Станислав Олефир

ДУРАК С ИДЕЕЙ

 

Моя мама говорила: «Если просто дурак, – не страшно. Страшно, если дурак  с идеей»  Это она о Виталике. Хотя, если честно, Виталик совсем не дурак, и все хватает с полуслова. Беда лишь в том, что на этой половине и останавливается. А насчет идей она права. От его идей стонет  все село. Услышал где-то, что у ласточек полет ловкий из-за того, что хвост вилочкой. Воробью так ни за что не полететь. Он пожалел воробьев, соорудил за конюшней ловушку и принялся  ловить. Захожу к Виталику, а у него полная сумка воробьев. Он этих воробьев по одному достает, вырезает в хвосте клинышек и отпускает. Воробей из коридора пулей. И, правда, я с такой скоростью их никогда не видел.

Пока он хвосты перекраивал, в ловушку новые воробьи набились. Пацаны решили из этих воробьев жаркое сделать и развели костер прямо у конюшни. А везде сухая солома. Оно и заполыхало. Если бы доярки не заметили, быть беде.

В другой раз Виталик подговорил этих же пацанов сигналы с помощью зеркал прямо на луну передавать, и собрали зеркала со всего села. Половину, понятно, раскололи.

Матери против дружбы детей с Виталиком, но они его любят. Виталик устроил   в яме из-под свеклы клуб, показывает диафильмы и  крутит музыку. Один раз даже ставили пьесу о Шамиле. Потом ходили по селу и пели «Вот идет моя жена, мы станцуем Шамиля!»

Все у Виталика тайно,  все с паролями. Какому мальчишке  не понравится?

Летом, когда возили сено,  катал мальчишек на бричке и разрешал купать коней. У Виталика можно отсидеться, когда наделал беды,  и тебя разыскивают с хворостиной по всему селу.

Но однажды  терпение у народа лопнуло. Мать Виталика работала свинаркой. Он, конечно, ей помогал. Таскал помои, убирал навоз, отлавливал убежавших из клеток поросят.  Доски в клетках  гнилые, чуть свиноматка рылом копнет – дырка.  А таких свиноматок с поросятами по пять или даже семь, как угадать от какой сбежал разгуливающий по свинарнику малыш? Пока угадаешь – замучаешься.

К счастью, у Виталика  тетка Катя на комбинате, где изготавливают краски.. Краски хорошие. Хочешь, покрась рубашку,  хочешь ковер. Держится нормально. Однажды тетка Катя нечаянно взялась рукой за голову, потом полгода ходила с рыжей отметиной.

 Вот Виталька там всяких красок и набрал. Приехал домой и, пока мать ходила  готовить  ужин, собрал пацанов и перекрасил всех свиней. Свинья красная, и поросята, словно первомайские флажки, если желтая – поросята тоже, как груши-медовки,  черная –  поросята не поросята, а настоящие шахтеры. Красили не просто, а с фантазией. И очки рисовали, и полосы, словно на американском флаге. Весело!

Как на тот грех, вечером заведующий фермой Федька Калюжный поросят на обмен привез. Он давно так делал. У кого на селе поросенок неважный, сразу  в мешок и к Калюжному. Тот за  пару бутылок обмен и совершит. Как говорится: «Все вокруг колхозное, все вокруг мое». В этот раз он обменивал трех поросят. При керосиновом фонаре, да еще на скорую руку. Одних из мешков вытряхнул, других сунул и на бричку. Утром хозяева смотрят, а их обнова на пасхальные яйца смахивает. Напугались ужасно, но шума не поднимали, дело то воровское. Но к несчастью, пацаны, которые поросят красили, тоже с разноцветными головами оказались. Виталик намекнул, что  можно под индейцев выкраситься, они и не удержались.

Все сплыло наружу, поднялся большой скандал, заведующего фермой чуть не посадили, а Виталику в срочном порядке отправили на учебу в город. Там всяких училищ навалом. Сначала хотел на столяра, потом решил, что  учитель лучше. С пацанами-то возиться нравилось. И все бы ничего, но я же говорил, что Виталик все делал только наполовину. После второго курса  решил, что доучится заочно, и  уехал учителем в дальний совхоз. Туда больше сорока километров от станции и почти никакой дороги. Чуть задождило, только на конях или тракторе и вырвешься. Учителей не хватало, вот  заведующий клубом уроки и вел. Читать  кое-как научил, а арифметику сам толком не знает.

Виталика сразу два класса и вручили. Второй и третий. Принялся объяснять задачу о бассейне и трубах, а дети, мало того, что дважды два не знают, но и бассейна не видели. О трамваях и  троллейбусах – тоже никакого представления.

Вот и пришла идея составлять задачи на местном материале. Хозяйка, у которой стал на квартиру, просветить  успела. Задачи детям понравились:  «Председатель сельского совета по дороге на работу выпивает сто грамм водки, вечером – сто пятьдесят. Сколько водки он выпивает за год?», «Два раза в месяц, когда аванс и получка, пьяный тракторист Козачухно гоняется за женой Дуней. С какой скоростью они бегут, если до хаты тетки Пелагеи добегают за двадцать минут?», «Жирность молока у коровы равна 3,2%. Какой становится жирность после того, как доярка Наташа дольет к сорока литрам молока пять литров воды?»

Были задачи о курах, коровах, козах и, конечно же, поросятах. Все родное, все понятное. Особенно детям нравилась о собаке, которая загоняет кота на дерево. Хотя нет. Когда Виталик дал домашнее задание сочинить задачу самостоятельно, половина принесло задачи о людях, среди которых  выделялась  о самогонщице бабе Клаве. Но народу больше глянулось о  колбасе, которую давали в магазине. Каждому  по килограмму в руки. Продавщица Надя недовешивала всем  ровно по пятьдесят граммов. Нужно было ответить, сколько колбасы досталось  самой Наде?  Наверное, детям  помогали взрослые, иначе, с какой стати через неделю возле клуба пели: «Торговала колбасой и в карманы ложила, а она, - беда такая, Надю растревожила!»?

И все хорошо, и знания  арифметики не только в школе, но и селе повысились, да к несчастью приехал корреспондент районной газеты. Услышал о  Виталиковых достижениях, заглянул в школу  и выпросил тетрадь с задачками. Через какое-то время они вместе с фотографией Виталика появились в газете, и началось такое, хоть святых выноси. В магазине ревизия, в школе комиссия, в конторе следователь. Едва ли не половине села дело шьют.

Через месяц сам участковый на беговых дрожках отвез Виталика на станцию и предупредил больше на глаза не появляться, иначе он за себя не ручается.

К тому времени о Виталиковых задачах напечатала и областная газета. Ему жали руку, поздравляли, но на работу не брали. Он же никем, кроме учителем, себя уже не представлял. Сел на поезд и поехал, куда глаза глядят.

Мама говорила: «Есть поп, будет и приход». Нашёл! В одном из поселков,  в котором располагалась районная власть, осели сектанты. То ли их выжили целинники, то ли лесорубы – не известно. Но вдруг приехали скопом и поселились на окраине, именуемой народом Волчья Падь. Власти перепугались, нити к сектантам тянутся из самой Америки. Журналы, книги всякие идут в чемоданах с двойным дном. Затем и эмиссары поехали. Обнаружить трудно. То ли дядька из дальнего колхоза в район приехал, то ли из Нью-Йорка – на лбу не написано.

  Думали, думали, да и переселили  всю районную власть к соседям, а на ее место школьный интернат. С детишками, учителями и подсобным хозяйством. Были там пара лошадей, коровы, свиньи, куры, кролики. В этот интернат Виталика и приняли. Воспитателем и учителем труда. Почти ту работу, которой занимался дома. Только там бесплатно, а здесь еще и платят! Дали и квартиру, но в ней почти не появлялся. При ферме служебное помещение с такой огромной печью, что на ней помещался целый класс детишек. Сиди, грей бока, да  слушай их щебет. А если девчонки поджарят на плите кукурузу, можно и пожевать. Только хруст стоит. Если поздно и дети убежали в интернат, укладывайся поудобнее, и спи до утра. Если, конечно, не начнет телиться корова или пороситься свинья.

Принимал Виталика на работу сам директор – огромного размера усатый дядька. Долго вертел документы и никак не мог понять, за что Виталика выставили из школы посередине учебного года?

-Пил? – подозрительно уставившись на молодого учителя, спросил он.

-Не-е, - протянул Виталик.

-Может, со школьницей любовь закрутил или распускал руки?

-Зачем? -  обиделся Виталик. – Ничего я не крутил и не распускал.

-Так за что тебя из школы поперли, если такой пушистый? – повысил голос директор.

-За задачи. Так получилось, -  наконец признался Виталик и подал директору газету. Тот сравнил фотографию, прочитал, что под нею написано, и рассмеялся.

-Ну, ты придумал! За это я тебя  сам бы выгнал. Давай, работай. Только, больше никаких задач. Обещаешь?

Виталик согласно кивнул головой, как кивал тысячу раз, когда песочили за очередную идею.

Начал работать, и все у него пусть не так, гладко, но получалось. Конечно же, идеи были, но директор – дядька битый, верил, что от самого зряшного мужика детям больше пользы, чем от заслуженной тетки, и смотрел на его фокусы сквозь пальцы. А фокусы, как я уже говорил, были. То придумали на собачьей упряжке в магазин ездить, то крольчиху с зайцем спаривать, то вместе со старшеклассниками превращать кабанчиков в боровков. Обычно для этого дела приглашали ветеринара из колхоза, но Виталик у матери на ферме все хорошо видел, решил попробовать сам. Получилось, и теперь соседские дядьки, если нужно  охолостить кабанчика, бежали в интернат.

Но больше всего запомнилось, когда Виталику пришла идея подарить по букету черемухи всем поселковым женщинам. Только она зацвела, поехали в лес и нарезали полную телегу. Потом развозили по поселку и дарили каждой женщине. Над  телегой плакат,  на передке мальчишка играет на аккордеоне. Весело! Когда проехали половину поселка, за телегой разных теток целая колонна. Всем  интересно, как дети поздравляют с весной и дарят цветы. Некоторые даже плакали.

Была и любовь. Географию в интернате преподавала  Елена Сергеевна, которую дети за глаза называли  Леночка. Длинноногое и пухлогубое создание, тоже недавно после учебы, правда, уже с дипломом. Но диплом дипломом, а с работой  получалось неважно. Не любят дети географию, хоть ты кол теши. Директор-то и дело ходит к Леночке на уроки, а потом делает замечания. Виталик ее и пожалел, как жалел попавших в беду своих пацанов. Съездил в город, купил за собственные деньги двадцать огромных клееных на марле географических карт и развесил  по спальням, коридорам, в библиотеке и даже подсобном хозяйстве. Сразу же самой модной стала игра «в города». Один называет город, реку или озеро,  другой должен отыскать на карте. Случалось, дети не спали до полуночи, отыскивая  испанский городок или американскую речку. География в интернате сразу пошла на поправку, а когда Леночка забралась вместе с Виталиком и его воспитанниками на печь, пошел на поправку и ее авторитет.

Леночка куда начитанней Виталика, к тому же, знала наизусть Есенина и Блока. А что может быть слаще, чем лежать на теплой печи, смаковать поджаренной кукурузой и слушать стихи о любви.

Многое Леночке было в диковинку. Особенно отношения Виталика с детьми. Изучившей на отлично педагогику и психологию молодой учительнице было непонятно, как может учитель спорить с учеником, иногда даже уступать ему в споре, и при этом ничуть не дрожать за свой авторитет? А Виталик спорил с детьми по всякому поводу, иногда до хрипоты и размахивания пальцем под носом, они же любили его, как не каждый ребенок любит своего отца.

 Виталик и в Леночке сначала видел только симпатичную девчонку, но сама Леночка чувствовала иное. Дети поняли это куда быстрее Виталика и, лишь только Леночка появлялась в его  владениях,  старались оставить наедине. Они даже оберегали его. Когда повариха шутливо поцеловала Виталика в щеку, заревновали и отказались чистить картошку.

Однажды, когда дети уже убежали в интернат, заглянувшая на огонек Леночка забралась к Виталику на печь, и случилось то, что должно было случиться. Только потом Виталик понял слова учительницы домоводства, которая работала в подсобном хозяйстве до его прихода. Тогда она нежно так погладила печь и сказала: «Ох,  и много кое-чего ты, родная, видела! Хорошо, что умеешь молчать!»

И все было бы хорошо,  Виталик до сих пор работал в интернате, и женился на Леночке, но, как на  грех, из начальной школы, которая в Волчьей Пади,  сбежала единственная  учительница. Чем-то сектанты ее обидели, села на поезд и укатила. Даже документы оставила. Директор интерната вспомнил, кем Виталик работал раньше, и отправил в Волчью Падь. На время, пока подберут нового учителя.

Если в совхозе Виталик вел одновременно два класса, то здесь целых три. Первоклашки, второклашки и третьеклашки. То, что на урок пришла половина из записанных в журнале, Виталика не удивило. Об этом предупредили еще в интернате. Но сами дети были какие-то не такие. Слишком тихие и неулыбчивые. Сидели за партами строго по инструкции, не вертелись, отвечали на вопросы в полголоса. Словно их колокольчики, которые обычно целыми гроздьями развешаны внутри каждого ребенка, обмотали ватой. Правда, читали и писали вполне терпимо, но после того, как похвалишь,  никакой победной улыбки. Просто поднимет голову, серьезно так всмотрится в Виталика и возвращается к парте

Трем первоклашкам в его нынешнем классе не было семи. Мама утверждала, что до этого возраста детей не допускают к исповеди, потому что они еще ангелы. Когда младший брат Виталика улыбался во сне, говорила, что это ангелы его смешат. Виталик и верил, и не верил, но сейчас смотрел на  не по-детски серьезные лица и думал, неужели сектанты забрались в души и к этим малышам?

 Целый урок безуспешно пытался их растормошить, затем построил по двое и повел в интернат. Вернее, в подсобное хозяйство. В конце пути застал небольшой дождь, но это не страшно. Раздел, загнал на печь и угостил жареной кукурузой. Когда отогрелись, разрешил гулять по всему хозяйству.

Как и Леночку,  интернатские дети встретили гостей радушно. Водили за руку, рассказывали о поросятах и кроликах, предлагали покормить лошадей из рук. А потом все вместе смотрели диафильмы, а девочки показали пьесу про Шамиля. Когда нагостились, самых маленьких отвезли в Волчью Падь телегой, старшие вместе с Виталиком пешком.

 И вот так целую неделю. Один короткий урок чтения или письма, после экскурсия в интернатское хозяйство. Только теперь с ними ходила и школьная уборщица бабка Маруся. Из-за сектантов она лишилась квартирантки, которой и была сбежавшая учительница. Поэтому костерила «штунд» почем зря. «Тоже мне – братья и сестры во кресте! – пыхтела она. - Брат сестру прижал к кресту. Дай сестра ради креста! Спрашиваете, кто у них главный? Сатана у них главный! Ни стыда, ни совести.  Детям на Новый год килограмм конфет не купил, а сам на чужие деньги с сестрой Галиной по ресторанам шлындит».

 Интернатские дети ей понравились. Особенно девочки. Она сразу полюбила их и пообещала научить вышивать гладью, а Леночку звала к себе на квартиру. За так. Вместо дочки.

Через неделю, когда детей в кассе стало почти в два раза больше,  Виталик решил провести урок арифметики. Открыл задачу о бассейне и трубах. Прочитал, подумал, мысленно попросил прощения у директора интерната и начал по памяти:

-Брат Анатолий собрал у общины семьсот рублей. Сто двадцать потратил на сектантские книги, на остальные угощался в ресторане с сестрой во кресте Галиной. Нужно ответить, сколько они потратили общинных денег, если на билет осталось только двенадцать рублей?…

После того, как решили задачу, дал задание на дом - сочинить задачи самим.

До приезда комиссии из области, раскола секты и очередного изгнания Виталика оставалось полгода.

 

 

Литературная биография.

Учитель,  член Союза писателей России, «Человек года» города Магадана, финалист литературного конкурса «Ясная поляна», лауреат и дипломант конкурсов детской и юношеской литературы: «Заветная мечта», «Добрая Лира» (премия педагогического признания), «Золотое перо Руси», «Наше культурное наследие», «Ассамблеи народов России»,  имени Сергея Михалкова,  имени Юрия Рытхэу, имени Аркадия Гайдара, имени Антона Макаренко, имени Василия Белова.

Автор книг: «Встречи в колымской тайге», «Буюнда – река оленья», «Роска»,  «Иду по тайге», «Ловушка у Чилганьи», «От Гижиги до Буюнды»,  «Дай руку, и пошли», «Мы живем на севере», «Колымская повесть»,  «Идем в поход», «Невероятные приключения некурящей собачки»,  «Над гнездом белой куропатки», «Плач с плачущими».

 

188760 Ленинградская обл, г. Приозерск, ул. Суворова 29, кв. 34.

      дом. телефон: 8-813 79 34210            SMOlefir@mail.ru