Пользовательского поиска
|
вначале, исходит просто из человека
как такового, из его материального существования. В последующие века возникнут
теории, которые будут выдвигать на первый план мораль и будут выводить сущность
человека из его моральной сущности. Для подлинного возрожденца всякий морализм
такого рода был бы чем-то только смешным. Но из чего же в таком случае исходил
возрожденческий человек и на чем же пытался себя обосновать? Как мы уже
говорили, этой основой была для него только личностно-материальная основа. Но
можно сказать и иначе. Это была для него жизнь; и поскольку такая жизнь
мыслилась личностно-материально, она была свободна от всяких тяжелых и
трудновыполнимых заповедей, была основана на веселой, если не прямо
легкомысленной беззаботности, на привольной и безмятежной ориентации. Прочитаем
еще некоторые рассуждения из Монье: “Жизнь — это что-то таинственное, что в
средние века бичевалось, теперь бьет ключом, входит в полную силу, расцветает и
дает плоды. Художники прежнего времени рисовали на стенах кладбищ “триумфы
смерти”; художник Лоренцо Коста рисует на стенах церкви Сан Джиакомо Маджиоре в
Болонье “Триумф жизни”. “Там, где есть жизнь, — говорит Пико Делла Мирандола, —
есть душа, где есть душа, там есть ум”.
Однако стоит привести те рассуждения у Монье, которые специально рисуют то приволье и раздолье, которое создавали себе и вокруг себя, по крайней мере, итальянские возрожденцы. Это было, конечно, весьма тяжелой иллюзией, от которой сами же возрожденцы очень много страдали, в которой они каялись и от которой они хотели отойти, но отход этот тоже давался им с большим трудом и, можно сказать, почти никогда не удавался полностью. “Человек живет полною и широкою жизнью, всеми порами и всеми чувствами, без торопливости и без нервности, без усталости и без горя. Он с удовольствием встает утром, с удовольствием вдыхает аромат неба и растений, с удовольствием садится на лошадь, с удовольствием работает при свечке, с удовольствием развивает свои члены, дышит, существует в мире. Кажется, как будто он вбирает в себя при каждом дыхании двойное количества кислорода. Отнюдь не противный самому себе, он живет в мире с окружающей средой и с самим собой. Он считает, “что большего блаженства нет на земле, как жить счастливо”. Он гонит горе как бесчестье и как нечто не стоящее внимания, употребляя против собственных страданий и против чужих страданий всякого рода легкие средства, какие позволит ему его сила. Вспоминать о чем-нибудь приятном, спать, любить, петь, играть на каком-нибудь инструменте, танцевать, играть в орешки, ловить рыбу