Пользовательского поиска
|
что именно на его совести правдивость
того, о чем он рассказывает (это можно сравнить с “Ich-Erzдhlsituation”, о
которой упоминалось выше).
Последним признаком модернистской
прозы Руднев выделяет аутизм. Смысл его в том, что “писатель-модернист с
характерологической точки зрения практически всегда является шизоидом или
полифоническим мозаиком, то есть он в своих психических установках совершенно
не стремится отражать реальность, в существование или актуальность которой он
не верит, а моделирует собственную реальность. Принимает ли это такие
полуклинические формы, как у Кафки, или такие
интеллектуализированно-изысканные, как у Борхеса”, — в любом случае эта
особенность характеризует большинство модернистских произведений”.
Черты
традиционного и модернистского романа в произведении Германа Гессе “Степной
волк”
В центре романа стоит не традиционный
герой, а больной, запуганный, разрываемый в разные стороны человек.
Гарри Галлер принадлежит к поколению,
жизнь которого пришлась на период “между двумя эпохами”. Он воспринимает свое
время как эпоху глубокого кризиса, как безвременье, когда утрачиваются “всякое
самосознание”, “всякая нравственность”. Для Гарри его эпоха — время крушения
идеалов, и к этой эпохе он испытывает отвращение: "…es
ist schwer, diese
Gottesspur zu finden inmitten dieses Lebens, das wir führen, inmitten
dieser so sehr zufriedenen,
so sehr bürgerlichen, so dsehr
geistlosen Zeit, im
Anblick dieser Architekturen,
dieser Politik, dieser
Menschen! Wie
sollte ich nicht ein Steppenwolf und ruppiger Eremit sein inmitten einer Welt,
von deren Zielen ich keines teile,von deren Freuden keine zu mir spricht!"
Зрелище затмения цивилизации рождает
самые мрачные настроения и выводы: судьба культуры ассоциируется с похоронами,
с кладбищем, со смертью.
Гарри отделяет себя от общества и его
судьбы: "Ich kann weder in einem Theater, noch in einem
Kino lange aushalten, kann
nicht verstehen, welche
Lust und Freude es ist, die
die Menschen in den überfüllten
Eisenbahnen und Hotels, in
den überfüllten Cafés bei schwüler
aufdringlicher Musik […] suchen […] Und in der
Tat, wenn die Welt recht hat, wenn diese Musik in den Cafés, deise
Massenvergnügungen, diese amerikanischen, mit so wenigem zufriedenen
Menschen recht haben, dann habe ich unrecht, dann bin ich verrückt, dann
bin ich wirklich der Steppenwolf, den ich mich oft nannte, das in eine ihm
fremde und unverständliche
Welt verirrte Tier, das seine heimat, Luft und Nahrung nicht mehr findet".