Детский урок

Рассказ

На день рождения к Лидочке пришли самые близкие, детсадовские: Таня Мошкова, которая три месяца назад тоже приглашала ее на свое пятилетие, Гоша Доронин, обещавший подарить ей большую куклу, и Вова Свеклов, неделей раньше признавшийся ей в любви, за что она два раза поцеловал его в щеку. Подружка Галя пришла последней, потому что жила ближе всех: в соседнем подъезде. Выполнив свою миссию, родители интеллигентно удалились, пообещав забрать своих чад через два-три часа.

Девочки быстро привели себя в порядок перед зеркалом, и нарядная мама Лидочки пригласила всех за стол. Виновница торжества сама старательно и со вкусом накрывала его, и ей не терпелось удивить всех. И они короткими восторженными возгласами оправдали ее надежды. Поэтому праздник начался сразу. Одногруппников представлять не было необходимости: все и так хорошо знали друг друга и на что каждый способен. Общительная Галя сразу вписалась в их небольшой коллектив, поскольку сразу почувствовала себя как дома или в их детском садике с очень «поэтическим» названием «Муравейник». А чего ей стесняться: она же раньше всех знакома с Лидочкой: еще с песочницы во дворе. К тому же ее превосходство в несколько месяцев (а в этом возрасте даже один день многое значит!), в росте и весе придавали ей уверенности при общении с новыми знакомыми. Нарядная мама принесла еще несколько тарелок с аппетитными блюдами и удалилась в свою комнату, где ее ожидал довольный муж.

– Ну что, по стопочке? – предложил он, потирая рабочие ладони. – За нашу дочку!

– Я тебя прошу, ты уж сегодня аккуратней с этим делом. А то родители придут, а ты уже как свинья.

– Ты меня знаешь: только то, что на столе. Зато всё и сразу. Интересно, что нам покажут дети? У меня всё фунциклирует как на киностудии.

А дети сразу окунулись в праздник. Белоснежная Лидочка заботливо рассаживала дорогих гостей.

– Вова, ты со мной... Ты же меня любишь?

– По-правдашнему? – от удивления у кареглазой Гали округлились глаза. Вова нервно поправил галстук, захлопал ресницами и неуверенно закивал. – Тогда давайте сыграем свадьбу. Кто был на свадьбе?

Дети переглянулись и, к своему стыду, вынуждены были молча признаться, что не доводилось.

– А я целых два раза! – с гордостью заявила Галя и сразу ощутила превосходство над остальными. В этот момент ей показалось, что красный бант на ее голове засиял более пышными красками и обдал всех свежим ароматом. – Вова, отправляйся к своей невесте. Я буду Лидина свидетель, а ты, Гоша, будешь свидетель жениха. Садись вот сюда.

Высокий для своих лет и изящный Гоша с голубой бабочкой на тонкой шее с удовольствием подчинился.

– А я? – обиженно спросила худенькая Таня и растерянно развела руки.

– Видишь ли, милочка...

– Я Таня, – поправила Галю оскорбленная девочка.

– Неважно. Извини, но тебе не досталось. Ты будешь у нас одинокая...

– Тетя? – уточнил Гоша.

Изумленная Галя бросила в него такой строгий взгляд, словно камень швырнула. Он даже съежился и тут же обрадовался – промахнулась. А то бы...

– Одинокая жен-щи-на! – по слогам, но многозначительно пояснила с этой минуты авторитетная для всех без исключения Галя, поражаясь малограмотности и детской наивности сверстников. Все любопытствующими взглядами выразили ей общую признательность. – Ты только не расстраивайся: это лучше, чем мать-одиночка, – переключилась она на Таню, пытаясь успокоить ее, поскольку у той уже надулись губы, а нижняя готова была вот-вот отвалиться.

– Да, да, все так начинают, – поддержала Галю добродушная Лидочка. – В следующий раз мы и тебе найдем какого-нибудь.

Обнадеженная Таня пусть и не весело, но улыбнулась, так как в этот момент согласна была даже на «какого-нибудь», лишь бы не оставаться всю жизнь одинокой.

Малолетняя свадьба началась без прелюдий. Выбор «спиртного» был обширен, каждый наливал себе сам: кто сок, кто минеральную воду, а кто-то лимонад, но называли напитки соответственно: наливка, шампанское, вино. Первый тост, конечно же, произнесла Галя, взявшая на себя роль лидера:

– За молодых!

Все охотно выпили до дна и смачно, с большим удовольствием крякнули. Где научились? На этот вопрос никто в мире ответить не мог бы, даже сами дети. Затем с удовольствием обильно закусывали, много говорили, смеялись. Больше всех веселилась Лидочка, а заводилой (правильнее, тамадой, но она это слово никак не могла вспомнить) по-прежнему оставалась Галя. Она и анекдоты рассказывала, и стихи читала, и частушки пела... и всякий раз громче всех заливалась: характер у нее такой, как у папы. Молчал только жених: в это время он очень серьезно был увлечен салатами. Еще бы! Дома подобными блюдами его не только не балуют, даже по праздникам не угощают.

Инициативная Галя никому не давала покоя. Однако интуитивно чувствовала, что чего-то не хватает на их свадьбе. Неожиданно для всех она крикнула: «Горько!» Лидочка встала, а непонятливый Вова продолжал увлеченно жевать. Она крепко тряхнула его за плечи и, как нашкодившего котенка, оторвала от стула. Смущенный жених с трудом понял, чего от него хотят, как-то смешно вытянул губы и молча чмокнул невесту в розовую щеку.

– Детский сад какой-то, – красноречиво возмутилась Галя. – Лида, покажи ему, как надо целоваться.

Решительная Лидочка ухватила его за лацканы пиджака, будто боялась, что он в самый последний момент может убежать, прижала к себе и поцеловала в губы.

– Вот, совсем другое дело! – обрадовалась старшая подруга за своих юных подопечных. А оскорбленный Вова сразу скис, его нижняя губа надулась и опустилась.

– Только не вздумай реветь, – грозно предупредила Галя. Невеста тут же поддержала ее и пригрозила:

– Только не вздумай маме рассказать, а то все узнают в детском саду.

Он сразу передумал проявлять малодушие и взял себя в руки, тщательно вытирая сморщенные губенки. Довольные дети выпили еще, потом снова... От впервые испытанного ощущения взрослости все раскраснелись, осмелели и еще больше разговорились. Стало шумно, как в разгар настоящей свадьбы. Каждый мог говорить что угодно – всё равно никто не слушал.

Заводная Галя потребовала от всех тишины и предложила:

– А давайте играть в семью.

– Ура! – с великой радостью поддержали ее остальные, поскольку в такую игру еще ни разу не играли. Галя с хитринкой в глазах покосилась на Гошу:

– Чур, моим мужем будет Гоша.

Тот не понял и уточнил:

– Папой?

– Каким «папой» – мужем! Будешь за мной ухаживать и выполнять все мои желания, – тут же приказала она, посчитав, что этот вопрос уже решен, и пухлым пальцем указала его место рядом с собой. Теперь уже ни у кого не вызывало сомнений, что в их семье хозяйкой является мама.

– Я тоже буду жена, – сверкая от ожидаемой радости, объявила Лидочка и локтем ткнула в бок тихоню Вову – тот даже мысленно не посмел возразить.

– А я? – снова с надежной спросила Таня: как ей хотелось избавиться от уготованной ей участи вечно «невостребованной женщины».

– Видишь ли, милочка...

– Я же Таня, – вновь поправила ее гордая девочка.

Но Галя и на этот раз проявила убедительную твердость:

– Да какая разница. Тебе повезло, ты опять будешь играть одинокую. И привыкать не надо.

– Почему?

– Мама говорит: мужчин сейчас мало, на всех не хватает. Такая у тебя судьба. – Таня стыдливо опустила голову, словно именно она в этом виновата, а Галя живо обрисовала игровую обстановку: – Мы пришли в гости, а нас уже ждут. Нам рады. А ну улыбайтесь!

Подчинилась только Лидочка, а мнения ее мужа никто и не спрашивал. Гостеприимная хозяйка указала на стол. Все как по команде стали заполнять бокалы. А тут и Вова проснулся и мгновенно вошел в предложенную ему далеко непростую роль: он надулся, нахмурил еле заметные белесые брови и потребовал:

– Водки хочу! – одной фразой он так ярко проявил себя, что удивил всех.

Голова его покачивалась, а серенькие глазенки стали мутными, будто наполнились самогонкой или огуречным рассолом, – как он в этот момент был похож на пьяного отца. Сначала требование новоиспеченного мужа не восприняли всерьез и до конца не оценили сказанное им, тогда Вова повторил более решительно, а для убедительности стукнул кулачком по столу: посуда возмутилась и задребезжала. Еще не привыкшая к его подобным выходкам жена растерялась, а Галя совсем забылась и смело вступилась за подругу:

– Но, но... Не дома, – грозным тоном урезонила она Вову, потом опомнилась: он же теперь хозяин и тут же смягчила напряженную обстановку: – Ура! Кажись, наш немой заговорил.

Нерасторопность молодой жены, конечно же, удивила требовательного Вову, поэтому он решил обслужить себя сам. Он левой ладошкой изобразил стакан, однако с учетом ее размеров посуда больше походила на стопку, а правой показал, что налил в нее спиртное: по самые края, затем демонстративно выдохнул и опрокинул содержимое в рот. При этом его лицо так сморщилось, будто Вова и вправду влил в себя стакан водки.

– Фу! – протяжно выдавил он из себя и, приятно поглаживая свой тощий живот, занюхал куском хлеба. Поразительная тишина заполнила паузу, которая длилась недолго. Вова красочно повторил и ту вспомнил про свою жену:

– А ты бушь? – Воспользовавшись ее откровенной растерянностью, он даже обрадовался: – Тогда я один. Что за семья? Дажне выпить не с кем!

Закусив селедочкой, он пьяным голосом потребовал:

– Танцы хочу!

От стула главный персонаж импровизированного застолья оторвался отяжелевшим и, покачиваясь, медленно вышел на середину комнаты. Пульт был уже в руках расторопной хозяйки: телевизор как по заказу выдал первые звуки ритмичной музыки. Вова топнул и громко хлопнул ладошками, приказав застывшим в растерянности гостям:

– А ну всем танцевать!

Все, кроме Тани, с радостью присоединились. Лидочка элегантно положила на плечи «мужа» свои белоснежные ладошки, а он обнял ее за худую талию и развязно завилял тощим задом. Галя с Гошей безуспешно пытались изобразить что-то похожее на вальс. Однако ничего не получалось. Глядя на самоуверенного Вову – хозяина сразу видно, – Гоша тоже обнял свою партнершу, однако тут же получил отпор:

– Не лапай. Не вздумай глумиться над моей красотой.

– Да я и... – не успел он договорить, что и слова-то такого не знает, как последовало: – Вот и выбрось из головы. Знаю я вас!

Гоша только удивлялся: говорила и вела она себя совсем как большая. Но он и сам сегодня как папа, поэтому может позволить себе почти всё. Однако тут же вынужден был признать: а она-то – мама! Поэтому пришлось подчиняться.

Имитация взрослых танцев продолжалась с детской непосредственностью, усердием и азартом. Придирчивая Галя уже дважды сделала увлеченному Гоше замечание по поводу его неуклюжих ног:

– Еще раз наступишь, новые туфли купишь.

От волнения и такого грозного предупреждения он на секунду отвернулся: его взгляд невольно задержался на скучающей Тане. Однако Галя тут же вернула его легкомысленную голову на прежнее место.

– Не отвлекайся и не увлекайся одинокими женщинами. Не советую. Тебе что, меня не хватает, чтобы любоваться?

Гоша промычал что-то неразборчивое и под медленную мелодию нежно прижался щекой к ее груди. Ей показалось, что он детский врач и слушает биение ее сердца.

– Не увлекайся. Моя мама говорит: «Красота – это страшная сила! Поэтому-то мужики пьют и мрут со страху».

Взволнованный Гоша до конца так и не понял смысл услышанной фразы, но умирать, особенно сейчас, ему не хотелось. Он отстранился от партнерши и в этот момент нечаянно наступил ей на ногу, затем с испугом заглянул в ее гневные глаза и предусмотрительно отошел. Галя не могла простить подобной выходки.

– Ах вот как? Поиграл и бросил? – эмоционально выплеснула она обиду.

Предчувствуя неладное, Гоша – от нее подальше. Для храбрости хлебнул несколько глотков из бокала. Оказавшись рядом с Таней, он взял ее за руку и пригласил на танец. Это выглядело уже сверхнаглостью! Разъяренная Галя грозовой тучей надвигалась на них: сейчас что-то будет. Даже музыка, словно предвидя неминуемые гром и молнию, неожиданно смолкла. Вова развалился на диване и, сложив свои короткие ноги на журнальном столике, делал вид, что изящно курит, пуская к потолку густые клубы дыма. Лидочка присела рядом и тоже с интересом наблюдала за событиями в другом углу комнаты. Галя решительно отстранила тихоню-разлучницу и прижала изменника Гошу к стене. Упершись одной рукой в его грудь, она другой сняла туфлю и ударила по дрожащей щеке «мужа». От страшной боли и унижения его голова покорно опустилась, а по лицу побежали горячие слезы. В дополнение ко всему Галя поднесла к его губам и шмыгающему носу увесистый кулак.

– Еще раз – убью!

– За что? Он только... – возмутилась Таня и, не в силах сдержать свой гнев, вцепилась сопернице в волосы. Та завизжала, боясь за свою прическу и мамин бант.

– Так ему и надо, – ответила Лидочка, проявив женскую солидарность. Она даже не подозревала, что одной фразой может разбудить в душе Вовы зверя. «Ах, так?» – вскочил возмущенный Вова. Продолжая играть роль пьяного мужа, он схватил свою жену за плечи и стал трясти, как осеннюю яблоню. От злости она так сильно толкнула его, что тот отлетел к столу и опрокинул его. С криком «Наших бьют!» Гоша набросился на Галю. Он повалил ее на пол, осыпая ее тело тумаками и приговаривая: «На тебе, на...» Внешне всё походило на настоящую свадьбу или крутую пьянку, где заранее заказали и проплатили групповую драку. Таня в ужасе вылетела из комнаты, а Лидочка устремилась спасать ревущую подругу. Гоше крепко досталось. Тогда он вскочил, схватил с пола стеклянную бутылку и, прижавшись к двери, завопил:

– Никого не выпущу! Всех порешу!

В это время Таня толкнула дверь, но она не поддалась. Пришлось применить силу: крепко получив по затылку, Гоша отлетел от двери и заскользил по сверкающему паркету. Зато встал перепачканный Вова и в ужасе взглянул на свой костюм. «Ах, так?» – его грозный взгляд метнулся к скатерти, где смешались остатки вкусных закусок, битая посуда и столовые приборы. Однако в этой куче мале нож, то ли к счастью, то ли к несчастью, затерялся. Тогда он схватил две вилки и диким голосом заорал:

– Всех убью! Всех на куски порежу!

Но девочки, они же почти настоящие женщины – в этой суматохе всё смешалось: реальность и вымысел детской забавы, – его не слушали и продолжали дубасить бедного Гошу. В этот момент застывшая на пороге скромница Таня почему-то вспомнила свою сестру и тут же пустила в ход прихваченную на кухне сковороду.

– Мне уже шестнадцать лет, а я еще в девках хожу! Ненавижу!

Первым делом она ударила по голове слишком агрессивного Вову (кто знает, что у него в пьяной голове): сначала он выронил орудия убийства, а потом сам красиво рухнул на пол. Затем сковорода прошлась по головам Лидочки и Гали. Последняя получила целых два раза.

– Сама дура. Это от меня и одинокой женщины! – пояснила Таня и грозно осмотрела притихшую комнату.

Неохваченным ее металлическим вниманием остался один Гоша. «А чем он лучше? Или хуже?» – подумала она, не видя существенной разницы. Когда он с сопением освободился от обездвиженных тел своих обидчиц и с облегчением привстал, тут же испытал на себе всю мощь и жар холодной сковороды. Наступила блаженная мертвая тишина...

Пострадавшие пришли в себя не скоро, зато заголосили одновременно. Взрыв ненависти и агрессивности породил мелкие осколки обид, перемешанных с болью и слезами. Праздник был испорчен окончательно. Пострадавшие прикрывали ладошками свои шишки и горько рыдали. А Таня с суровым видом прокурора или конвоира расхаживала возле них и угрожающе помахивала увесистой сковородой, как бы предлагая: никому добавки не надо? Могу сразу и бесплатно.

Выключив телевизор, перепуганные родители Лидочки бросились в гостиную. Первым заглянул папа, за ним влетела мама. Комичная картина на первый взгляд напоминала усеченный вариант окончания репетиции «Веселых музыкантов». При виде взрослых дети начали стонать громче: каждый голосом пытался доказать, кому досталось больше всех. Папа и мама сначала растерялись от охватившего их ужаса, а потом не удержались от заразительного хохота. Оказывая пострадавшим первую медицинскую помощь, мама мысленно приговаривала: «Эх, дети, дети. И смех, и грех с вами». А смех и грех действительно всегда рядом, с детьми-фантазерами особенно.

От греха подальше предусмотрительный папа еле вырвал из цепких рук Тани злосчастную сковороду.

– За что ты их?

– Под горячую руку попались.

– Так и убить могла...

– Не-а, – озорно ухмыльнулась она. – Сковорода-то холодная.

...Минул скоротечно-лихорадочный год, значимый как для детей, так и для их родителей. В один из вечеров позвонила мама Вовы и поинтересовалась, будет ли Лидочка справлять свой день рождения.

– А то он мне все уши прожужжал. Да и сам серьезно готовится: не меньше, чем к своему.

Мама Лидочки вспомнила свои первые впечатления при виде стонущих детей и невольно улыбнулась.

– Конечно. Только на этот раз – никакого алкоголя.

После этой фразы на том конце провода словно что-то замкнуло. Выдержав паузу, пришлось сделать необходимое пояснение:

– А то в прошлый год дети так заигрались, подражая взрослым, что пришлось им оказывать медицинскую помощь.

– Да, да... Вовик рассказывал нам. Мы так смеялись.

– Смех смехом, а мой муж с тех пор – ни капли! Как посмотрел снятое им на пленку, сразу завязал. Теперь у нас семья трезвенников.

– Какую пленку? – сразу возник заинтересованный вопрос.

– А вы разве не знаете? Так мы же день рождения на видео сняли. А Вова-то у вас артист!

– Еще какой! Весь в отца.

– После веселья мы словно протрезвели и так ужаснулись! Особенно сильное воздействие произвело на мужа.

– А как бы моему посмотреть: может, тоже подействует?

– Конечно, дам: там всё так наглядно и убедительно, что помощь нарколога не требуется. Во всяком случае для нас детский урок оказался очень поучительным. Родителям порой следует учиться у своих детей: ведь они наблюдательны, наше четкое и яркое отражение. К сожалению, замечают и перенимают не только хорошее. И в этом наша вина, и наша беда.

– Согласна. С этим надо что-то делать, срочно и сообща.