*  *  *

Стремился понять этой мудрости свет.

Читал я запоем романы и нет.

И было мне мало.

Сегодня разборчив я в слове большом.

Уже не прельщает словесный объём.

А дум больше стало.

 

Пришло мне влюбиться, огнём воспылав,

Познать силу высшую божеских прав.

Гореть, не сгорая.

Любовью сменился влюблённый порыв,

И страсть поутихла, на время застыв,

Дрова сберегая.

 

Безумным поступкам свершаться дано,

Пройдя нужный круг, прорастает зерно,

Тогда я был молод.

С годами меняется смысл Бытия.

На смену приходит другая стезя –

Расчётливый холод.

 

Вода просочится сквозь сито годов.

Останется мелкий на донце улов

Из крупных алмазов.

И чтобы узнать этой жизни закон,

Приходится ставить судьбину на кон

Без сверху приказов.

 

 

             *  *  *

 

Усталая бабка купила сырки,

На пенсию жить ей не сладко.

Тут вспомнила вдруг, что вторые сынки

Просили купить шоколадку.

 

Заходит старушка в другой магазин

(Огромный такой супер – маркет),

Там девы, приветной улыбкой с витрин,

Зовут посетить русский карцер,

 

Сложила в авоську, что надобно ей

(Внучата мои будут рады),

Да вот незадача – сырки то при ней,

Убрать незаметно их надо.

 

Старушка смущаясь погибель свою

В карман положила украдкой.

За кассой блондинка – охранник в строю

Ей молвила голосом сладким.

 

«Пройдите, бабуся, в другой кабинет,

У нас разговор будет «с глазу».

Вы что-то купили, а чека то нет» -

Такой незатейливый казус.

 

И бабка во страхе на красный ковёр

Как только поставила ноги.

Охранник ей вынес такой приговор,

Что даже дивуются боги:

 

«Не стыдно, воровка, ходячая старь.

Небось, ты ещё христианка?

И много таких на бесплатное харь?

Давить бы вас всех, басурманка»

 

Не вынесло сердце обиды такой…

Голодной, в военные беды,

Краюхою хлеба делилась с сестрой,

Чтоб вместе дожить до Победы.

 

И вот она, плата, за хлеб без муки

(Слеза пробежала невольно),

За тридцать рублей мы истоки свои

Чрез семьдесят лет бьём продольно.

 

 

                      *  *  *

 

Как хорошо быть эмигранткой

(Другая жизнь, другой народ):

Достойной леди – англичанкой

Гламурной или парижанкой,

Болтливой, может, итальянкой -

И совершить там свой полёт.

 

А лучше быть американкой!

Смотреть на землю свысока.

Быть хорошо островитянкой,

Игривой в танце бразильянкой,

Душой Востока – мусульманкой,

Хоть и в России рождена.

 

Уже не будешь хулиганкой.

Дамоклов меч на волоске.

Висит он и над куртизанкой,

Висит над честною крестьянкой,

И титул не спасёт дворянку, -

В делах свободна, мат в душе.

 

А хорошо ль быть россиянкой?

Всё тот же меч над головой.

Но волос не порвать и танком,

Когда в кармане бриллианты,

А русский блат, как Вегас Янкам…

Раба с мечтающей душой.

 

                  *  *  *

 

Я за пазухой и в сердце.

Я на пляже и в петле.

За стеной, в шкафу и в дверце.

Я повсюду, я нигде.

 

Ни одета, ни раздета,

И невидима на свет.

Пред тобой стою я где-то,

Может быть, а может, нет.

 

Не скажу тебе ни слова,

Ты же мой услышишь крик.

Не готова и готова

Я принять в себя твой лик.

 

Не гадай, не думай даже,

Не зови, не прогоняй.

Мир расколется однажды.

Ты за мной и в Ад, и в Рай.

 

Неразлучны мы с рожденья.

Ты начало - я конец.

Ты живой - я приведенье.

Кто же я? Я твой венец.