Галина Зеленкина   

       г. Кодинск Красноярский край

 

О диете

Я с призраком однажды говорила,

Явился в полнолунье он в мой дом,

( Проветрить комнату  окно я отворила,

Вот и влетел светящийся  фантом.)

 

Сказать вернее будет – голограмма,

Прозрачностью сравнимая  с водой.

В ней весу было сто четыре грамма

И то, когда насыщена едой.

 

Я поняла: с диетой дружит дама,

И ну просить открыть мне свой секрет…

Но молча проскользнула голограмма

В незапертый рабочий кабинет.

  

Искала что-то как в стогу иголку,

Все книги пролистала на весу.

Затем с ногами забралась  на полку,

И, пальчиком поковыряв в носу,

 

Вдруг изрекла не громко и визгливо,

Не забывая головой трясти:

«Мадам, как Ваша полнота красива,

Признайтесь, как её приобрести?»

                                                

Я растерялась, потеряв дар речи,

От слов её вдруг стало мне смешно.

Она  себя  вела по-человечьи,

И не ответить было бы грешно.

 

Поэтому, когда вернулась смелость

И стал язык ворочаться во рту,

Мне очень почему-то захотелось

Под «диетизмом» подвести  черту.

 

Не побоявшись огорчить тех женщин,

Которые худеют напогляд,

Я призраку сказала: «Есть не меньше,

А больше надо то, что выбрал взгляд».

 

Рецепт простой и даже голограмма

Его запомнить может без труда.

В момент исчезла призрачная дама,

И вы, надеюсь, ′поняли куда.

 

Пять лет прошло с той мимолетной встречи,

Детали стерлись в суете сует. 

Принёс посылку почтальон под вечер,

Когда  сквозь шторы просочился свет.

                               

Её прислала призрачная дама,

О том поведал странный почтальон.

К посылке прилагалась телеграмма

И опись на кольцо и медальон.

 

Я тут же развернула телеграмму –

В ней восемь строчек, если посчитать.

Вздохнула, вспомнив призрачную даму,

И стала вслух послание читать:

 

«Придти к вам не могу в полночном мраке.

Простите, разучилась я летать.

Мне сделал предложение о браке

Кащей Бессмертный… Надо принимать…

 

Я делала всё так, как вы велели,

И победила в конкурсе невест,

Где оказалася единственною «в теле»

С приятною округлостью всех мест».

 

Ни имени, ни адреса, ни даты…

Куда мне поздравление везти?

Финансами поэты не богаты,

Но на букет могла бы наскрести.

          

Меня до глубины души задело

Послание из мира, из того,

Где призраки нагуливают тело

В то время, как теряем мы его.

 

Всем женщинам, сидящим на диете,

Желающим живым скелетом стать,

Скажу я так:: « Уж лучше в этом свете

Толстушкой  быть,  чем призраком летать».

                                                                               

 

 

     О  Музе

 

Уже неделю не пишу ни строчки,
Меня обходит Муза стороной.
Три точки, три тире и снова точки –
Услышит ли она мой позывной?

Сгустилась темнота перед рассветом,
Пора настала солнцу восходить.
Приходит Муза по ночам к поэтам,
А к поэтессам толку нет ходить.

Капризна Муза, как и все красотки,
Договориться с нею нелегко.
Есенин ей поставил ящик водки,
А Пушкин – сотни две «Мадам Клико».

Высоцкий с Музой пил коньяк в Париже,
Великий Гёте пивом угощал,
Но ей хотелось в Петербург, он ближе,
Там Блок ей две поэмы обещал.

Я не могу на равных с ними спорить,
Другие ныне нормы и закон.
Чтоб встречу с Музой как-то мне ускорить,
Я торт ей испекла – «Наполеон».

 

Не видя звёзд мерцающих вдали

Не видя звёзд мерцающих вдали,

в твою любовь упала, словно в бездну,

не думая о том, что вдруг исчезну

из памяти несбывшейся любви.

 

Отнять душою выстраданный рай

не сможет архитектор мирозданья.

Властитель дум, не погаси сознанья,

дай силы ухватить судьбу за край.

 

Не видя звёзд мерцающих вдали,

дарю любовь, опережая время,

и, как  цветок, не бросив в землю семя,

увяну раньше времени  в пыли.

 

Не видя звёзд мерцающих вдали …

 

'Теплит грусть мою

          ( песня )

'Теплит грусть мою берёза

в желтом платье у пруда,

где в преддверие мороза

рябью сморщена вода.

 

Пахнет затхлостью и тиной

пруд нечищеный давно,

лет минувших паутиной

время падает на дно.

 

Припев

Вы секунды и минуты

меркой вечности не мерьте –

неизвестны  нам маршруты

от рождения до смерти.

 

Словно в платье с кринолином

в 'копнах рожь среди полей,

и вбивает осень клином

в небо стаи журавлей.

 

Чтоб сшивали ровной  строчкой

птичьи стаи облака,

то тройным тире, то точкой

в небе пишется строка.

 

Припев

 

'Теплит грусть мою рябина

алой гроздью на крыльце,

лет минувших паутина

сохнет маской на лице.

 

Не смывается дождями

и колодезной водой

карта жизни, что годами

мне начЕртана судьбой.

 

 

 

 

   О ненастье

 

Днём ненастным, в карауле

у высокой кручи,

отливали ветры пули

из свинцовой тучи

 

и расстреливали землю

то дождём, то градом.

Я ненастье не приемлю,

если лето рядом.

 

 

 

          Дождливое

 

Бабье лето в этот год задержалось,

зацепилось языком с ветром

                                            буйным.

Весь сентябрь шли дожди.

                                   Эка, жалость!

Как осенние дожди, принтер

                                         струйный,

распечатал на бумагу все мысли.

 

Но напрасно я ждала результата,

утонули все слова в чьём-то смысле,

как и я в словах тонула когда-то.

 

Если нет уже давно чувства долга,

то не надо быть шутом на потеху.

……………………………………

В стоге сена потерялась иголка,

не заштопать мне на мыслях прореху.

 

 

Так незаметно

 

Так незаметно подкралась весна,

и взбаламутила сердце и душу.

Песня любви из волшебного сна

птицею рвётся из клетки наружу.

 

Так незаметно подкралась зима,

лето и осень, как миг,

                               промелькнули.

То ли в любви обманулась сама,

то ли мечты о любви обманули.

 

Так незаметно теряется след

наших надежд,

                  коих было несметно.

То ли они убежали в рассвет,

то ли в закат, как и я, незаметно…