Пользовательского поиска
|
С того момента, как континенты стали взаимодействовать в
политическом отношении, Евразия становится центром мирового могущества. Однако
последнее десятилетие ХХ века было отмечено огромным сдвигом в мировых делах. В
течении всего лишь одного столетия Америка под влиянием внутренних изменений, а
также динамичного развития международных событий из страны, относительно
изолированной в Западном полушарии, превратилась в державу мирового масштаба по
размаху интересов и влияния.
Роль Соединенных Штатов на мировой арене еще более возросла
после окончания «холодной войны» и распада их главного конкурента - Советского
Союза. Это событие положило конец существовавшему ранее биполярному миру и
привело к необходимости пересмотра американского внешнеполитического курса,
который был ориентирован прежде всего на Советский союз и базировался на
системе «сдерживания».
По мнению некоторых исследователей политического процесса на
смену биполярному миру должен прийти многополярный мир. Например, Гаджиев
считает, что «конец биполярного мира и исчезновение одного из сверхдержавных полюсов отнюдь не означает
пришествия единополярного мира, управляемого одной единственной сверхдержавой в
лице Соединенных Штатов. Мы имеем дело фактически с исчезновением самого
феномена сверхдержавности с мировой экономической и геополитической авансцены».[1]
Однако, крупные американские специалисты в области
геостратегии, такие как бывшие госсекрктарь США Генри Киссенджер и бывшие
советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, не разделяют эту
точку зрения. Так Киссенджер пишет, что после холодной войны США остались
«единственной сверхдержавой, которая обладает возможностью вмешательства в
любой части земного шара»[2],
хотя при этом он немало говорит и о сложностях стоящих на пути американского
господства. Бжезинский же гораздо более уверенно говорит об американском
доминировании и, фактически, об однополярной системе в современном мире. Он
пишет о Соединенных Штатах как о «единственной и действительно первой подлинно
глобальной державе»[3].
Американское мировое господство отличается стремительностью
своего становления, а также глобальными масштабами способами осуществления.
Бжезинский выделяет следующие этапы становления «американской гегемонии»:
Испано-американская война 1898 года - первая для Америки
захватническая война за пределами континента. Распространение власти на
Тихоокеанский регион, Гавайи, до Филиппин.
«Доктрина Монро». Цель - военно-морское господство в двух
океанах. Строительство Панамского канала.
К началу первой мировой войны экономический потенциал
Америки около 33% мирового ВВП. Великобритания лишается роли ведущей
индустриальной державы.
Первая мировая война - первая возможность для переброски
американских вооруженных сил в Европу. Первые крупные дипломатические шаги по
применению американских принципов в решении европейских проблем. Однако эта
война скорее европейская, чем глобальная.
ü
Разрушительный характер первой мировой
войны ознаменовал начало конца европейского политического, экономического и
культурного превосходства.
ü
Вторая мировая война - действительно
глобальная. Главные победители США и СССР становятся преемниками спора за
мировое господство.
ü
50 лет холодной войны. Появление
ядерного оружия делает войну классического типа практически невозможной. В
геополитическом плане конфликт протекает на периферии Евразии.
ü
Развал советско-китайского блока.
ü
Стагнация и экономический упадок в
СССР.
ü
Распад Советского Союза, главного
соперника за мировое господство.
В результате, Америка заняла лидирующие позиции в четырех
имеющих решающее значение областях мировой власти: «в военной области она
располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания; в
области экономики остается основной движущей силой мирового развития; в технологическом
отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и
техники; в области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка
пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи
всего мира, - все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние,
близкого которому не имеет ни одно государство.»[4]
Именно сочетание всех этих факторов делает Америку, по мнению Бжезинского
единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова.
Американское влияние подкрепляется и сложной системой союзов
и коалиций, которые опутывают весь мир.
Это породило новый международный порядок, который «не только копирует,
но и воспроизводит за рубежом многие черты американской системы»[5].
К этой системе относятся следующие компоненты:
ü
система коллективной безопасности, в
том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО,
Американо-японский договор о безопасности и т.д.;
ü
региональное экономическое
сотрудничество, например APEC, NAFTA и специальные
глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, Всемирная
организация труда;
ü
процедуры, которые уделяют особое
внимание совместному принятию решений, даже при доминировании Соединенных
Штатов;
ü
предпочтение демократическому членству
в ключевых союзах;
ü
рудиментарная глобальная
конституционная и юридическая структура (от Международного Суда до специального
трибунала по рассмотрению военных преступлений в Боснии).
Большая часть этой системы возникла во время холодной войны
и была направлена на сдерживание глобального соперника - Советского Союза. Таким образом, она уже была
готова к глобальному применению.
Как бы ни было велико влияние Соединенных Штвтов, Евразия
сохраняет свое геополитическое значение и именно от положения дел на этом
крупнейшем материке зависит политическое будущее Америки. Соответственно
«вопрос о том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна
справляться со сложными отношениями между евразийскими деражавами и особенно
сможет ли она предотвратить появление на международной арене доминирующей и
антагонистической евразийской державы, остается центральным в плане способности
Америки осуществлять свое мировое господство».[6]
Так определяет основную задачу американской внешней Збигнев Бжезинский.
В этом вопросе его позицию разделяет и Генри Киссенджер,
который пишет, что «геополитически Америка представляет собой остров между
берегами гигантской Евразии, чьи ресурсы и население в огромной степени
превосходят имеющиеся в Соединенных Штатах. Господство какой-либо одной державы
над любым из составляющих Евразию континентов: Европой или Азией - все еще
остается критерием стратегической опасности для Америки.»[7]
Такого рода перегруппировка стран смогла бы превзойти Америку в экономическом,
а в конечном счете и в военном отношении. Недопущение такого поворота
событий - одна из важнейших целей
американской внешней политики.
Бжезинский сравнивает Евразию с шахматной доской, на которой
ведется борьба за мировое господство. Около 75% мирового населения живет в
Евразии, и большая часть мирового физического богатства находится там же, на
долю Евразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей мировых
энергетических запасов. Контроль над Евразией почти автоматически повлечет за
собой подчинение Африки. Таким образом, именно в Евразии сосредоточены
геополитические интересы Америки. В совокупности евразийское могущество
значительно превышает американское. Но «к счастью для Америки, Евразия слишком
велика, чтобы быть единой в политическом отношении».[8]
Для соединенных Штатов евразийская геостратегия включает
«целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения
государствами-катализаторами в
геополитическом плане»[9], при этом должны соблюдаться два равноценных
интереса Америки: в ближайшей перспективе - сохранение своей исключительной
глобальной власти, а в далекой перспективе -
ее трансформацию во все более институционализирующееся глобальное
сотрудничество.
Разрабатывая американскую геостратегию в отношении Евразии,
Бжезинский выделяет две особенно важные категории стран: геостратегические
действующие лица и геополитические центры. Активными геостратегичиескими действующими лицами являются государства,
которые «обладают волей осуществить власть или оказывать влияние за пределами
собственных границ, с тем чтобы изменить - до степени, когда это отражается на
интересах Америки, - существующее геополитическое положение.»[10]
Они склонны к непостоянству и критически оценивают американскую мощь,
определяют пределы, в рамках которых их интересы совпадают или за которыми
вступают в противоречие с американскими, и после этого формируют свои
собственные задачи, иногда согласующиеся, а иногда противоречащие американской
политике.
Геополитические
центры - «это государства, чье значение вытекает не из их силы и
мотивации, а скорее из их потенциальной уязвимости для действий со стороны
геостратегических действующих лиц»[11].
Чаще всего геополитические центры обуславливаются своим географическим
положеникем, которое в ряде случаев придает особую роль в плане контроля доступа
к важным районам, либо возможности отказа важным геостратегическим действующим
лицам в получении ресурсов. Такие страны могут действовать и как щит
государства или даже региона, имеющего жизненно важное значение на
геополитической арене.
В текущих условиях в масштабе всего мира по крайней мере
существуют пять ключевых геостратегических действующих лиц и пять геополитических центров. Франция,
Германия, Россия, Китай и Индия, по мнению Бжезинского, являются крупными
активными фигурами. Украина, Азербайджан, Южная Корея, Турция и Иран играют
роль принципиально важных геополитических центров, хотя и Турция, и Иран
являются в какой-то мере также геостратегически активными странами.
Европа является естественным союзником Америки. Важность
отношений с Европой подчеркивает как Бжезинский, так и Киссенджер, который
пишет, о том что «со стороны Европы реальное содействие всегда много
значительнее, чем со стороны любого другого района земного шара»[12],
а главным связующим звеном между Америкой и Европой видит НАТО. Бжезинский
говорит о важном значении объединенной Европы, которая указывает направление к
созданию более крупных форм постнациональной организации. Кроме того, по его
мнению, Европа служит «трамплином, для дальнейшего продвижения демократии в
глубь Евразии.»[13] таким образом США
оказываются заинтересованы в дальнейшем продвижении структур ЕС а также НАТО на
восток. Такая Европа являлась бы плацдармом Америки на европейском континенте.
Без стабильной политической ситуации в России трудно
говорить о безопасности в Евразии. Поэтому и Бжезинский и Киссенджер говорят о
необходимости поддержки демократических преобразований в России, но в то же
время они оба опасаются возрождения имперских амбиций в случае усиления позиций
России. Поэтому Бжезинский считает
геополитически важным для Америки недопущение возврата Украины в состав
Российского государства, удержание России преимущественно в рамках
национального государства, а также усиление органических связей с Европой.
Возможное в будущем присоединение такой России к европейским и
трансатлантическим структурам, открыло бы в них путь и для закавказских
республик и значительно бы расширило границы американского влияния в Евразии.
По мнению Бжезинского стабильность в Евразии должна быть
укреплена созданием трансевразийской системы безопасности, которая бы охватила
весь континент. «Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и
Индия, а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить сердцевиной
такой более структурированной трансконтинентальной системы.»[14] И Бжезинский и Киссенджер склонны считать
американское господство временным явлением. «В конце концов мировой политике
непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного
государства»[15]. Следовательно, США не
только первая и единственная сверхдержава в глобальном масштабе, но, вероятнее
всего, и последняя.
[1] Гаджиев К.С., «Введение в геополитику»./ М.
1998 // с. 214
[2] Киссенджер Г., «Дипломатия»/ М. 1997// с. 733
[3] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ М.
1998// с. 12
[4]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.36
[5]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.41
[6] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.
11-12
[7]
Киссенджер Г., «Дипломатия» /с. 740-741
[8]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.44
[9]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.54
[10]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.54
[11]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.55
[12]
Киссенджер Г., «Дипломатия» /с. 747
[13]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.74
[14]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.247
[15]
Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с. 248