Пользовательского поиска
|
завершающая “цитерскими утехами”, о
которых хотя и коротко, но всегда с несомненным удовольствием говорит Сумароков
в последних стихах: "И лишь коснулися они дубравы той, // В минуту овладел
он всею красотой, // Лип были ветвия наместо им покрова, // А что там делалось,
то знает та дуброва" (“Цения”).
Как, например, в эклоге “Флориза”:
"О, вы, страдания, дошедшие к концу! // Касайтеся, горя, любовному венцу,
// Насытьтеся теперь цитерскою забавой //
И наслаждайтеся победою и славой".
Сумароков в своих эклогах воспевает
любовную страсть. Герой эклоги “Целимена”, пастух Оронт, произносит ей целый
панегирик: "...нет такия силы // Минуты описать, которы столько милы, // В
которы человек не помнит сам себя... "
А в эклоге “Ликориса” Сумароков так
отзывается о любви: "Вкусив дражайший плод, любовник говорит: // Ах, мало
человек судьбу благодарит, // Имея таковы во младости забавы // Важнейшие
стократ величия и славы!".
В эклоге “Целимена” любовь оказывается
самой важной составляющей человеческой жизни: "Природа таковых плодов не
извела, // Которы бы превзошли любовные дела, // И что бы быть могло во самом
лучшем цвете //
Любовной нежности прелестнее на свете".
В эклоге “Дориза” любовь приходит и во
сне: "То видит и во сне: ей, кажется, милует, // Кто въяве в оный час,
горя, ее целует".
Любовь оказывается тем чувством,
которое хотят пережить все люди, как, например, в эклоге “Клариса”: "Подружкина
любовь Милизу заражает, //
Милиза дней чрез пять Кларисе подражает".
Любимая женщина становится самой красивой
женщиной, как это происходит с героиней эклоги “Калиста”: "Зефиры во власы
твои пристрастно дуют, //
Где пляшешь ты когда, там грации ликуют. // Сравненна может быть лишь тень твоя
с тобой. // Когда ты где сидишь в день ясный над водой".
Для Сумарокова изображаемый им мир
пастухов и пастушек — это сладостный вымысел, это золотой век, это та
пасторальная утопия, в которую автор уводит читателей от мрачных реалий
окружающего мира. В идиллиях Сумароков изображает мирную, добродетельную жизнь,
в которой пастухи и пастушки влюбляются на фоне великолепных пейзажей и
признаются в этой любви: "Но, ах! драгая жизнь, доколе буду жить // В
прекрасной сей пустыне, //
Все буду унывать, как унываю ныне".