Пользовательского поиска
|
В поэзии Ахматовой находим отклики и на события современности, особенно политические. Особое место среди этих откликов занимают стихи, написанные вскоре после Октябрьской революции. В стихотворении “Когда в тоске самоубийства…” (1917), которое в поздней редакции начинается строкой “Мне голос был. Он звал утешно…”, открыто говорится о неприятии поэтессой революционных событий, но одновременно с этим — о невозможности оставить Родину, оказаться вдали от нее в дни испытаний.
В 1918 – 1923 годах поэзия Ахматовой пользовалась большим успехом, ее стихи многократно переиздавались, но в середине 20-х годов началось многолетнее молчание, длившееся до середины 30-х годов.
Стихи, написанные Ахматовой между 1917 и 1941 годами, наглядно показывают, что не сразу, не вдруг ее лирическая муза освоилась с новой действительностью, начала звучать в унисон с чувствами, которыми жила в бурную первую часть века своей послеоктябрьской эпохи.
Лирика Ахматовой безраздельно принадлежит своей эпохе, вобрала ее в себя. Время щедро одарило ее счастьем и горем, восторженным вниманием поклонников ее таланта и несправедливо суровыми обвинениями во враждебности ее музы народу, радостью дружбы и чувством горестного одиночества.
В 1935 году был арестован сын Ахматовой Лев Николаевич Гумилев. Анна Андреевна провела семнадцать месяцев в тюремных очередях (сын арестовывался трижды — в 1935, 1938 и 1949 годах). Вместе со всем народом переживала поэтесса трагедию сталинских репрессий. И когда одна из женщин, стоявших рядом с ней, спросила шепотом: “А это вы можете описать?”, Ахматова ответила: “Могу”.
Так рождались стихотворения, вместе составившие “Реквием”. Цикл “Реквием” не существует в поэзии поэтессы изолированно. Мир поэзии Ахматовой — мир трагедий. Мотивы беды, трагедии в ранней поэзии воплощаются как мотивы личные.
Любить Родину для Ахматовой совсем не просто: именно на родной земле приходилось ей испытывать ни с чем не сравнимые муки. Можно только поражаться тому, что гонимая, обливаемая потоками клеветы, испытывающая ужас беззащитности перед обрушившимся на нее горем, Ахматова не бросила ни единого упрека Отчизне.