ждать. Темный переулок, единственная дверь, первый этаж, кодовый замок 345 rty.

--Верно. У тебя новая жена и ее машина?

--Я вас познакомлю, до встречи, приятель,-пухлый Макс Розенвассер хитро подмигнули и ушел.

 

Ровно в десять вечера в дверь Гордона Фокса позвонили. Посмотрев в глазок, хирург открыл дверь. На пороге стоял Макс Розенвассер и довольно красивая светловолосая молодая женщина лет двадцати пяти.

--Ну, старик, это мы,--воскликнул Розенвассер, когда входная дверь закрылась за их спинами.

 –А у тебя система «умный дом», как я посмотрю, это очень удобно, и мы тоже с Кэрол со временем организуемся так же как и ты.

--О.К. проходите в мой кабинет,--Фокса представили, он поцеловал Кэрол руку. Она удивленно подняла тонкие брови и засмеялась.

--Хотите что-нибудь?-спросил Фокс, когда двое его гостей устроились в больших кожаных креслах.

--Нет, дружище, мы пришли совсем ненадолго.

Впервые за много лет Фокс не знал, как начать. Он хотел рассказать обо всем Максу, своему старому и верному другу. Заметив это замешательство, Розенвассер поднялся с кресла, улыбнулся Кэрол и, взяв Фокса под руку, прошел с ним в другой конец огромной гостиной.

--Что случилось, док? -глаза Розенвассера приняли серьезное и очень внимательное выражение, он не отрывал своего взгляда от лица друга.

--Макс, я должен не сказать, а показать тебе кое что…-проговорив это, хирург побледнел.

--Хорошо, Дик, отозвался Макс. –Дорогая, Мы скоро вернемся, посиди здесь. Глядя на жену, Розенвассер заставил себя улыбнуться.

--Да, дорогой,--не отрывая глаз от журнала мод произнесла девушка.

 

Фокс и Розенвассер вышли в коридор.

--Ничему не удивляйся вслух, прошу тебя, старина,--сердце хирурга готово было выпрыгнуть из груди от волнения. Врач тихо открыл дверь в спальную своего молодого пациента. В комнате было тепло.

Юноша лежал на спине и спал, одна рука свесилась с постели. Фокс и Розенвассер бесшумно вошли в спальную и встали над его изголовьем, словно двое мальчишек забрели в музей парижский Дорси, чтобы поглазеть на скульптуры.

Голова парня склонилась на бок, тело было закрыто одеялом по пояс, белая тонкая рубашка была расстегнута.

--Господи помилуй! -прошептал Макс, когда они так же тихо вышли в коридор.—Откуда у тебя этот ангел?!!

--Это один из тех, кто ограбил Либерти, помнишь эту историю с ограблением банка?—врач прищурился и положил свою жилистую ладонь с крепкими довольно тонкими красивыми пальцами на плечо друга.

--Не может быть, Дик, ты спятил, я думал, ты привел познакомить меня со своей невестой,—Розенвассер в изумлении поднял брови и широко улыбнулся.

--Мне не до шуток, Макс, я оперировал его здесь у себя ровно двадцать дней назад. Проникающее огнестрельное ранение в область правого легкого с частичным повреждением артерии…

--Это тот самый парень, один из не пойманных грабителей?

--Да, Макс, я не мог в тот вечер пройти мимо в подъезд своего дома и запереться от всего своей крепкой входной дверью. Не смог, еще помню Вьетнам…

--Понимаю старина, без тебя этот ангельский мальчуган бы умер. Ну и дела…--Розенвассер погрустнел и озабоченно уставился в пол.

Фокс молчал.

--Его ищет полиция, один из копов бродит вокруг моей двери…

--Хорошо старик, парень имеет шанс исправиться, его предали его же товарищи, как я понимаю, он выжил и этот урок запомнится ему на всю жизнь,--сказал Макс Розенвассер.

—У нас с Кэрол большой старый кадиллак, ты же помнишь Элвиса Пресли и его кадиллаки, кар припаркован почти у твоей двери в переулке.

--Одевай мальчишку, через полчаса мы будем у меня. Время не ждет, что-то надвигается…--Макс снял очки и протер запотевшие линзы носовым платком. Врач заметил, что его руки дрожали.

--А твоя жена, она не…

--Нет,-отрезал Макс—Это твой сын, он со странностями и чертовски похож на тебя в юности...

--Спасибо, брат! -воскликнул Фокс.

Проводи Кэрол до двери, она должна разогреть машину, чтобы в салоне было тепло.

--За легенду можешь быть спокоен, Кэрол ничего не узнает, это я беру на себя. Только одень его потеплее, он еще очень нездоров.

 

Когда все было готово, Макс Розенвассер взвалил на плечи рюкзак с одеждой юноши и направился к двери.—А как его зовут?

--Не успел спросить, старина, -Фокс развел руками.

--Ладно, что-нибудь придумаем, парень наверняка замкнется в себе и не скажет ни одного слова.

--Я буду стоять у двери подъезда и смотреть по сторонам. Выходите на мой телефонный звонок. Машина будет прямо у входа.

Предприняв все меры предосторожности, Макс Розенвассер незаметно выпорхнул из подъезда, осторожно прикрыл за собой дверь, не захлопывая ее. На улице снова шел снег, в переулке не было ни души. Вплотную к кирпичной стене жилого дома и подсобным помещениям банка Либерти стояло несколько пустых припаркованных автомобилей. Их металлические крыши и капоты были покрыты снежным слоем.

Розенвассер прошел мимо них, незаметно отсмотрел салоны и убедился, что они пусты.

Доктор Фокс ловко и быстро управился с одеждой своего молодого пациента. Юноша молча позволил надеть на себя теплый халат, длинный плащ подбитый мехом кролика, шерстяную шапку с ушами, теплые кеды на шерстяные носки, купленные Фоксом заранее.

--Я скоро приеду к тебе, малыш, выздоравливай, они надежные люди, копы подобрались к нам, тебе нельзя здесь оставаться больше, -проговорил Фокс, глядя в его грустные голубые глаза и слегка сжимая его плечи.

--Я понимаю…

--Вот и хорошо, уж не думаешь ли ты, что я тебя бросаю?

--Нет, сэр.

Разговор был прерван звонком мобильного телефона.

--Пойдем, скорее…—с этими словами врач легонько подтолкнул юношу к двери.

 

Опираясь на руку врача, парень медленно направился к двери но внезапно силы оставили его. Врач обхватил его худое тело и легко поднял на руки.

--Если кружится голова, закрой глаза, малыш, расслабься и ни о чем не думай,--прошептал Фокс с волнением заглядывая в его лицо.

--Привет, малыш, меня зовут дядя Макс, но не Max Pain,- на подмогу своему другу пришел Макс Розенвассер. Юноша в изнеможении закрыл глаза.

Макс держал дверь квартиры, затем распахнул дверь подъезда. Они беспрепятственно вышли из квартиры.

Припаркованный Кэрол старый, но верный кадиллак ждал их у самого входа.

Макс открыл широкую заднюю дверцу, его обдало волной нагретого воздуха.

--Сможешь сесть, сынок, не бойся, все хорошо…--Фокс почувствовал, как сжимается его сердце.--Что бы не случилось, я с тобой, малыш, помни, это…-тихо прошептал врач на ухо юноши.

Одной рукой Фокс все еще держал кончики его пальцев. Услышав эти слова, он не сильно сжал руку врача.

На прощание врач коснулся ладонью головы парня, взял прядь белокурых волос юноши, выбившихся из-под шапки. Его огромные испуганные голубые глаза были устремлены на него. Врач знал, что в эту минуту он не имеет права заплакать. И он сдержался.

--Я скоро приеду, обещаю тебе это.

--Скорее, Дик, закрывай дверь, с твоим сыном все будет нормально.

Я позвоню тебе, как доедем, не скрывая волнения, проговорил Макс, проверяя, как устроился раненый на заднем сидении и укрывая его легким, но теплым пледом.

Когда его молодой пациент исчез в недрах кадиллака, словно в полутемной пещере, доктор Фокс тихо захлопнул дверцу. В заснеженном тупике переулка этот хлопок отдался глухим мертвым звуком.

Кадиллак тихо вздрогнул, словно испуганное животное и мягко подпрыгнув, тронулся со своего места.

Врач достал из кармана плаща пачку сигарет, быстро закурил и пошел следом. Он шел между двумя серыми широкими полосами от шин автомобиля, снег падал на его непокрытую голову.

В его жизни было достаточно женщин, недолгих бурных увлечений, но не было детей.

 

Джошуа Грасс возвращается.

 

Тяжелый и огромный грязно-розовый кадиллак, тускло мерцая огнями габаритов, постепенно проваливался в сырой и ледяной полумрак ночного города.

Фокс бросил окурок в мокрый снег. Мимо шел одинокий чернокожий обтрепанный бродяга. Он попросил закурить. Фокс отдал ему всю пачку сигарет.

--Что-то надвигается, мистер,—протяжно пропел тот, улыбаясь белоснежной улыбкой и в благодарность, кивая головой.

Фокс быстрыми шагами отправился домой.

Когда он входил в подъезд, наверху со скрипом отворилась дверь и на площадке показался сумасшедший Брайан Роуз.

Хирург отпер дверь, даже не поднимая головы, быстро вошел в свою опустевшую квартиру и накрепко запер входную дверь.

Он переоделся в домашнюю одежду, стал убирать постельное белье своего пациента. Свернув простынь и одеяло он аккуратно сложил их друг на друга, взял подушку. Под ней он нашел небольшое ярко-алое сердечко на тонком красном же шнуре. Оставив подушку, он взял сердечко двумя пальцами, нажал на его центр и поднес к глазам. Оно засияло красными и синими лучами. Это была дешевая, но довольно милая игрушка, напоминающая подарок ко дню Святого Валентина.

Внезапно раздался резкий звонок в дверь, за ним второй и третий. Врач вздрогнул-звонить в дверь мог и Роуз, но не так настойчиво.

Положив сияющее сердечко в карман своего халата, Фокс быстро застелил постель и убрал белье в кладовую. Он запер дверь на ключ и приблизился к входной двери.

Был час ночи. Камера показала взволнованное лицо Джошуа Грасса.

Быстро окинув коридор и гостиную взглядом, врач решил открыть.

--Кто там? -заспанным голосом проговорил Фокс.

--Простите, Мистер Фокс, это я, Джошуа Грасс, мне необходимо поговорить с вами. Пожалуйста, откройте…

Фокс резко отпер дверь.

-Что вам угодно в такой поздний час, сударь!--усмехаясь в душе и чувствуя свое полное превосходство над туповатым молодым сыщиком, громко произнес доктор Фокс.

От прежней немного спесивой гордости Джошуа не осталось и следа, он выглядел подавленным и усталым.

--Вы позволите?-оживился он, когда Фокс сделал шаг в сторону, чтобы тот зашел.

--Отчего же нет, мистер Грасс, прошу, раз уж вы пришли в столь поздний час, то, наверное, по очень важному делу,--Фокс нахмурил брови и деловито сложил руки на груди.

Закрывая дверь за сыщиком, Фокс не спускал с него глаз. Джошуа казался убитым или больным.

--Да на вас и лица-то нет, присаживайтесь вот сюда,--Фокс указал своему ночному гостю на темное кожаное кресло в прихожей.

--Спасибо, док, -по неискоренимой привычке сыщик озирался по сторонам, словно испуганный пес.

--Не могу вам ничего предложить, я готовился лечь спать и тут ваш звонок…

--Простите, но я не могу понять, куда он пропал, он не мог исчезнуть, просто так…--забормотал Джошуа.

--Простите, кто пропал?!—изумился Фокс.

--Последний из беглецов,--немного раздраженно начал Джошуа и вперил в Фокса свой вечно внимательный и подозрительный взгляд.

--В моей квартире ничего и никого не пропадало, быть может, вам нужна медицинская помощь?

--Нет, нет, вы меня не поняли,…--Джошуа заскрипел зубами, но отчаянно сдерживался. Его чутье говорило ему, что в этой квартире кто-то скрывается.

--Хорошо, вы, вероятно, хотите осмотреть мою квартиру, пройтись по комнатам…

--Да, именно, если можно, -перебил его сыщик. Как мог он сдерживал гнев и волнение.

--Следуйте за мной,--сухо проговорил Фокс.

Джошуа Грасс поднялся и побрел за хирургом через широкую гостиную. Они заглянули во все комнаты, в операционную.

Во всех помещениях, кроме столовой и операционной на полу были дорогие иранские ковры.

--Только не по коврам, молодой человек, я допускаю чистоту ваших ног, но не чистоту вашей обуви, -с наигранной брезгливостью произнес хирург, когда сыщик захотел пройти в комнаты.

Джошуа понял, что все его поиски безрезультатны. Полузасыпанные снегом следы автомобильных шин у самого подъезда не давали ему покоя.

--Вы живете один?—спросил Джошуа, когда они подошли к двери.

--Нет, у меня был кот, он умер сегодня и мой хороший друг ветеринар, отвез его в морг для последующего захоронения.

«Странный человек, похоронить своего кота и говорить об этом вот так спокойно»,--пронеслось в голове Джошуа Грасса.

--Он заезжал к вам недавно?

--Да, незадолго до вашего прихода.

--Примите мои соболезнования, мистер Фокс, -устало проговорил Грасс.

--До свидания, Джошуа.

--Спасибо за то, что вы уделили мне внимание.

 

В пути.

 

Кадиллак уверенно и мягко, словно широкоплечий африканский лев несся по заснеженному шоссе в сторону Лейк Айленд.

Макс Розенвассер сидел на широком сидении рядом с закутанным в одеяло парнем, незаметно и с любопытством посматривая на него.

Юноша полулежал на удобном сидении, его глаза были закрыты, тонкие красивые губы были бледны, голова чуть склонилась влево.

«Парень, как парень, довольно красивый, но что-то неизъяснимо-странное и поразительное в нем есть, это очевидно»,--отметил про себя Макс Розенвассер.

Взгляд Кэрол был прикован к бегущей навстречу кадиллаку освещенной фарами полосе асфальтового шоссе. Ее мягкие светлые волосы тормошил теплый воздух кондиционера, она была блондинкой с голубыми глазами и пухлыми красивыми губами. Она вела широкий и тяжелый автомобиль к загородному дому своего богатого мужа Макса Розенвассера и улыбалась своим мыслям.

«Завернулся в плед, видно ему не по себе, он нездоров это ясно, он не спит и почти не дышит».

На мгновение Марку Розенвассеру стало страшно, он представил на месте этого странного юноши своего старшего высокого светловолосого пухлого сына, круглого отличника, учащегося в университете по специальности биология на третьем курсе.

«А ведь он у меня покуривает марихуану, совсем как я в юности…от него временами пахнет этой отравой и его женщины наверное это чувствуют», -пронеслось в голове Макса.

Рука Макса Розенвассера осторожно легла на колено раненого поверх пледа.

Почувствовав это прикосновение, юноша открыл глаза и приподнял голову.

--Тебя не укачало, сынок? --мягко произнес Макс.

--Нет, сэр, только немного жарко, -тихо произнес юноша, чуть качнув головой.

--Хорошо, не двигайся, я сниму твою шапку, ты не против?

--Нет.

Розенвассер не мог оторвать взгляда от его прекрасных задумчивых глаз. В ультрафиолетовом полумраке автомобильного салона они сияли неземным голубоватым светом.

Справившись с неизъяснимым волнением, прокравшимся в его мозг, Розенвассер отвел свой взгляд в сторону и стащил шерстяную ушанку с головы юноши. Парень чуть заметно встряхнул головой и сжал свои тонкие губы, его густые светлые волосы сливочной волной рассыпались по верху спинки сидения.

«Он-настоящая жемчужина»--пронеслось в голове Розенвассера.

--Макс, дорогой, можно я включу радио, ужас как хочется услышать что-то веселое?—своим очаровательным голосом пропела Кэрол. На миг девушка взглянула в зеркало, висевшее на ее головой, взгляд ее ярко накрашенных голубых глаз остановился на неподвижном лице парня. Он смотрел в сторону неизъяснимо задумчивым взглядом, словно заглядывал под толстый слой морской воды, приподняв ее поверхность за край.

Макс Розенвассер вздрогнул, он понял, что последние четверть часа он совсем забыл о существовании этой стройной красивой женщины, своей молодой жены Кэрол Лафф. Ему казалось, что ее машина неслась по заснеженному шоссе сама собой.

--Ну Мааакс…-повторила она имя мужа, но уже с легкой обидой в голосе.

--Да, милая, только не громко, наш гость немного устал, прошу тебя не громко…--очнулся Розенвассер.

Кэрол повернула рычажок панели радиоприемника, и стала искать музыкальный канал.

R.E.M. The Apologist.

--Какая странная песня, со скрытым непонятным подтекстом, -в задумчивости произнесла Кэрол, оборачиваясь к Максу.—Но тебе нравится, дорогой. Я оставлю.

--Спасибо, милая, -сухо произнес Макс Розенвассер.

Слева от шоссе показались заснеженные окрестности Лейк Айленд, вдали желтоватым огнями уютно и тепло мерцали окна жилых домов.

--О чем же он жалеет?—недоумевала молодая женщина.

--Где мы едем, Кэрол?

--Окраина Лейк Айленд, Макси, уже скоро, дорогой, ты наверное проголодался и устал…

--Нет, все хорошо…

Внезапно фары дальнего света кадиллака вырвали из глубины ленты безлюдного шоссе фигуры двух стоящих на обочине людей. Завидев мчащуюся по довольно узкому шоссе одинокую машину, двое выступили из мрака обочины прямо на шоссе.

--О, мой бог!!!--вскрикнула Кэрол. – Да пошли бы вы!!!-и выжала сигнал.

Двое не двигались со своего места, они перегородили левую полосу.

--Ах так?!!!—Держитесь, ребята!!!--Кэрол не растерялась и резко дала вправо. Машина на мгновение прижалась к ледяному полотну дороги, вильнула вправо и моментально удержала правую полосу дороги. Через мгновение двое остались позади, а автомобиль, вгрызаясь в скользкое полотно зимней дороги шипованной резиной, словно дикий зверь, набрал прежнюю скорость. Благодаря своей массе, любой, даже старый Элвисовский кадиллак отлично держит дорогу.

--Вот так!!! У-ух!!!--вскричала девушка, встряхивая мягкими светлыми волосами и обнажая в широкой по- своему красивой и счастливой улыбке довольно крупные белые зубы.

Несмотря на предупреждение, все трое довольно сильно ударились головой.

--Кэрол, какой профессионализм! Ты просто бесподобна!

--Скоро будем на месте, Макси, дорогой, тебе не больно?

Взгляд Кэрол был устремлен в салонное зеркало. Девушка быстро оглянулась, когда увидела внезапно побледневшее лицо юноши.

--Макс, он, кажется, сильно ударился, --она говорила так, как будто на заднем сидении сидело домашнее животное.

--С тобой все в порядке?—встревожился Макс, не отрывая взгляда от лица юноши.

Он не отвечал, на мгновение Розенвассеру показалось, что он выглядел опечаленным, он смотрел в никуда в сторону.

«Молодец, похоже он заправски играет свою роль, ай да Дик Фокс!!!»-пронеслась быстрая мысль в голове Макса.

--Через минут пять будем дома!!—пропела молодая женщина, забыв о том, что она говорила минуту назад.

Кадиллак свернул с шоссе, проехал сквозь небольшую рощу и остановился у металлических ворот забора. Над воротами въезда вспыхнул электрический фонарь и осветил фасад небольшого двухэтажного дома.

--Приехали, я открою ворота и заеду,--устало проговорила Кэрол.

--Да, дорогая,-отозвался Макс.

Автомобиль остановился у въезда в гараж.

--Алекс почистил въезд, я закрою ворота и загоню машину, а вы отправляйтесь в дом, надеюсь, что у Алекса все готово.

--Спасибо, что позвонила ему, дорогая, я совсем закрутился.

--Не…за…что, -Кэрол широко улыбнулась, ее белые зубы заблестели в сумраке. Она направилась к воротам.

--Дверь с твоей стороны открыта, выбирайся, малыш,-- Макс положил свою ладонь на колено юноши.

Превозмогая боль во всем теле, парень с трудом вылез из машины и привалился к бамперу.

--Сейчас, не спеши, обопрись на меня.

Макс Розенвассер медленно повел его к дому.

Дорога была расчищена. Когда они приблизились к крыльцу, из дома вышел высокий молодой смуглый человек. Увидев хозяина и незнакомого светловолосого юношу, молодой человек быстро миновал несколько ступеней крыльца и поспешил на помощь.

--Возьми парня, Алекс, и отнеси в его комнату. Осторожно, он болен. Не мешкай, я иду следом.

--Да, сэр,--Алекс легко и без лишних слов поднял свою ношу на руки.

 

--Сэр, мне кажется он потерял сознание,--Алекс перевел свой взгляд на вошедшего Макса Розенвассера. –Я принес его в комнату, усадил на постель и стал снимать его одежду, здесь же жарко, а он взял и просто молча отключился...

Розенвассер быстро склонился над юношей, осторожно приподнял его за плечи, свободной рукой поддерживая голову. Алекс, скорее принеси таз с чуть теплой водой.

--Ничего, малыш, ты наверное ударился тогда в машине, потерпи немного.

Почувствовав на своей коже прохладу теплой воды, юноша застонал и открыл глаза.

Розенвассер склонился к нему.

--Где я? -пытаясь приподняться проговорил он.

--Ты у меня дома, малыш, здесь живем мы--я, моя жена Кэрол и Алекс, мы все будем заботиться о тебе пока не приедет Ричард Фокс. Я буду рядом, полежи немного, потом я помогу тебе раздеться, и ты ляжешь спать.

--Мне жарко, сэр, помогите мне встать, -проговорил юноша.

----Хорошо, хорошо, только осторожно…

Макс помог ему снять одежду, он чувствовал, что парень сильно ослаб.

Розенвассер заставил его проглотить несколько ложек теплого куриного бульона, принесенного Алексом и налитого в кружку.

--Отлично, малыш, теперь я позвоню Дику и скажу, что все в порядке, хочешь передать ему привет?

Увидев, что юноша лежит с закрытыми глазами, Макс подошел к двери и сказал:

--Если что-нибудь нужно стучи в стену, я услышу… спокойной ночи!

«Он очень устал с дороги, это видно»,--размышлял Розенвассер.

 

Весь вечер Макса не оставляли тревожные мысли.

--Тебе нужно отдохнуть, дорогой, у тебя усталый и взволнованный вид, это из-за этого парня, --лицо Кэрол на мгновение стало серьезным. Глаза не смеялись, обычный румянец сошел с ее щек.

Розенвассер был поражен, заметная перемена в душе его веселой и как ему раньше казалось, легкомысленной жены тронула его сердце.

--Он не в себе. Дик, скрывал его ото всех, даже от меня,--Макс опустил глаза.

--Мне кажется, он нормальный, только немного задумчивый, он болеет, от того, что не двигается, у него нет друзей, подруги,--произнесла Кэрол и улыбнулась.

--Возможно ты права, милая,--Макс обнял ее за плечи и привлек к себе.

--Нет, Макси, порошу тебя, я очень устала. Я хочу спать, прости, дорогой, я пойду к свою спальную,--девушка тряхнула волосами, поцеловала мужа в щеку,—Люблю тебя, Макс, люблю!!,--с этими словами она ушла к себе.

 

На следующее утро, заглянув в комнату своего гостя и убедившись, что он спит, Макс уехал в клинику.

Заботу о раненом он поручил Алексу, молодому улыбчивому мексиканцу с блестящими добрыми веселыми глазами темно-карего цвета.

--Только не давай ему много есть, и не позволяй вставать, он должен пить сок из красной смородины. Будь поблизости от его комнаты, не приставай с лишними вопросами, но попробуй с ним подружиться.

Никому не открывайте дверь…--сказал на прощание Макс.

--Хорошо, сэр, я все понял, за этого парня вы можете быть спокойны,- улыбнулся Алекс.

--Не знаю, Алекс,--задумчиво проговорил Макс Розенвассер.

 

Почти всю ночь доктор Фокс не спал. Ему снились страшные сны. Проснувшись посреди ночи, он швырнул журнал с записями о своем молодом пациенте в угол.

Всякий раз, когда мистер Фокс не мог держать свои эмоции в руках, он говорил себе, что впредь изо всех сил постарается не поддаваться внезапно нахлынувшим чувствам, опасливо прокрадывающимся в его неутомимую душу страхам, свойственным любому из живущих на земле людей не зависимо от цвета кожи, образования и жизненных принципов.

 

Мексиканец.

 

Молодой мексиканец вошел в спальную и подошел к кровати юноши.

--Привет, меня зовут Алекс,--улыбаясь, произнес он, глядя на сидящего, на краю постели парня.

Юноша поднял голову, откинул со лба волосы и чуть прищурившись, посмотрел на вошедшего.

--Хочешь есть? Я принес тебе немного вареного мяса и смородиновый сок.

--Где я?—тихо спросил он.

--Дома у мистера Розенвассера и его жены мисс Лафф…

Юноша попытался подняться на ноги, но Алекс обхватил его плечи, удерживая его.

--Тебе нельзя вставать,--мягко проговорил он.

--Мне надо умыться и…

--Хорошо, я отнесу тебя в туалет,--без тени усмешки проговорил Алекс.

 

--А теперь поешь немного этого мяса с черносливом, это придаст тебе сил,—Алекс поставил на постель небольшой столик с завтраком и мягкими кошачьими шагами удалился из комнаты.

Юноша проводил его взглядом. Мяса было немного, он ел, чувствуя, что к нему возвращаются силы, а нехорошие мысли растворяются в прозрачно-алом стакане со смородиновым соком.

Когда он прожевал последний кусок мягкого мяса, в комнату вернулся Алекс.

--Спасибо, что съел все до конца!—улыбнулся молодой мексиканец.

--Ты из Мехико?—улыбнулся в ответ юноша.—Мой дед был мексиканцем, он из Мехико, я немного помню его, моя мама говорила, что у меня его фигура.

--Упс,--произнес парень. Да, я действительно родился в Мехико, приятель, как ты догадался?

--У тебя небольшой акцент, как был у моего дедушки, почти совсем незаметный, но очень характерный.

--Так значит, я нашел брата в твоем лице, ведь так?—молодой мексиканец сел на край кровати.

--Все хорошие люди братья, но я ограбил банк Либерти, теперь я втянул в эту историю и других хороших людей. Все зашло слишком далеко, жаль, что я не умер там, когда она…--голос юноши внезапно осекся.

--Когда эта подлая «скво» стреляла в тебя?

Повисла неловкая тишина.

--Да, Алекс, на то у нее была важная причина, я сам все испортил…--юноша уронил голову на руки.

--Всякое бывает, малыш, но это не оправдывает попытку убийства человека. В любом случае, знай, что в твоем лице я нашел брата.

--Моего родного брата Родриго убили за то, что он украл у торговца булку хлеба для меня и моей матери, когда мы голодали. Брат пытался бежать, и торговец выстрелил в него.

--Булка упала на пол и испачкалась в грязи, она все равно пропала, она упала в лужу, когда твой брат умер и выпустил ее из руки…--продолжил его рассказ юноша.

Мексиканец вытаращил на него свои красивые черные глаза и открыл рот.

--Так часто бывает. Твой брат, наверное, в раю…--устало добавил юноша.

--Как тебя зовут?

--Курт,-- произнес юноша.

--У тебя немецкие корни?

--По отцовской линии.

--Твои родители живы, Курт?

--Мачеха, скорее всего, да…-юноша грустно опустил голову, Алекс видел, что ему было неприятно начало разговора о его семье.

Воцарилось неловкое молчание.

--Может быть тебе прилечь не надолго?—непринужденно произнес Алекс.

--Нет, Алекс, ты ведь не занят сейчас, можешь немного побыть со мной?—Курт погрузил пальцы левой руки в свои светлые волосы и убрал их со лба зачесывая назад.

--Конечно…

--Тогда я немного расскажу тебе о себе…

Не дожидаясь ответа, он начал свою историю.

--У меня есть брат, он старше меня на семь лет, у нас с ним один отец, но не мать…Его зовут Майкл. Перед смертью моей матери он обещал ей, что будет присматривать за мной, пока я не подрасту и не буду самостоятельным.

--Потом через много лет в его жизни появилась девушка,--Курт опустил глаза, его голос осекся.

--Она нравилась твоему брату и тебе,--Алекс пристально посмотрел в глаза юноши.

--Да, я любил ее, она заставляла меня умирать снова и снова, но для нее это было всего лишь шуткой. Она говорила нам обоим, что мы ее мужчины, повторяла это одно и то же много раз. Она заполнила мой ум. Однажды Майкл связался с нехорошей компанией, она свела его с этими ребятами, Майкл потащил меня с собой…

Сначала они все время смеялись надо мной, я хотел уйти, но брат пригрозил мне жестокой расправой, если я уйду, он сказал мне на ухо, что потом я его буду вечно благодарить за то, что он делает для меня. Они вынудили меня попробовать курить траву, следили за мной, чтобы я вдыхал эту гадость. Сначала мне было весело, потом внезапно стало плохо, по-моему, я упал на пол, дальше не помню.

Я пришел в себя, я увидел, что надо мной склонились все они, и какой-то незнакомый мне человек. Потом, когда все ушли Майкл говорил, что они нашли какого-то врача, меня долго не могли откачать, все очень испугались. Но я держался молодцом, только странно, что мои глаза были открыты все это время, но я ничего не помню…пока Майкл все это говорил мне, сидя рядом со мной на полу, я закрыл глаза и отвернулся, но я внимательно слушал его слова, у меня очень сильно кружилась голова. Потом Майкл поднял меня на руки и отнес домой, он тащил меня на руках пол квартала, была ночь. Тогда он чувствовал свою вину, я мог умереть, и тогда это была бы его вина перед нашими родителями,--Курт замолчал, было видно, что он очень устал, но он поднял руку в знак того, что хотел продолжать свой рассказ.

--Однажды я сбежал от них, сбежал из дому, одним ранним солнечным утром, взял свою сумку и ушел прочь. Оставил на столе записку, что не вернусь. Я думал уехать в Мексику, начать все заново, устроиться на какую-нибудь работу, только быть подальше от всего этого. Я решил собраться с мыслями под мостом в Портланде, где я жил некоторое время, когда сбежал из дома в первый раз.

Тогда моя мачеха напилась, ударила моего отца бутылкой по голове, они страшно подрались, ночью я взял все свои деньги и убежал. Я жил под мостом неделю, нашел старый кусок брезента, кое-как натянул его, сделал себе укрытие, вниз положил пару картонок из соседнего мусорного бака. Потом я сильно простудился и заболел, кажется, у меня было воспаление легких, я слег. Другие бездомные, мои соседи вызвали врачей, кажется через копов, только так, им удалось убедить их, что плохо не с ними, а со мной. Хорошо помню, как приехавшие врачи вытаскивали меня из моего укрытия, мне было очень страшно, когда они полезли под брезент, я был не состоянии подняться на ноги, мне нечем было дышать, я задыхался, они вытащили меня, положили на носилки. Меня отвезли в больницу, я не хотел жить, я вырывался из их рук, но задохнулся и потерял сознание. Кроме постоянно толкущихся у моей постели врачей, ко мне никто не подходил, меня считали сумасшедшим парнем. Некоторые врачи жалели меня, наверно я напоминал им их собственных детей. Там под мостом среди бродяг я покупал траву и курил. Когда у меня закончились деньги, бездомные давали мне ее просто так, они приходили к моему брезентовому укрытию и оставляли пакет у входа. Постепенно я привык к наркотикам. Когда мне было очень одиноко, я курил траву, а по вечерам все бездомные собирались у горящей бочки. Они что-то пели, потом, когда я подходил и садился неподалеку, они затихали и молча смотрели на меня. Тогда мне приходилось что-то рассказывать им, отвечать на их вопросы, иногда они просили спеть им что-нибудь. Они были черными, играли на губных гармошках, а я пел, как мог. Они внимательно слушали, а потом смеялись и обсуждали, как я пел. Я пел и представлял, что из моего горла вместо звуков льется кровь, что-то внутри вырывалось из меня вместе с этими звуками. Я не знаю, что это.

В больнице, куда меня привезли, я был в очень тяжелом состоянии. Все осложнялось тем, что я курил траву и не хотел жить.

В итоге я не умер, медленно поправлялся, родители нашли меня и забрали домой. Я был так слаб, что и не помышлял о повторном побеге из дома, я все время лежал в своей спальне, мне совсем не хотелось есть. Родители решили, что дома мне будет легче поправиться, но врачи из больницы все же приходили ко мне, делали какие-то уколы, я почти все время спал. За дверью моей спальни было тихо круглые сутки, как никогда, я был в покое, дышать становилось все легче, постепенно я возвращался к жизни. Они подсылали ко мне брата, но я молчал, лежал с закрытыми глазами и не разговаривал. Когда я почувствовал себя настолько хорошо, что стал вставать с постели и ходить, они стали запирать меня снаружи, не давали ходить по дому.

--Боже мой,--прошептал Алекс по-мексикански.

--Пришла зима, в тот год было очень холодно,--продолжал Курт.--Однажды я подошел к окну, оно было закрыто на зиму, мне с трудом удалось открыть его. Стоя на подоконнике, я обернулся, окинул взглядом мою комнату, я не нашел ничего, что бы могло удержать меня дома. Внизу прямо под моим окном валялась куча битого стекла. Она была слегка припорошена свежим снегом, стекла были словно острые льдины в Антарктиде. Я не чувствовал физического холода, холодно было лишь внутри моего сердца. На улице темнело. В этих стеклах отражалось фиолетовое небо, я вдруг понял, что не хочу упасть на них, не хочу, чтобы мое тело было разбито об это стекло, изрезано его острыми холодными кусками. Я стоял в одной пижаме, в это мгновение я почувствовал холод, сильный ветер пронизывал меня насквозь.

Сзади неслышно подкрался Майкл, он схватил меня за руку, резко дернул на себя и схватил меня. Он опустил меня на пол, рывком запахнул окно и стал трясти за плечи. Я изо всех сил ударил его ногой в пах и бросился из спальни. Я понимал, что если он сейчас догонит меня, то сразу же убьет на месте. Он и раньше говорил мне это много раз просто так. Я был снова на свободе, я бежал к входной двери, которая оказалась не заперта. Я выбежал из нашего дома, словно за мной несся целый ураган призраков. На улице было очень холодно, я был еще слишком слаб. Я не добежал до калитки, подскользнулся и упал в снег.

--Тогда мы жили в небольшом городке, был вечер, все радовались первому снегу, гуляя по главной улице, куда выходили наши ворота, и все это видели. Они заметили, как я выбежал на улицу и упал в снег…

Слухи о моем поведении быстро облетели окрестности, проходящие по улице ребята часто выкрикивали всякое в мой адрес, что-то типа «свинья с белыми волосами», «неблагодарный ублюдок». Я сидел на постели целыми днями и вообще перестал есть. Отец и Майкл перестали разговаривать со мной, а мачехе я всегда был безразличен, да и она мне тоже…

Все волновались, что я скоро умру от истощения, мне очень хотелось затянуться травой хотя бы пару раз, но ничего такого не было под рукой и в помине.--Я чувствовал себя все хуже каждый день, у меня кружилась голова и все время клонило в сон, хотя уколы мне уже не делали. Однажды я что-то спел себе в полголоса и кажется, заснул. Пришел тот же врач, родители вызвали его снова, наверное, хорошо заплатили, он поставил мне капельницу, я был снова на краю. Этот врач думал, что я отключился, он звонил из соседней комнаты в клинику и назвал меня наркоманом и что вся наша семейка с большим приветом, включая моего отца, которого я любил больше их всех. Я не мог встать, не мог закричать, не мог говорить. Я только подумал, что мне надо бы расколотить его череп и взглянуть, что там у него внутри вместо мозга? Они ведь все так думали, все эти люди в этом городе, они просто смотрели, как мы умираем…--внезапно Курт побледнел и закрыл глаза, но через мгновение снова молча поднял руку, в знак того, что хотел продолжать. Быстро взглянув на своего собеседника и убедившись в том, что он его внимательно слушает, юноша провел указательным пальцем под нижней губой.

--Я понял, что не умру, стал понемногу есть, Майкл говорил со мной, как со взрослым, оказалось, что он переживал за меня, просто не показывал вида, он стал присматриваться ко мне, даже ненадолго отстал от меня. Я стал ходить в школу, завел пару друзей, но врагов было гораздо больше. Грусть и рассеянность не покидали меня, чтобы защищаться мне приходилось грубить. После школы я ходил к бездомным и покупал себе немного травы, всего на пару затяжек, мне становилось легче.

--Потом мой отец умер, он умер дома, у него был рак. Они все, отец и мачеха не виноваты, я понимаю это, но тогда мне было 18 лет, и мне очень нужна была помощь, я просто тонул в своих грустных мыслях, я не мог разорвать этот круг без посторонней помощи.

--Незадолго до смерти моего отца у меня появилась девушка, потом она с родителями уехала в Нью-Йорк учиться, на прощание она подарила мне вот это,--с этими словами Курт приложил руку к груди, но сильно побледнев, закрыл глаза.

—Я оставил его в кармане моей одежды, это красное пылающее сердечко, с тех пор оно всегда со мной,--чуть слышно, одними губами проговорил Курт.

Алекс молчал и в упор смотрел на него.

--Скажи, Алекс, ты веришь мне?

--Да, ведь все, что ты рассказал была правда…

--Да, Алекс, в это трудно поверить, но это так. Ты поможешь мне выбраться отсюда?—Курт поднял на него свои грустные глаза.

--Выбраться? Я не понимаю...—Алекс сжался.

--Да, на улицу, посидеть где-нибудь у дома.

--Конечно, Курт, но ты еще болен, холодный воздух…

--Мы с тобой просто посидим где-нибудь у дома, там, где обычно отдыхаешь ты сам,--юноша чувствовал, что слабеет, а тупая боль в груди стала еще сильнее.

--Хорошо, но прежде тебе надо немного поспать, я должен оставить тебя на пару часиков. Я буду у тебя в четыре, принесу твою одежду, будь готов встать с постели,—Алекс грустно улыбнулся.

-О.К.,--ответил Курт.

 

Курт.

 

Макс Розенвасер позвонил Фоксу и сказал, что все нормально.

Утром они встретились в клинике.

--Парень в порядке, с ним Кэрол и мой помощник по хозяйству, надежный парень, чуть старше твоего.

--Твоя жена не работает?—спросил Фокс, ничего не говоря про приходившего к нему полицейского.

--Нет, она ведет хозяйство, в ее распоряжении прислуга, счета и тому подобное…--Макс Розенвассер поправил свои очки.

--Спасибо, Макс, я приеду к тебе через четыре дня, протягивая другу толстый запечатанный конверт,--задумчиво произнес Фокс.

--Там деньги и я не возьму,--Розенвассер покачал головой.

--Там его деньги и деньги от меня тебе с Кэрол, я разделил их, и еще одна вещь этого парня, для него это очень важно…

--Его зовут Курт,--улыбнулся Макс и взял конверт.

 

Юноша проснулся от тихого шуршания, который он услышал у своей кровати.

Он с трудом открыл глаза и увидел перед собой светловолосую девушку с голубыми глазами, она склонилась над ним, пристально рассматривая его лицо. Он попытался подняться, но она положила свою ладонь на его грудь, поверх одеяла, слегка надавив на раненное место.

--Не бойся меня, малыш,--тихо произнесла она, приближая свое красивое лицо прямо к его лицу.

--Убери руку, --сквозь зубы произнес юноша, чувствуя сильную боль, внезапно пронзившую его тело.

Девушка даже не повела бровью. Тогда парень ловко перехватил кисть ее изящной руки и отбросил ее в сторону.

--Что случилось, Курт, тебе больно?—вскричала Кэрол, не ожидая такого поворота событий.

--Мне больно,--тихо произнес он, всматриваясь в бездонную глубину ее любопытных голубых глаз.

--А я и не ожидала, что ты такой сильный, так значит вот твое больное место? Там, где сердце, ты влюблен в кого-то, папочка против и ты прикидываешься придурком. Он увозит тебя сюда, да ты не простая штучка, Курт.

--Ты не угадала, я ранен…

Услышав эти слова, Кэрол побледнела и закусив губу, отвернулась в сторону.

--Прости, я не знала…-не скрывая растерянности прошептала она.

--Ну и проблем наделал ты своему знаменитому отцу, как ты мог так поступить?—девушка не отрывала от него своего взгляда.

--Это не должно тебя волновать,--пытаясь быть безразличным, проговорил юноша.

--Я--Кэрол Лафф, мой муж Макс Розенвассер просил меня присматривать за тобой, --она села на край кровати.

 

 

Следствие по делу об ограблении банка Либерти затягивалось. Джошуа Грасс был в бешенстве. Случались дни, когда сам шеф полиции округа успокаивал его, замечая его чрезмерное усердие. Джошуа забыл об отпуске. Поли Скилер была сильно озабочена, даже расстроена, уговаривая Джошуа прекратить поиск. От таких разговоров Джошуа Грасс только зверел.

Дело уже хотели закрыть, отдав найденных преступников под суд, но полицейский настоял на продолжении процесса, взяв все на свою ответственность. Чутье подсказывало ему, что он рано или поздно отыщет оставшихся рецидивистов и успешно закроет дело.

 

--Алекс, -задумчиво произнес Курт, глядя на сидящего рядом парня.

--Помоги мне сбежать отсюда, брат, я не могу здесь больше, вы все так добры ко мне, я ничем не заслужил такого внимания…

--Тебя ищет полиция, Курт, ты должен остаться здесь, так будет лучше…

--Для кого?—внезапно резко перебил его Курт.

--Для тебя, --пристально глядя в глаза своего друга ответил Алекс.

--Они выследят меня все равно, пусть убивают, я вмешиваю в это вас всех…-отрешенно забормотал Курт.

--Не, нет, не годится, Курт, тебе не добраться до города…

--Доберусь, раньше и не такое случалось…--странно блеснув глазами быстро проговорил парень.—Надо только найти мою одежду, в ней были все мои деньги…я бы мог отдать тебе часть, ты бы остался доволен…—Курт вскинул глаза на мексиканца.

--Одежда в порядке, она у меня, мистер Розенвассер передал ее мне на сохранение, она в пакете, я даже не притрагивался к ней,--проговорил Алекс, внезапно побледнев.

--Дело не в том…

--Кстати, вот, держи, это, кажется то, о чем ты говорил, помнишь подарок от твоей девушки, --с этими словами Алекс вынул из бокового кармана маленькое переливающее сердечко и протянул его другу.

Курт молча протянул открытую ладонь. Алекс вложил в нее сердце.

На глазах юноши появились слезы.

--Она далеко от тебя, кругом враждебный мир, тебе некуда бежать…--не глядя на него произнес Алекс.

--Сердце переливается, может быть, она все еще любит меня?— голос дрожал.—Мне надо выбираться отсюда, я поеду в Нью Йорк и найду ее…

«Что он несет»,- подумал Алекс.

--Ты собрался уходить в своей одежде? Очень холодно, идет снег, сильный ветер, а ты еще очень слаб, тебе придется добираться автостопом, автобусы здесь не ходят.

--Я больше не могу оставаться обузой для этих людей.

--Ты что действительно думаешь, что я помогу тебе сбежать отсюда?—с этими словами Алекс взял Курта за плечи и сжал их.

--Послушай, Алекс, зачем я этому врачу, который вытащил меня и что теперь мне делать?—растерянно проговорил юноша.

--Ты в безопасности, Курт, они хорошие люди, ты же сам знаешь это.

В это мгновение в спальную вошла Кэрол.

--Алекс, пожалуйста, сходи на кухню, там нужна твоя помощь,--проговорила девушка, не отрывая взгляда от неподвижно сидевшего на постели Курта.

Алекс кивнул, медленно поднялся и вышел.

--Ну, Курт, как ты себя чувствуешь, ты совсем мало ешь..--Кэрол приблизилась к нему, села перед ним на корточки, чтобы заглянуть в глаза.

Ей удалось перехватить его задумчивый взгляд.

На молодой женщине были облегающие черные домашние джинсы, и слишком открытая короткая майка.

--Что вам нужно от меня, леди?—прошептал парень, подняв голову, улыбнувшись ей безразличной улыбкой и внимательно посмотрев в ее глаза.

--Сейчас увидим,--она нерешительно протянула обе ладони к его подбородку, концы ее ухоженных ярко накрашенных ногтей коснулись его шеи, ладони ее рук обхватили его скулы.

Юноша не шевелился. Он чувствовал свежий запах ее фруктовых духов, ее глаза и губы были совсем близко от его лица.

--Боже мой, какой же ты красивый и мужественный одновременно, ангел ты или демон, сейчас увидим…--она осторожно прижала свои губы к его губам.

Ответного движения не последовало.

--Что не так, Курт?—с насмешливой обидой произнесла девушка.

--Ты замужем.

--Ты любишь другую, но забудь о ней, она предала тебя,--Кэрол села на пол у его ног.—Видишь, Курт, я у твоих ног, со мной никогда не было такого…Я увидела тебя, как ты садился в мою машину в той дурацкой одежде, которую напялил на тебя твой отец, я забыла как заводить машину…

--Чего тебе надо от меня?—Курт протянул руку и задумчиво взял белокурую прядь ее волос в свои пальцы.

--Всего лишь одну ночь с тобой….хорошо, хотя бы час или два с тобой.

--А твой муж, Кэрол?—юноша с грустной насмешкой глядел в ее глаза.

--Это тебя не касается,--сверкнув глазами быстро произнесла она.

Курт внезапно побледнел и закашлял.

--Прости, но я очень устал.

--Хорошо я вернусь позже, и тогда ты ответишь на мой вопрос.

 

 

 

 

На краю.

 

Курт сидел на краю кровати, опустив голову на грудь, его сильно клонило в сон, но вместе с тем, он чувствовал неведомое до сей поры напряжение.

«Надо выбираться отсюда. Я так одинок, но это нормально, одинок как всегда и она тоже. Но я должен быть один…»--эти упрямо повторяющиеся мысли до боли сжимали его мозг.

Он заставил себя открыть глаза и оглядеться. С трудом встав с кровати, он подошел к двери и слегка толкнул ее левым плечом. Дверь была заперта снаружи. Собравшись с силами, он налег на нее изо всех сил. Дверь не поддавалась. Он снова был в клетке. Внезапно им овладела вспышка дикой ярости.

Он схватил низкий деревянный табурет, стоящий рядом с дверью у стены и изо всех сил обрушил его на входную дверь. Обломки табурета с грохотом посыпались к его ногам. Дверь была словно влитая, на ней не осталось ни одной царапины. Курт в изнеможении ударил по ней обеими ладонями одновременно, внезапно он снова стал задыхаться, воздуха не хватало, он понял, что умирает…

На шум прибежал Алекс. Курт лежал среди обломков разбитого им табурета, отчаянные рыдания освободили его дыхание. Быстро нагнувшись над ним, Алекс осторожно и ловко обхватил бока друга и поставил его на ноги. Чтобы удержаться, Курт положил руки на пояс мексиканца. Точным, почти звериным движением Алекс привлек его к себе, так, чтобы прижать его голову к своей груди.

--Успокойся, брат, это не мы с Кэрол заперли тебя здесь, это бог, он любит тебя, ты болен, тебе надо поправиться…

Резким движением Курт освободится из его объятий.

--Бог не любит меня, мне темно, солнечные лучи не для меня, я заперт, я ослеп!!!—выкрикнул юноша, сжимая кулаки и отступая назад, словно дикий зверь.

--Хорошо, Курт, не двигайся,--с этими словами Алекс быстро поднял его на руки и вынес на улицу.

Оставив его на крыльце дома, мексиканец быстро исчез за дверью, через мгновение, вернувшись с теплым пледом в руках. Он накрыл пледом дрожавшие плечи сидящего на крыльце Курта и тихо опустился рядом.

--Я не могу больше, не могу, не могу, не могу…--бормотал Курт в отчаянии, закрыв лицо волной белокурых волос.

--Потерпи, Курт, ты же мужчина!!!

--Курт резко поднялся на ноги, отбросив плед в сторону, спустился с крыльца, сделал несколько шагов по протоптанной от входа дорожке и расставив руки в сторону ничком упал в глубокий сугроб снега справа от нее.

Алекс с отчаянным стоном вскочил со своего места.

В это мгновение Курт быстро поднялся на ноги, обернулся к другу и дрожа всем телом нервно засмеялся.

--Развлекайся, Алекс, развлекайся Кэрол!!!—выкрикнул он, теряя последние силы.

Подавив ярость, Алекс подхватил падающего друга и снова понес его наверх.

--Прости, брат, прости меня,--хрипло шептал Курт, проваливаясь в вязкую пустоту своего болезненного состояния.

Наверху на втором этаже у лестницы стояла Кэрол. Она была бледна, из окна своей комнаты она видела, как Курт бросился в снег, она слышала его отчаянный крик.

Без лишних слов Алекс внес юношу в спальню и уложил под одеяло.

--Принеси плед, Кэрол, он на улице у крыльца…--прошипел мексиканец, не оглядываясь на последовавшую за ним девушку. Он не хотел, чтобы она видела страдания Курта.

--Меня тошнит, холодно, скорее, смерть…--бормотал Курт.

«У него начался бред, господи, надо врача…» -пронеслось в голове Алекса.

Внезапно Курт затих. Он впал в глубокое забытье.

--Что с ним?!—тихо плача прошептала Кэрол склонившись над его безжизненным телом.

--Оставим его так, давай плед, он должен выспаться.

--Он не умрет?

--Он заснул, такое бывает, депрессия после тяжелой болезни, он должен проснуться один…

Алекс укрыл его пледом.

--Не трогай,--прошипел мексиканец, увидев, что Кэрол протянула руку к лицу Курта, чтобы поправить мокрые волосы, прилипшие к его застывшему бледному лицу.

--Алекс, он не умрет?—Кэрол не отрываясь смотрела на него.

--Нет, пойдем, выйдем отсюда, ему надо отдохнуть,--с этими словами он увлек ее за собой.

--Посмотри на его рот, снаружи его губы бледные, а ближе к зубам как у всех…--Кэрол обернулась.—Он не человек, Алекс, я чувствую…

--Он болен, пойдем.

--Не запирай дверь,--рассеянно произнесла она, когда Алекс ее аккуратно закрыл.

--Пойдем,--мексиканец отвел ее от двери.

--Я пойду к себе,—Кэрол скрылась за дверями своей спальни.

Внезапно гробовая тишина в доме была нарушена пронзительным звонком мобильного телефона.

--Алекс, подготовь Курта к выезду, сегодня поздним вечером мы направляем его обратно домой. Ты все понял?--У тебя есть какие-нибудь вопросы, малыш?—голос Макса Розенвассера звучал довольно напряженно.

--Да, сэр, есть, Курт не совсем в порядке, у него, кажется, тяжелая депрессия…

--Кэрол мне звонила, она все рассказала. Спасибо, Алекс, потерпи еще немного, сынок, постарайся не оставлять его одного, будь рядом, но как-нибудь незаметно. Мне пора, Алекс, будь осторожен…--в трубке раздались протяжные гудки.

Алекс вошел в кладовую, взял небольшую цветастую ширму, перенес ее в спальню Курта и установил ее у его кровати, так, чтобы она закрывала всю часть комнаты, кроме двери.

Курт даже не пошевелился. Он спал в таком же положении, в каком его оставил Алекс.

 

Домой.

 

Вечером приехал доктор Фокс. Курт не просыпался. Врач вошел в спальню, подошел к краю ширмы и взглянул на своего молодого пациента.

В это мгновении юноша открыл глаза, склонил голову и посмотрел на него.

--Здравствуй, Курт,--доктор Фокс приблизился к его постели и склонился над ним, --по глазам юноши врач понял, что он приехал вовремя.

Курт молчал, но его губы слегка дрожали, щеки покрылись легким румянцем.

--Как ты, малыш?-Фокс сделал над собой усилие, чтобы не показать захлестнувшего его волнения.

--Нормально, сэр…

--Прошло ведь всего четыре дня, ты ведь не сердишься на меня?—доктор Фокс опустился рядом и положил ладонь на его лоб.

--Нет.

--Ну и хорошо, я привез тебе кофе-глиссе, помнишь то, что в шоколадной коробке? Хочешь сесть за стол и попить?

Мистер Фокс поставил красивую шоколадную коробку на стол и сел рядом. Юноша встал с постели и устроился напротив.

С тщательно скрываемой жадностью врач следил за каждым движением парня, сердце хирурга сжималось от жалости к его хрупкому, но невыразимо сильному образу.

Когда чашка с кофе опустела, Курт взглянул на Фокса, поблагодарив его опустил голову и молча застыл, уставившись на край стола.

--Сейчас я уезжаю отсюда. Хочешь со мной, Курт?

--Да, сэр,--Курт медленно поднял голову и внимательно посмотрел в глаза врача.

--Я приехал на машине, она стоит на улице у ворот.

--Хорошо. Я сейчас оденусь и выйду на улицу.

--Отлично, сынок, я возьму все лишнее из твоей одежды и буду ждать тебя в машине, только прошу тебя, поторапливайся.

Когда Фокс подошел к входной двери, Курт произнес:

--Сегодня они не успеют…

 

 

 

 

 

 

 

Старый дом.

 

Доктор Фокс сидел за рулем, Курт устроился на сидении рядом. Над шоссе расстилался густой туман, дороги почти не было видно, яркие огоньки фар выхватывали из темной густой пелены лишь короткий участок дороги.

--Они уже в пути, они едут за мной, сэр, -тихо прошептал Курт.

--Возможно, малыш, но мы едем не домой…

Через несколько миль машина свернула с основного шоссе и углубилась в серый ледяной сумрак неосвещенной проселочной дороги.

--Как ты себя чувствуешь, сынок?—доктор Фокс осторожно обнял его плечо и привлек к себе.

--Не знаю, все это очень странно…

--Да, но все будет хорошо.

--Мне страшно, сэр,--прошептал юноша.

--Это нормально, главное, что ты немного окреп, ты должен хорошо питаться и меньше думать о будущем. Я позабочусь о тебе. Ты веришь?

--Да, сэр.

--Меня зовут Ричард Фокс, для тебя просто Дик.

 

Была глубокая ночь, когда машина подъехала к небольшому серо-зеленому дому, расположенному в лесу на берегу красивейшего в округе озера Лейк Айленд.

Фокс и Курт выбрались из машины.

--Чей этот дом, сэр?

--Мой, я просто очень редко бываю здесь, пойдем скорее, --с этими словами Фокс взял большую сумку с продуктами и теплыми вещами и кивком головы пригласил Курта следовать за собой.

Они вошли в темный сырой дом, Фокс поставил сумку у порога, взял Курта за руку и провел его в приготовленную для него комнату.

--Это финский дом с печью, забирайся под одеяло, я сейчас растоплю ее и будет тепло.

--Я помогу вам, сэр?—произнес Курт грустно улыбнувшись.

--Ни в коем случае, тебе надо отдохнуть, ложись под одеяло, не раздевайся пока не растопим печь.

Курт покорно лег на довольно высокую неширокую кровать и отвернулся к стене. Его сердце тревожно билось.

Врач быстро растопил печь, небольшой дом наполнился уютным запахом сухой сосны. Дом состоял из трех небольших комнат, ванной комнаты, прихожей и кухни. Выставив все продукты на деревянный кухонный стол, Ричард Фокс принялся готовить легкий, но питательный ужин для двоих.

Когда все было готово, он неслышно подошел к кровати, на которой лежал Курт.

--Ужин готов, поднимайся,--еле слышно проговорил врач.

Курт не ответил и даже не шевелился, он лежал лицом к стене, прислонившись к ней головой. Юноша не спал.

Врач с чувством полной обреченности опустился на край постели, ему хотелось зарыдать. Судорожно вздохнув, мистер Фокс обнял грустное тело парня.

В доме стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая лишь потрескиванием дров в печи. Становилось тепло.

Курт медленно поднялся и сел на постели, не поднимая опущенной на грудь головы. Темно-синее одеяло свесилось вниз и коснулось белого прикроватного коврика.

--Пойдем на кухню, сынок, нам с тобой надо подкрепиться, у меня все готово,--Фокс с замирающим сердцем коснулся пряди его волос.

--Они ищут меня, не переставая, ищут меня,--пробормотал юноша словно во сне.

--Здесь не найдут, мы не включаем электрический свет, пользуемся свечами, я закрыл все окна жалюзи, запер дверь, только не надо шуметь, свечей у нас хоть отбавляй.

--Печь, сэр, она дымит…

--Уже нет, все прогорело, наверху только теплый воздух.

--Возможно у меня паранойя…--рассеяно проговорил Курт, откидывая волосы назад. Фокс заметил мокрые полоски слез на его бледных худых щеках.

--Пойдем, скорее малыш, у входа спрятана винтовка М-4.

Чтобы взять тебя им придется перешагнуть через мой труп.

Они поели. Курт немного успокоился, съел всю порцию приготовленного для него ужина.

--Ну вот и отлично,--пытаясь казаться веселым проговорил Фокс.—Теперь тебе надо пойти спать. Я провожу тебя, здесь темно.

--Мне нужно в ванную, сэр.

--Хорошо, пойдем, сынок, у нас с тобой отличная ванная комната, только очень мало горячей воды.

--Не страшно, сэр.

Фокс довел Курта до двери ванной комнаты.

--Я буду рядом, сынок, если понадобится моя помощь, стукни в стенку напротив душевой кабины. Вода в баке под потолком, я смешал ее с холодной, так, что она получилась не сильно горячая.

--Спасибо, сэр, я возьму совсем немного воды, я привык.

--Я приготовлю чистую пижаму, оставлю ее на твоей постели.

 

Эндрю Фокс сидел на кухне и прислушивался к шуму воды в ванной. Через тонкую перегородку хирург слышал, как его молодой пациент, давая волю своим грустным мыслям, рыдал навзрыд и бормотал что-то неясное, потом запел что странное, но мелодичное. Наконец шум воды затих, Фокс вздрогнул от звука кнопки вскипевшего электрического чайника. В ванной комнате воцарилась гнетущая тишина, но дверь не открывалась.

Прошло четверть часа ничем не прерываемого спокойствия. Фокс негромко постучал в дверь. Курт не ответил. Врач открыл незапертую дверь. Стоявшие на стиральной машине свечи почти догорели, юноша был у небольшого зеркала, висевшего напротив душа и не отрываясь, смотрел на свое лицо. Его изящные руки упирались в кафельную стену по обе стороны зеркала. Казалось, он не заметил открывшейся двери, и слабого воздушного потока, всколыхнувшего пламя четырех свечей. Фокс увидел образовавшиеся на гладкой зеркальной поверхности трещины.

--Курт, здесь прохладно, пойдем спать, --произнес врач.

Услышав его слова, юноша вздрогнул и обернулся.

--Со мной что-то не так,--грустно произнес он, мысли все время путаются…

--Ничего страшного, ты очень устал, ты чувствуешь сильную боль?

--Да, сэр, живот болит, это случалось и раньше, когда я волновался, а сейчас меня словно ударили ножом…

Врач быстро взял самое большое полотенце, набросил его на плечи парня.

--Обхвати мою шею, малыш,--тихо произнес он легко поднимая Курта на руки.

--Вот и хорошо, теперь нам с тобой надо спать,--взгляд врача был прикован к бледному лицу парня.

Он молчал, зрачки его глаз были неестественно расширены.

Уложив его на кровать, врач быстро достал небольшую аптечку, вынул обезболивающее и набрал в шприц.

Приподняв его голову, Фокс дал ему таблетку снотворного.

Он гладил Курта по мокрым волосам до тех пор, пока лекарство не подействовало, рука юноши так и осталась лежать на коленях врача.

Затем Фокс внимательно осмотрел его, взял анализ крови и отнес его в свою крошечную лабораторию, расположенную за легкой перегородкой в одной из комнат.

Ночь прошла спокойно.

Ранним утром врач поднялся с постели, открыл жалюзи, распахнул створки окна. В комнату ворвалась волна свежего морозного утреннего воздуха. Врач склонился над юношей, поправил теплое одеяло на его груди и осторожно, чтобы не разбудить его прикоснулся к казавшей мраморной коже его лба. Температуры не было, темно-серые ресницы Курта дрогнули, он открыл глаза.

--Как ты себя чувствуешь?—спокойно спросил врач.

--Мне кажется, я мог бы выйти на улицу, там где-то озеро, мне бы хотелось посмотреть.

--Да, сынок, красивейшее озеро, и пока оно не замерзло, мы сходим туда прямо сейчас.

--Только мне надо одеться.

--Конечно, мой мальчик, я подожду тебя в соседней комнате, не торопись и действуй осторожно.

Пока Фокс занимался расшифровкой анализа крови, Курт оделся и тихо постучал в дверь лаборатории.

--Готов?

--Да, сэр.

Взяв ключи от входной двери и винтовку, они вышли на улицу.

--В здешних местах бывают еноты, зимой они так и норовят пробраться в теплый дом, поближе к людям,--Фокс пытался казаться веселым, но Курт чувствовал, что что-то не так.

Вокруг дома возвышалась прозрачная стена вековых сосен с прямыми как мачта стволами. Миновав невысокий плетеный забор вокруг небольшого участка, прилегающего к дому, они спустись к озеру.

--Вы брали у меня кровь, сэр,--проговорил юноша.

--Да, сынок, ничего такого, только один показатель меня очень настораживает. Твои красные кровяные тельца, составляющие крови идут вниз, возможно тебе надо получше питаться.

--Белокровие, это так кажется называется?

Врач молчал. В это время они подошли к краю бескрайнего озера Лейк Айленд.

--Я знаю, док, я догадывался об этом. Может это к лучшему, но я не хочу умереть в тюремной камере, я…--Курт не договорил, потому что врач протестующее поднял руку.

--Ты не умрешь в камере…

--Здесь, сэр, я бы хотел умереть здесь, --проговорил Курт и устало опустился на запорошенный снегом камень.

--Нет!--внезапно резко вскричал Фокс, хватая его за плечи и заглядывая в его глаза.

--Сама по себе смерть не страшна, душа освобождается от страданий навсегда, сэр, вы же понимаете о чем я, душа остается.

--Сколько тебе лет, сынок?—Фокс зажал его щеки в своих ладонях.

--Двадцать три года, сэр.

--Посмотри на меня, не отводи взгляд в сторону, посмотри в мои глаза, ты должен поверить в жизнь и навсегда, и в то, что неизлечимых болезней не бывает.

--Да, сэр, --синие глаза Курта наполнились слезами.

--Хорошо, хорошо, малыш, я вижу, что ты мне веришь, мы на правильном пути, мы команда, Курт. Я слышал, как ты пел, у тебя есть музыкальные способности. У меня много влиятельных знакомых, обязанных мне жизнью, ты будешь известным музыкантом, или тем, кем ты захочешь…Просто должно пройти совсем немного времени, совсем чуть-чуть, они закроют дело, о тебе все забудут, и тогда ты начнешь новую жизнь. Я одинок, мне пятьдесят три года и у меня нет детей, Курт, нет жены, только моя работа в клинике и ты…

Курт слабо улыбнулся.

--Да, сынок, есть ты. Я знаю, ты многое повидал в своей жизни, но теперь все должно измениться, тебе надо найти себя.

--Я курил марихуану, пробовал героин, мне никто не сочувствовал, я не искал ничьего сочувствия, вы можете пожалеть, что связались с таким, как я, --тихо произнес Курт.

--У тебя начнется новая жизнь, малыш, поверь, мне.

Курт смотрел в его глаза и грустно улыбался.

--Я хочу умереть здесь, сэр, дороги назад нет, я чувствую.

--Не говори так, сынок, анализ твоей крови не так уж плох, ты поправишься, ведь я все для этого сделаю, я буду заботиться о тебе.

Курт молчал и смотрел в даль бескрайнего голубого Лейк Айленд.

--Как же здесь красиво, я никогда не видел моря, сэр, это ведь просто озеро, но оно как море.

--Пойдем, Курт, по-моему тебе стало холодно, --врач взял его руку.

--Если бы я только мог поселиться под его водами, как рыба, навсегда.

Оба молча смотрели вдаль.

 

Прошло некоторое время, врач положил руку вдоль тела, поднялся с низкого складного стула, осторожно повернул склоненную на бок голову своего молодого пациента. Курт лежал с закрытыми глазами, незадолго до окончания переливания он потерял сознание. На его лбу врач заметил крупные капли пота.

Когда все было закончено, Фокс вынул иглы, отсоединил систему капельниц и накрыл его теплым пледом.

Он сидел рядом осторожно расправлял мокрые волосы юноши.

--Уже все?—Курт открыл глаза и попытался приподняться.

--Лежи, малыш, полежи немного,--врач осторожно провел ладонью по его щеке.

--Что со мной было, это странное ощущение в моем мозгу…

--Как сейчас ты себя чувствуешь?

--Слабость, но голова почти не кружится.

--Место ранения не болит, дышать не тяжело?

--Нет, сэр.

--Сейчас я снова возьму анализ твоей крови, мне кажется, все изменилось к лучшему, малыш.

 Курт послушно положил свою руку поверх одеяла.

--Только не вставай, сынок, постарайся поспать,--хирург взял пробу крови и забинтовал места уколов.

 

Фокс бесшумно вышел на кухню и принялся протирать свежие яблоки. Дождавшись естественного окисления, Фокс добавил немного сахара и отправился в лабораторию.

Курт не спал, как только врач подошел к нему, он приподнял голову и чуть заметно улыбнулся.

--Я принес тебе протертых яблок, ты должен все съесть и через час мы отправимся к озеру.

--Руки болят, там, где были иглы…

--Не беда, я покормлю тебя, мы не будем торопиться,--Фокс поднял изголовие кровати и принялся за работу.

--У тебя хорошие результаты, яблоки, рыба, мясо, хлеб и чистая вода—вот твои союзники,--Фокс внимательно смотрел в глаза своего молодого пациента.

--Если ввести больше крови или взять слишком много, можно умереть?

--Соотношение должно быть равным, иначе прежде чем умереть ты впадешь в кому, а уже потом умрешь, но твой мозг будет еще жить пару часов, надеюсь, мы не будем экспериментировать?—устало проговорил врач.

--Простите, сэр, я не думал обидеть вас...

--Ты веришь мне?

--Да, сэр, но…

--Тогда должен слушаться во всем, я не ограничиваю твою свободу, но я хочу, чтобы ты рассказывал мне обо всем, что тебя волнует, можешь разговаривать с самим собой, не слишком громко, я услышу, и мы вместе подумаем, что нам делать дальше.

Курт побледнел и опустил глаза.

--Вечером перед заходом солнца мы выйдем к озеру и наловим рыбы. Потом пожарим ее и съедим. Ночью я снова возьму анализ твоей крови, введу тебе немного снотворного, и ты заснешь, возможно, до обеда следующего дня. Пока ты будешь спать, я волью в тебя еще немного здоровой крови, вечерняя рыбалка повторится и так до тех пор, пока ты не поправишься совсем.

--А если я умру, сэр?

--Ты не умрешь,--врач сжал зубы.

--Я не это имел в виду, сэр, я верю вам, умереть просто…

--Просто никто не умирает, не умрешь и ты, тебе двадцать три и ты будешь жить столько, сколько тебе отмерено природой,--спокойно проговорил врач.

--У меня рак крови…

--Прогрессирующая анемия, потому, что ты ненавидишь себя и весь мир, ты куришь наркотики, нюхаешь клей, ты ненавидишь меня, Курт, это я нашел под твоей подушкой,--с этими словами врач вынул из кармана своего халата пузырек с клеем, пластиковый пакет с его парами и поднес к глазам юноши.

--Это не мое, Курт, это твое.

--У меня очень сильно кружилась голова, я чуть не потерял сознание, я взял ваш клей, чтобы немного отвлечься, я не знаю, как это получилось, но мне стало лучше.

--Почему ты молчишь, Курт, о чем ты все время думаешь, я хочу тебе помочь, что у тебя там!--врач ткнул пальцем в его лоб.

--Там давно черви!!!—внезапно вскричал Курт и разразился громкими рыданиями.

Врач быстро зажал ладонью его рот.

--Тише, тише, что-то промелькнуло за окном, чья-то тень, наверное, это еноты подобрались к нашему дому, они совсем близко,--быстро прошептал врач.

Тело Курта сотрясалось от рыданий, Фоксу пришлось крепко обнять его за плечи.

--Тише, прости меня, малыш, прости, я так устал, мне так же страшно, как и тебе,--голос врача дрожал.

Увидев, что его слова дошли до Курта, Фокс разжал свои объятия.

--Я не должен был поступать так, сэр, но мне было плохо, я не могу понять, с чего и как давно все это началось,…может быть я давным-давно уже умер, -прошептал Курт, глядя в глаза хирурга.

--Тогда меня тоже нет, нет и этого дома, этого прекрасного озера, возьми меня за руку и постарайся сосредоточиться на этом ощущении.

 

За дверью и в окрестностях одинокой хижины мистера Фокса никого не было.

Вечером, надев теплую одежду, шапки-ушанки, джинсы и меховые сапоги, оба направились на рыбалку.

Поверхность озера была покрыта тонким слоем льда.

Устроив своего молодого пациента в удобном раскладном кресле, Фокс приготовил наживку.

Закинув леску в освобожденное ото льда места у самого берега, они принялись ждать.

Была тихая ясная и безветренная погода, холодный воздух перехватывал дыхание. Краем глаза врач постоянно следил за юношей и далекой лентой въездной дороги. У ног хирурга в удобном открытом чехле лежала заряженная и снятая с предохранителя винтовка.

--Сэр, кажется, у меня клюет, --взволнованно прошептал Курт.

--И правда, малыш, но не торопись, надо подсечь ее, но только, когда она возьмет наживку в рот.

Через минуту большая рыба, сверкая серебристой чешуей, билась на пологом берегу. Фокс ловко подхватил ее, быстро взглянул на Курта и бросил ее в ведро.

--Да ты заправский рыбак, --широко улыбнулся врач, глядя на юношу.

--У вас, кажется, тоже клюет,--глаза парня засверкали и заискрились счастьем.

--Отлично, сейчас посмотрим на нее…

Мистер Фокс подсек, но рыба сорвалась с крючка и с размаху шлепнулась в воду.

--Интересно, что они думают, когда их вытаскивают из воды, потом они видят нас так близко от себя,--Курт присел на корточки и уставился в ведро с водой.

--Ничего, Курт, это просто бесчувственные твари, у них нет никаких чувств…--с этими словами Фокс снова забросил.—Тебе не холодно?

--Нет, немного грустно как всегда, здесь такая тишина, хорошо умирать в тишине, --Курт подошел к самому краю воды, встал на колени, снял перчатку опустил руку в воду.—Интересно, как тонуть, наверное так же, как быть на воздухе рыбе.

--Надо собираться, солнце уже довольно низко,--врач опустился рядом с ним и положил руку на его плечо.

 

Вдали над озером садилось солнце.

Курт вздрогнул, но не отрывал своего взгляда от бесконечно-прозрачной красно-голубой дали.

--Пойдем.

Смеркалось. На гладкую поверхность озера опускался густой туман. Они собрались и направились обратно.

После ужина Курт отправился спать в лабораторию. Когда он лег, то почувствовал безмерную усталость. Он не слышал даже того, как врач приблизился к нему, включил неяркий свет и сделал обезболивающую инъекцию. Затем все повторилось снова, во время переливания крови Курт не просыпался, он только бормотал что-то неясное и пел, врач все время был рядом с ним, гладил его по голове и следил за тем, чтобы он не двигался.

Когда все закончилось, Фокс лег спать на соседнем с низкой кушеткой диване и сразу же погрузился в глубокий тяжелый сон.

 

Развязка.

 

Джошуа Грасс в глубоком раздумье брел по аллее сквера, направляясь к дому Дика Фокса. Внезапно сзади его окликнул незнакомый высокий мужской голос довольно неприятного тембра.

—Мистер сыщик, --перед Джошуа стоял неряшливый тип без ряда передних зубов и застенчиво улыбался.

--Меня зовут Брайан Роуз,--он протянул Джошуа слегка трясущуюся руку в черной перчатке.

--Чем обязан, мистер Роуз?—Джошуа не смог сдержать выражения брезгливости на своем обычно безразличном лице.

--Вы приходили к моему соседу снизу, его зовут Гордон Фокс, он известный врач, кажется хирург.

--Именно так, --лицо Джошуа, а он о том и не догадывался, приняло весьма хищное выражение.—Вам что-то известно?

--Он умер…--протянул Брайан Роуз и на его глазах появились слезы.

--Мистер Гордон Фокс?!!—глаза Джошуа округлились.

--Нет, тот юноша, которого вы ищете, он был ранен, истекал кровью, врач пытался спасти его жизнь, но он умер…

Джошуа Грасс застыл в оцепенении, у него непроизвольно отвисла челюсть.

--Откуда вам это известно? Вы видели тело этого парня своими глазами?—Джошуа пристально уставился на Роуза.

--Нет, не вблизи, но я видел, как его увезли на машине, его несли на руках, машина стояла у входа.

--Он был мертв?

--Да, сэр, такого бледного, юного и красивого лица я еще не видел в своей жизни ни разу, знаете, он похож на белую лилию. Они вынесли его из квартиры доктора Фокса на руках.

--Когда это было, когда его тело увезли?--глаза Джошуа Грасса горели диким огнем.

--Неделю назад, он умер, он вознесся к небесам, мистер…

--Так вот, значит, какого кота похоронил этот ирландский ублюдок?— процедил сквозь зубы Джошуа.

--Знаете, сэр, он мне бы и мертвым пригодился, я бы хотел посмотреть на него поближе, коснуться его чудесных светлых волос, как у ангела, он бы не стал вырываться из моих объятий, я бы делал с ним все, что только захотел…--Брайан Роуз стал медленно исходить пеной изо рта.

--Зачем тебе этот малолетний мертвый парень, может ты хочешь поиметь его труп, а?—во внезапном порыве ярости прокричал Джошуа, вспомнив об одном из некогда порученных ему дел об убийстве одним некрофилом своей беспомощной жертвы прошлым летом на городском пляже.

Тихо вскрикнув, Брайан Роуз бросился прочь.

--Вот ублюдок, захотел заполучить этого парня,--пробормотал Джошуа, глядя ему вслед. –А я ведь тоже не прочь посмотреть на этого хваленого юнца с долбаными бабками, распиханными по карманам его тинэйджерских шмоток, даже на мертвого, потому, что не надо будет видеть, как он рыдает в камере по утраченной свободе, слышать, как он будет умолять меня о защите…Выходит, он отличался неземной красотой, умер совсем недавно, хренов ирландец оперировал его, пытался выходить, но парень все равно загнулся…

 

Мистер Фокс сидел у постели своего молодого пациента и ждал его пробуждения. Врач смотрел на его лицо. Темные круги под глазами юноши почти исчезли, на щеках появился легкий румянец, белокурые волосы стали еще длиннее.

«Ты еще так слаб, малыш, но вместе мы прогоним твою болезнь навсегда. Ты должен жить во имя этой жизни, возможно, ты даже прославишься и будешь счастлив. Ты должен жить и освещать своим светом дорогу других любящих тебя людей. Твои прекрасные глаза будут устремлены в будущее…»--думал Фокс.

Курт проснулся только к обеду. Он медленно встал с постели, оделся и вышел в коридор.

--Доброе утро, сэр,--улыбнулся юноша.

Возившийся у печки Фокс быстро поднял голову и посмотрел на парня.

--Проголодался?

--Есть немного.

--Тогда на кухню, там все готово и ждет тебя,--врач увлек юношу за собой.

--Здесь мясо, сыр и немного творога, ты должен съесть всю эту порцию. После этого получишь немного мороженного и апельсинового сока с мятным чаем.

Курт сел за стол и принялся за еду. Порция была не большая. Впервые за долгое время он почувствовал наслаждение от хорошей свежей еды.

Хозяйничая на уютной кухне, Фокс с интересом наблюдал за парнем. Ему нравилось смотреть, как он ест, видеть его тонкие изящные пальцы, запястья, гибкую неширокую спину, наскоро запиханные за уши светлые волосы.

«Я приручил его, он оказался совсем не диким, хотя и выглядит отщепенцем. Он просто брошенный ребенок несчастный и замкнувшийся в себе»,--пронеслось в голове доктора Фокса.

--Хочешь добавки или мороженого?—ладонь Фокса легла на голову Курта.

--Мороженого, сэр.

--Как я счастлив, сынок, ты и представить себе не можешь…--Фокс поставил перед ним порцию фруктового мороженного, стакан с соком и опустился напротив.

--А вы, сэр? Почему вы не едите со мной?

--Я поел перед самым твоим пробуждением, малыш.

--Кажется я долго спал и ничего не почувствовал,--глаза Курта встретились с глазами сидящего напротив него врача.

--Не уходи от меня, малыш, не бросай меня, я просто хочу заботиться о тебе до тех пор, пока не увижу, что ты вышел на хорошую дорогу, чтобы ты сам сделал это и тебе бы понравилось, --не отрывая своего взгляда от его синих глаз произнес мистер Фокс.

Курт молчал и смотрел в его глаза.

--Это все правда или только мое воображение?—чуть слышно произнес юноша.

--Это чистая правда, клянусь своей профессией военного хирурга, но ты можешь отказаться, я не вправе удерживать тебя. Я полюбил тебя, как сына, которого у меня никогда не было в тот самый момент, когда я принес тебя, истекающего кровью, в свой дом.

--Я видел голубой туннель, в конце него, наверное, был бог, что-то остановило меня, это были вы, сэр…

--Не знаю, малыш, -задумчиво ответил врач.

--Меня ищут копы, я вмешал вас в это дело, это совсем нехорошо.

--Это я вмешался, я видел, как она стреляла в тебя, я мог бы пройти мимо.

--Наверное вы испугались, сэр, ведь такое не часто случается?—Курт заметно погрустнел.

--Я прошел Вьетнам, сынок, я видел, как у людей отрывало руки и ноги, выворачивало кишки, у таких же, как ты парней, и часто я ничем не успевал помочь им…

На некоторое время воцарилось гнетущее молчание.

Курт доел мороженое, выпил сок и задумчиво уставился в окно.

--Хочешь погулять? Сегодня отличный день,--Фокс поднялся.

--Я бы хотел быть вам полезен, помочь вам, как могу.

--Конечно, но сначала ты должен поправиться, я должен убедиться, что ты в полном порядке, понимаешь, о чем я?

--Да, сэр.

--Отлично, тогда надевай теплую одежду и походи около дома, я вынесу плетеное кресло, поставлю его у двери, когда устанешь, можешь посидеть на нем. Мне надо закончить пару срочных дел.

--И еще, посматривай на дорогу, и вокруг, если кто-нибудь появится, то возвращайся в дом и предупреди меня.

 

Курт медленно шел по тропинке от дома, было довольно холодно, но безветренно, солнца не было. Красно-синее сердечко, привязанное к поясу теплых джинсов, болталось под ладонью его левой руки. Светлые сосновые стволы возвышались над его головой, вокруг виднелись следы небольших лапок енотов. Чем ближе он подходил к озеру, тем сильнее тянуло холодным сырым ветром. Под ногами на самой чуть заметной тропе валялись запорошенные снегом ветви, и Курт подумал, что на обратном пути он соберет самые крупные из них для печи. Он снова был на берегу, подошел к самому краю. Воду затянуло тонким слоем льда. Юноша чувствовал усталость, он огляделся по сторонам, взглянул на далекую змейку дороги и опустился на плоский камень. Подперев голову руками, он смотрел вдаль и отдыхал. В голове не осталось никаких мыслей, временами он посматривал на дорогу. Далекая и пустынная дорога звала одинокое сердце юноши, ему хотелось встать и идти по ней без оглядки на старый заброшенный деревянный дом.

Он видел, как из дома выходил Фокс и искал его глазами.

«Таким бы я хотел видеть моего отца, мне надо просто представить, что я счастлив с этим человеком, что тут такого..»-- думал Курт.

На обратном пути он собрал немного толстых сосновых веток. Он подошел к двери, толкнул ее плечом и вошел в коридор. В доме было тепло и уютно, вкусно пахло пищей.

--Проголодался?—из кухни вышел Фокс.

--Нет, сэр, я принес немного веток.

--Отлично, положи в поленницу у печи.

--Я прилягу не надолго.

--Ты в порядке, малыш?—Фокс внимательно посмотрел на него. Неясные сомнения внезапно зашевелились в его голове.

Курт разделся и медленно забрался под одеяло. Он чувствовал жар и тошноту, в мозгу горячей волной разливалась боль. Он попытался заснуть и на какое-то время ему это удалось.

Он очнулся от колющей боли в запястье, врач сидел рядом и брал у него кровь.

--Лежи, лежи, только не вставай, я сейчас приду.

 

Фокс вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Он подошел к постели и сел рядом с лежавшим на ней парнем.

Фокс взял его руку.

--Я хочу умереть здесь, сэр, я чувствую…--Курт смотрел в его глаза.

--Не говори так сынок.

Курт молчал и задумчиво смотрел в сторону.

--Я бы хотел остаться с вами, но у меня не получается, может быть это к лучшему,--шептал Курт, держа Фокса за руку.—Умирать не страшно, просто не привычно,--склонив голову, юноша не отрываясь смотрел в глаза врача.

--Не грустите обо мне, я не такой, каким кажусь на первый взгляд,…мне очень жаль, что все так вышло, ведь вы сделали все, что смогли, я-то знаю, вам не за что винить себя, --Курт в изнеможении закрыл глаза.

--Нет, нет, только не так рано, --Фокс обхватил плечи своего молодого пациента.

--Я не хочу уходить от вас, но это не в моих силах, --прошептал Курт, склонив голову и глядя на врача.

--Почему, почему так скоро. Этого не может быть… --беспомощно пробормотал Фокс, но взгляд Курта остановил его.

--Мне не больно и не страшно, я знал, что умру…я готовился…--его голос слегка дрогнул, он смотрел в глаза хирурга.—Мне кажется, что совсем недавно у меня появился хороший друг. Это Алекс, сэр, скажите ему, что мне очень жаль, что мы не встретились раньше…

--Мне не по себе, док, глаза закрываются сами собой, может быть я просто очень устал и хочу спать?—Курт слабо улыбнулся, его рука сжала край одеяла.

--Больше нет боли, док, только воздуха не хватает…--зрачки юноши расширились, он попытался приподняться.

Врач обхватил ладонями щеки юноши, так, что его пальцы погрузились в волосы на его затылке, он прижал его тело к себе.

Хрипло застонав, Курт потерял сознание.

--Его пульс слабеет, а я-то думал, что поймал ангела в свои сети, он жил среди нас, мы гнали его, он не обращал на нас внимания чаще, чем мы того хотели, мы ищем его теперь и хотели бы оставаться рядом, когда он обречен,--рассеянно бормотал доктор Фокс.

Невидимые волшебные нити, связующие человека с землей, рвались на глазах военного хирурга доктора Ричарда Гордона Фокса.